Затем Флойд пригласил эксперта по баллистике, заявившего, что пуля, послужившая причиной смерти Мори Кассела, вылетела из револьвера, зарегистрированного на имя Эдгара Дугласа.

Вслед за экспертом по баллистике свидетельскую ложу заняла администратор многоквартирного дома в Сан-Франциско, в котором проживал Эдгар Дуглас.

После автокатастрофы, в результате которой Эдгар Дуглас попал в больницу, в квартире Эдгара Дугласа несколько раз появлялась его сестра, обвиняемая по слушаемому делу.

Следующим свидетелем выступил швейцар многоквартирного дома «Таллмейер». Он признался, что не видел, как обвиняемая заходила в дом, однако видел ее, когда она уходила. Она несла черную дамскую сумочку и небольшой черный чемоданчик. Сумочка была сильно растянута и поменяла форму. Швейцар обратил на сумочку особое внимание.

Флойд показал свидетелю сумочку, принадлежащую Диане Дуглас, и поинтересовался, узнаёт ли он ее. Швейцар кивнул, заявив, что это или та же сумочка, или ее точная копия.

Судья Эллиотт посмотрел на часы и откашлялся:

— Господа, я вижу, что приближается время обычного прекращения слушания дел в суде. Как мне кажется, нет необходимости переносить слушание на завтра. Несомненно, у нас уже имеются доказательства, показывающие, что совершено преступление, и более чем достаточно доказательств, связывающих обвиняемую с этим преступлением. Фактически суд даже удивлен количеством деталей, представленных обвинением.

— Обвинение прекрасно знает репутацию адвоката, — заметил Ральф Флойд, — поэтому мы не хотим оставлять ни одного незавязанного узелка.

— Пожалуй, вы сделали все, что могли, — улыбнулся судья Эллиотт. — Я думаю, господа, что мы вправе закончить слушание и передать дело в следующую судебную инстанцию.

Мейсон поднялся со своего места.

— Ваша честь, защита желает представить определенные доказательства, — сказал адвокат уважительно, но твердо.

— Почему? — поинтересовался судья Эллиотт.

— Потому что это наше право.

— У вас есть право вручать свидетелям повестки о явке в суд — все правильно. Однако настоящий суд не призван оценивать надежность свидетелей. Наша цель — взвесить вопрос о разумности сомнения. Вы не можете утверждать, что у нас нет достаточно серьезных доказательств для передачи дела в следующую судебную инстанцию.

— Вопрос о наличии или отсутствии достаточно серьезных доказательств может быть решен только после завершения дела, а любая попытка принять решение, не позволив защите представить… — начал возражать Мейсон.

— О, хорошо, хорошо, — перебил судья Эллиотт. — Слушание дела откладывается до десяти часов завтрашнего утра. Однако я хочу предупредить адвоката, что наш календарь забит и суд не позволит задавать вопросы с целью просто разузнать что-либо во время предварительного слушания. Суд предупреждает адвоката, что мы не станем оценивать надежность свидетелей, а любое противоречие представляемых фактов будет расцениваться в пользу обвинения. Однако суд не пытается лишить обвиняемую полагающейся ей по закону защиты и заверяет ее, что в Верховном суде, перед присяжными, будет рассматриваться вопрос о надежности выступающих свидетелей и применяться доктрина разумного сомнения. Мы просто говорим о различии процедур в различных судах. Вы понимаете меня, мистер Мейсон?

— Да, — кивнул адвокат.

— Прекрасно. Слушание откладывается до десяти часов завтрашнего утра.

Мейсон положил руку на плечо Диане Дуглас, пытаясь ее успокоить.

— Не падайте духом, Диана, — сказал он.

— Мое дело передадут в Верховный суд? — спросила она.

— Не исключено, однако я хочу собрать как можно больше фактов до того, как на предварительном слушании будет принято решение.

— Что происходит в Верховном суде?

— Все решают присяжные. Они должны вас оправдать, если улик недостаточно. — Мейсон наклонился вперед и спросил шепотом: — Где вы взяли этот револьвер, Диана?

— Где и сказала, мистер Мейсон. Он, окровавленный, валялся на полу. Я отнесла его в ванную, вытерла кровь полотенцем, а потом засунула к себе в сумочку. Он с трудом туда вошел. Тогда, наверное, и выпала моя кредитная карточка.

— И вы спрятали его в самолете?

— Да. Я вынула полотенца и пошарила рукой за контейнером, в котором они лежат, нащупала отверстие и просунула туда револьвер. Я думала, его никогда там не найдут.

— А теперь я хочу спросить вас о девушках, с которыми вы вместе работали в Сан-Франциско. Как вы думаете, кто из них мог написать мне записку?

— Любая из них могла это сделать.

— Ее отпечатали на электрической пишущей машинке.

— Все машинки в конторе — электрические.

— Ладно, не падайте духом. Увидимся утром.

Мейсон взял портфель и вышел из зала суда.

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в небольшом уютном итальянском ресторанчике, расположенном недалеко от Дворца правосудия. Хозяин давно знал эту компанию и всегда оставлял для них уединенную кабинку, если в суде слушалось дело, в котором участвовал Мейсон.

— Судя по тому, что я слышал, судья уже заранее принял решение, — заметил Дрейк.

Мейсон кивнул:

— Что тебе удалось разузнать, Пол?

— Не очень много, — признался сыщик. — Разрозненная информация. Не уверен, что она тебе поможет… Как ты сам говорил, твоя клиентка — неисправимая лгунья.

— И да и нет. Она врала мне, пытаясь спасти репутацию брата. Она думала, что на него могут обрушиться какие-то неприятности, а для того, чтобы их избежать, следует заплатить пять тысяч долларов. Она хотела исполнить его желание. Поэтому она не послушалась моих советов и попыталась меня обмануть. Однако, когда дело приняло совсем другой оборот, она перестала врать. По крайней мере, сейчас она говорит правду, так мне кажется. У адвоката есть долг перед клиентом. Независимо от того, сколько раз клиент наврал, адвокат должен ему верить. Адвокат обязан считать, что во время окончательного раскрытия карт клиент говорит правду.

— Но она врет, Перри! — воскликнул Дрейк. — Она отправилась к Касселу на квартиру и попыталась откупиться. Ей это не удалось, и она его убила.

— Что ты выяснил? — попытался переменить тему Мейсон.

— Наверное, ты правильно оценил Мори Кассела, Перри, — начал отчет Дрейк. — Его жизнь окружена тайной. Никто не знает источников его дохода и его размеров. Он всегда имел при себе оружие. Носил с левой стороны короткоствольный револьвер 38-го калибра. Всю одежду шил на заказ у одного портного, услугами которого пользовался уже много лет. Портной знал требования своего постоянного клиента: оставлять с левой стороны место таким образом, чтобы револьвер был незаметен.

— Черт побери! — воскликнул Мейсон. Дрейк кивнул.

— И револьвер был при нем, когда обнаружили труп?

— Наверное.

Мейсон прищурился.

— Интересная получается ситуация, — продолжил Мейсон. — Полиция описала все в комнате, представила фотографии трупа на кровати, рассказала, что Кассела нашли в одежде, с пулей во лбу, кровь залила всю подушку и даже заляпала пол, однако никто и словом не обмолвился о револьвере.

— А ты их спрашивал, Перри?

— Нет, — улыбнулся адвокат. — Мне не пришло, в голову задавать вопросы об оружии Кассела. Правда, следовало поинтересоваться содержимым карманов и, вообще, всем важным, обнаруженным в квартире… А что там с источниками доходов, Пол?

— Кассел всегда расплачивался наличными. Деньги носил на себе, в специальном поясе. На момент смерти при нем были четыре тысячные купюры, бумажник оказался набит стодолларовыми. Никаких банковских счетов пока не обнаружено. Свой «кадиллак» тоже покупал за наличные.

— Женщины?

— Время от времени заходили в гости.

— Одна и та же или разные?

— Разные.

— Тебе удалось что-нибудь выяснить насчет записки, оставленной для меня у статуэтки из слоновой кости в офисе компании «Эскобар»?

— Отпечатана на электрической пишущей машинке. Правда, там все машинки электрические. Скорее всего, ее отпечатали на машинке Джойс Баффин. К твоему сведению, Перри, если это, конечно, что-нибудь значит, Джойс Баффин ушла из конторы в полдень в прошлый четверг, сославшись на страшную головную боль, однако в пятницу утром вышла на работу. Джойс очень любят и руководители и сотрудники компании, одно время они дружили с Эдгаром Дугласом. Фактически, он в нее влюбился, как и масса других мужчин. Не исключено, что вдовец Франклин Гейдж и хищник Хоумер Гейдж не отказались бы от более тесных отношений с Джойс Баффин.