— Детективное агентство Дрейка? — переспросил Франклин Гейдж.

— Правильно, — подтвердил Мейсон и продиктовал номер телефона Пола.

— Хорошо, мы приедем.

— Я могу на вас рассчитывать?

— Даю вам слово, — с достоинством ответил Франклин Гейдж.

— Для меня этого достаточно, — сказал Мейсон и повесил трубку.

— Какого черта? — обратился к Мейсону детектив. Мейсон допил коктейль и улыбнулся.

— Я думаю, что увидел свет в конце тоннеля… Недостача в десять тысяч долларов.

— Вначале было двадцать, — напомнил Дрейк. Мейсон кивнул:

— Не забывай, что, когда Франклин Гейдж зашел в кабинет Хоумера, он заявил, что пытался заключить одну сделку и взял с собой десять тысяч, однако сделка провалилась и он только что вернул десять тысяч в кассу.

— Я чего-то не понимаю, — признался детектив.

— Если завтра утром эти люди окажутся в зале суда, не исключено, что нам повезет.

— Но ты же заверил его, что не станешь копаться в делах компании!

— Я на самом деле думаю, что ничего не всплывет. А сейчас давайте выпьем еще по коктейлю и закажем что-нибудь из великолепной итальянской кухни, которой славится этот ресторан. Нам всем необходимо расслабиться, по крайней мере во время еды.

На следующее утро Ральф Гурлок Флойд поднялся со своего места с напыщенным видом.

— Обвинение закончило представление своей версии, — объявил он.

— Я думаю, что мы могли бы вообще завершить слушание вчера вечером, — заметил судья Эллиотт. — Насколько я понимаю, защита не будет представлять свою версию.

— Как раз будет, — возразил Мейсон.

— Я еще раз хочу повторить, что не допущу вопросов, единственной целью которых является выяснение каких-то фактов, мистер Мейсон. Я не собираюсь лишать обвиняемую возможности получить защиту в рамках, допустимых законом, однако, как мне кажется, никакая защита не в состоянии оспорить факты, представленные к настоящему времени свидетелями обвинения.

— С разрешения суда, я хотел бы снова пригласить на свидетельское место одного из полицейских, чтобы задать ему пару вопросов, — обратился к судье Мейсон.

— Это нарушение традиционной процедуры ведения дел в суде, — запротестовал Флойд. — Защите следовало сразу же проводить перекрестный допрос свидетелей обвинения.

— Перестаньте, — перебил судья Эллиотт. — Я не намерен лишать обвиняемую возможности перекрестного допроса ее адвокатом свидетелей противной стороны. Мистер Мейсон, у вас есть какая-то особая причина для повторного вызова свидетеля?

— Да, ваша честь.

— Пусть свидетель заново займет место дачи показаний, — постановил судья Эллиотт.

Мейсон повернулся к полицейскому.

— Вернитесь на свидетельское место, — сказал он. — Вы уже принимали присягу. Итак, у вас имеется дамская сумочка, находившаяся у обвиняемой. Женщина за стойкой регистрации в аэропорту видела внутри револьвер и стюардесса в салоне самолета обратила на нее внимание, не так ли?

— Все правильно, — подтвердил полицейский.

— К делу в качестве вещественных доказательств приобщены и револьвер и сумочка. Вы пробовали положить револьвер в сумочку?

Полицейский снисходительно улыбнулся:

— Конечно. Точно входит. Материал растягивается, и сумочка меняет форму. Именно поэтому сумочка сразу же обращала на себя внимание свидетелей.

— Пожалуйста, положите револьвер в сумочку, — попросил Мейсон.

Секретарь суда протянул полицейскому два вещественных доказательства. Полицейский открыл сумочку, опустил в нее дуло револьвера и постепенно затолкал его весь.

— Если бы револьвер оказался чуть больше, он не вошел бы, — заметил полицейский. — А так просто идеально помещается. Видите, как материал растягивается. Таким образом можно объяснить, почему кредитная карточка выпала из сумочки, когда обвиняемая доставала револьвер. — Полицейский встретился победным взглядом с довольным заместителем окружного прокурора.

— Револьвер в сумочке, не так ли? — продолжал Мейсон.

— Все правильно.

— Вы можете закрыть сумочку?

— С трудом. А если ее открыть, то любой увидит револьвер, вернее, его часть — деревянную рукоятку.

— Вот именно. Револьвер может находиться в двух положениях — рукояткой вверх или рукояткой вниз, не так ли?

— О, конечно, все правильно.

— Вы поместили револьвер в сумочку рукояткой вверх. Вы в состоянии его перевернуть и уложить рукояткой вниз.

— Тогда сумочку не удастся закрыть. Вот так он входит идеально. Я не уверен, что он поместится туда в другом положении.

— Вам потребовалось какое-то время, чтобы затолкать револьвер в сумочку, не так ли?

— Да, он с трудом входит, — признал полицейский.

— А теперь выньте его. Давайте посмотрим, как быстро вы сможете это сделать.

— Что вы имеете в виду под «как быстро»?

Мейсон приподнял рукав пиджака и посмотрел на секундную стрелку наручных часов.

— Я хочу точно знать, сколько времени вам понадобится, чтобы достать револьвер из сумочки.

— О, ясно, проверка.

Полицейский схватил револьвер и потащил на себя, однако оружие только плотнее засело в сумочке. Для того чтобы достать его, полицейскому потребовалось стягивать материал небольшими частями с разных частей револьвера.

— Пять секунд, — считал Мейсон. Полицейский старался изо всех сил.

— Десять секунд. Двенадцать. Так, вытащили. Он у вас не в том положении. Чтобы выстрелить, его следует перевернуть. Пожалуйста, приготовьте его к стрельбе.

Полицейский быстро выполнил указания Мейсона.

— Это не самовзводный револьвер. Простое нажатие на спусковой крючок ничего не даст. Пожалуйста, взведите его.

Полицейский взвел револьвер.

— Как вы считаете, вы могли бы справиться быстрее? — обратился к свидетелю Мейсон.

— Конечно. Теперь я знаю, чего вы хотите.

— Прекрасно. Положите револьвер обратно в сумочку и застегните ее. Приготовьтесь. Приступайте, когда я скажу «начали!». Вы должны вынуть револьвер из сумочки, перевернуть его в положение, из которого стреляют, взвести и нажать на спуск.

— Признаюсь, я не понимаю цели этого эксперимента, хотя он весьма интересен, — заметил судья Эллиотт.

— Мори Кассела убили одним выстрелом в лоб, — начал объяснения Мейсон. — В кобуре Мори Кассела на момент его смерти находился револьвер. Насколько я понимаю, он всегда носил при себе оружие. Разумно ли предполагать, что он стоял в бездействии, пока обвиняемая возилась с сумочкой, и…

— Понятно, понятно, — перебил судья Эллиотт. — Продолжайте эксперимент.

Ральф Гурлок Флойд вскочил на ноги:

— Мы возражаем. Я не считаю этот эксперимент справедливым. Он проводится не в тех условиях, в которых совершалось преступление. Откуда мы знаем, в каком положении лежал револьвер в сумочке обвиняемой, когда она зашла в квартиру Мори Кассела? Она могла достать револьвер, пока Кассел еще не открыл входную дверь. В таком случае револьвер был приготовлен к стрельбе, когда она оказалась в квартире.

— Тем не менее, — нахмурился в задумчивости судья Эллиотт, — защитой представлена интересная гипотеза, и суд не намерен лишать обвиняемую возможности разработать ее до конца. Давайте закончим эксперимент и засечем время.

На этот раз полицейский, знавший, что от него требуется, уложился в семь секунд.

Судья Эллиотт, засекавший время по своим часам, заметил:

— Где-то около шести секунд.

— Между шестью и семью, — возразил Мейсон.

— Ваша честь, это не имеет абсолютно никакого значения, — запротестовал Флойд. — Обвиняемая могла вытащить револьвер из сумочки, перевернуть и приготовить к стрельбе перед тем, как нажать на кнопку звонка. Мори Кассел открыл ей дверь и оказался бессилен что-либо предпринять.

— А что произошло потом? — спросил Мейсон.

— Не пытайтесь и меня подвергнуть перекрестному допросу, — огрызнулся Флойд.

— В дальнейшем я буду обращаться к суду, — улыбнулся Мейсон. — Если бы обвиняемая позвонила в дверь, достав револьвер из сумочки и приготовившись к стрельбе, то Мори Кассел был бы застрелен прямо у двери. Однако его застрелили в дальнем конце квартиры, когда он или стоял у кровати, или сидел на ее краешке, причем стреляли с некоторого расстояния, так как следов пороха у раны не обнаружено.