Девушки высадились из внедорожника, и Пеглен, немного рисуясь, сделал картинный жест в сторону стены. Одна из ее секций с тихим жужжанием выдвинулась и отъехала в сторону, открывая неярко освещённый проход.

— Наверху здесь ничего особенно интересного, — рассказывал йири, пока они шли по коридору. — Убежище социально изолированных, не знаю, почему его здесь разместили. Сам дата-центр ниже… Точнее, это не весь дата-центр, он бы не поместился в одном здании, а один из операторских пунктов контроля.

— А их много? — поинтересовалась Мерит.

— Пунктов? — переспросил Пеглен. — Не знаю, я и этот-то почти случайно нашёл. Практической необходимости в них давно нет, главные контрольные меню можно вызвать даже через обычный трансморфер.

Неяркая и спокойная Мерит не вызвала у юноши такого ступора, как Туори, с ней он разговаривал почти свободно.

— Однако отсюда, — продолжал он, спускаясь по лестнице, — можно вызвать некоторые параметры и настройки, которые через виртуальный интерфейс недоступны. Тут такие древние устройства ввода-вывода, вы не поверите — экраны и физические клавиатуры, с ума сойти!

— Контрольные терминалы, — понимающе кивнула Мерит.

— О, вы знаете? — удивился Пеглен. — У вас такие есть?

Мерит быстро оглянулась, а потом ответила, почему-то тише:

— Да, нечто в этом роде.

— Так вот, — йири все больше воодушевлялся, — с этих терминалов можно вызвать диспетчер системных процессов, проверить ресурсы, остановить и запустить системные службы, подключить или отключить вычислительные модули, а главное — запустить новые задачи…

— Новые задачи? — быстро спросила Мерит. — Какие, например?

— Э… Ну… — осёкся юноша. — Всякие там простые тесты, расчёты… Но это вам, наверное, неинтересно! Зато теперь я могу авторизовать в системе любого нового пользователя без предварительной истории!

— Тут… Хм… Мило… — сказала Туори, когда они спустились по лестнице. — Но пыльно.

Большое тускло освещённое помещение производило впечатление давней заброшенности. Вдоль одной стены расположились узкие серые пластиковые шкафчики, другая представляла собой длинный ряд пыльных стеклянных боксов, за дверями которых стояли стойки с панелями мигающих лампочек, а у третьей оказалось смонтировано нечто вроде стола, над которым в стену вделаны мониторы, а в поверхность вмонтированы клавиатуры. Всего пять рабочих мест. Четыре монитора тёмные и запылённые, и только один протёрт и включён. На нем бежала, бесконечно разматываясь, какая-то таблица.

— Не обращайте внимания, — поспешил успокоить блондинку Пеглен. — Мы тут ненадолго. Просто тут кроме меня никто не бывает, помещение отключено от сервиса.

— И зачем мы здесь? — строго спросила Криспи. Ей казалось, что молодой человек не столько озабочен тем, чтобы помочь, сколько пытается произвести впечатление на Туори.

— Видите ли, — начал оправдываться юноша, — считается, что авторизовать в системе можно только по определённой процедуре. Должна быть соблюдена вся последовательность — от рождения все события фиксируются как цепочки информационных блоков, при каждом изменении создаются контрольные суммы, каждый блок содержит сведения о предыдущем блоке… В общем, такая цепочка блоков, в которой содержатся все сведения, как о самом человеке, так и его взаимодействиях с системой и другими пользователями. Внедриться в эту цепочку и внести изменения задним числом невозможно технически, это гарантирует непрерывность и корректность цифровой личности каждого йири. На этом принципе построены все коммуникации в обществе, учет взаимных транзакций, эквобов…

— Денег? — спросила Криспи, припомнив то, что читала об устройстве социума йири.

— Я знаком с этим понятием, — кивнул ей Пеглен, — но у нас это называется «эквоб» — эквивалентные обязательства. Это не совсем то же самое, но исполняет похожую функцию. Вся цепочка взаимных обязательств пользователей хранится в этих же информационных блоках, а эквивалентность их оценивается системой, которая таким образом поддерживает равновесие, не давая эквобам скапливаться и преставать работать. Потому считается, что ввести нового пользователя в систему нельзя — у него не будет цифровой личности, нулевая история, пустой эквоб—рейтинг. Пользователя нельзя завести задним числом, для этого пришлось бы одновременно изменить все записи во всех базах данных распределённой системы…

— Крис, ты чего-нибудь поняла? — скучающим голосом спросила Туори.

Пеглен осёкся. Он растерянно переводил взгляд с Туори на Криспи и обратно. Мерит в это время стояла у единственного работающего монитора и пристально смотрела на бегущие по нему строчки.

— Юный, — назидательно сказала Криспи, — чрезмерное внимание к деталям убивает инициативу, помни об этом!

— Да, я учту… — растерянно ответил йири.

— И каким же образом тебе удалось хакнуть этот блокчейн? — неожиданно спросила Мерит, не отрывая взгляда от монитора.

— Что сделать?

— Обойти ненарушимость цепочки заверенных информационных блоков, — пояснила девушка. — Ведь как-то удалось, иначе что бы мы тут делали?

— Ах, да, — воспрял Пеглен. — Я обнаружил, что есть отдельная категория пользователей, для которых разрыв цепочки транзакций предусмотрен как норма. Это социальные изолянты.

— Я что-то припоминаю… — неуверенно сказала Криспи. — Это ваши преступники, да?

— Я не уверен, что это слово тут подходит, — покачал головой Пеглен. — В вашем языке нет подходящего термина. Это люди, нарушающие базовые правила. Как правило, речь идёт о сознательном увеличении энтропии системы, повышении её неопределённости, прямом или косвенном. Такие пользователи попадают под временный бан, и это единственный предусмотренный разрыв цепочки — ведь изолянт полностью исключается из всех транзакций, с замораживанием как цифровой, так и физической личности.

— Физической? — заинтересовалась Мерит.

— Да, они переводятся в глубокое подключение. Есть специальный препарат, погружающий их в нечто вроде транса. Говорят, это состояние полностью обратимо, поэтому в системе предусмотрена разморозка таких аккаунтов.

— Но они же просто погибнут? — удивилась Криспи. — Человек должен, как минимум, иногда есть!

— Они подключены к системе, находятся под внешним управлением. Встают, едят, ложатся обратно, делают статическую гимнастику, чтобы не происходило атрофии мышц. Тело остаётся полностью здоровым и даже, говорят, не стареет, как будто правда в заморозке…

— Ты много об этом знаешь, — нейтральным тоном сказала Мерит.

Пеглен отчего-то сильно смутился и засуетился:

— Да, я вас заболтал, простите! В общем, я могу подключить вас через аккаунты изолянтов. Вы сможете посмотреть на настоящий мир йири, а не только на его внешнюю оболочку!

— О, я всегда хотела! — обрадовалась Туори. — Я слышала, это нечто роскошное!

Пеглен подошёл к одному из шкафчиков и достал оттуда три комбинезона и три полумаски.

— Вам надо переодеться.

— Это обязательно? — сморщила носик Туори. — Они такие унылые…

— Можно, конечно, ограничиться одним трансморфером, — он показал серую мягкую полумаску. — Вы все равно будете видеть дополненную реальность. Но в комбинезоне куча датчиков, система будет обрабатывать ваши движения точнее. Без него могут быть небольшие, но раздражающие накладки — например, скин одежды не будет успевать за руками.

— Давай комбинезон! — вздохнула Туори. — Одежда — это важно! Надо раздеваться или так налезет?

— Раздеваться, полностью, — покраснел йири. — Комбинезоны очень удобные и гигиеничные! Я отвернусь.

Туори только фыркнула и, красиво изогнувшись, потянула верх майку, без малейшего смущения открывая роскошную грудь. Пеглен торопливо отвернулся, но Криспи отметила, что он стоит перед зеркальной поверхностью выключенного монитора. Ей стало немного смешно — Туори точно не тот человек, которого можно смутить подглядыванием, — но она не подала виду. Сама она разделась совершенно спокойно — в одном помещении с обнажённой Туо можно хоть на голове стоять, всё равно все будут смотреть только на её сиськи. Тем более что блондинка не удержалась и устроила из переодевания такое стрип-шоу, что Криспи стало немного страшно за молодого йири — не упал бы в обморок. В связи с недостаточностью кровоснабжения головного мозга.