— Нет, Станислав, не надо! — истошно заорала Нина. — Пожалуйста! Не убивайте его!

Вот уж чего я не собирался делать, так это убивать здесь кого-то. Прикончить хозяина дома, а это наверняка он — не лучшая идея, особенно для того, кто хочет избегать контактов с полицией. По крайней мере, до тех пор, пока не знаю, что с Томой. Я почему-то не верил, что она до сих пор моется и не слышала визга, воплей и рычания.

— Где Тамара? — спросил я у Нины, подняв её голову за волосы.

— В доме. С ней всё в порядке.

— Показывай! Веди к ней!

— Я не могу. Перенервничала. Голова кружится.

— Отрезать? — злобно ухмыльнувшись, предложил я.

— Вика! — позвала она. — Иди сюда, скорее! Отведи его к тёте Томе.

Девчонка прибежала в волчьей форме. Я схватил её за загривок, приставил ей кинжал к горлу и потребовал, чтобы она перекинулась в человека. Она быстро превратилась, и я левой рукой взял её шею в удушающий захват, но душить пока не стал, даже кинжал опустил.

— Пошли! — потребовал я. — Чуть что не так, ломаю шею и отрезаю голову. Я умею это делать. Понятно?

— Да, — испуганно пискнула Вика.

Я ожидал протестов от её матери, но так и не дождался — Нина пребывала в обмороке. Её самочувствие мне было по хрену — я её не бил, если она помрёт, я ни при чём. А предполагаемый отец, для меня безымянный, лежал в нокауте, но дышал. И тоже хрен с ним — он напал на меня с оружием.

Тома была в дальней комнате, больше похожей на кладовку. Она лежала внутри какой-то прямоугольной конструкции, её руки и ноги были привязаны к длинным сторонам. Понятно, так ей не освободиться. Просто связывать оборотня, как человека, бесполезно — едва он или она перекинется, и узлы слетят с волчьих лап. А руки вытянуты в стороны, перекинутся невозможно — волк такую позу принять не может. Похоже, хозяева дома давно готовились к приезду родственницы, вряд ли у них эта штука где-то валялась на всякий случай.

— Что это ты тут делаешь? — ехидно поинтересовался я у неё. — Мне сказали, что ты моешься. Первый раз вижу такую ванну.

— Чего ты так долго возился? — фыркнула в ответ она. — Они же тебе не противники. Бухгалтер, домохозяйка и их мерзкое отродье, чтоб оно сдохло! Это она меня подловила, как последнюю дуру.

— Отрезать ей голову? — уточнил я, и Вика жалобно заскулила.

— С ума сошёл? Это же моя родная племянница! Разрежь верёвки, и я сама с ней разберусь. По-родственному. А её пока подержи.

Едва я освободил Тому от верёвок, она вскочила на ноги и начала размахивать всеми своими конечностями, чтобы разогнать кровь. Видно, кровь разгонялась плохо, онемение не проходило, и она перекинулась туда и обратно.

— Что с ней делать? — спросил я, показывая на Вику.

— Отпусти и отойди.

— Тётя Тома, не надо, пожалуйста! — заплакала девочка.

— Надо! — рявкнула Тома. — Иди сюда, маленькая дрянь!

Зрелище получилось не самым приятным — тренированная пограничница жестоко избивает подростка. Вика плакала и пыталась закрыться руками, но ни то, ни другое не помогало — во все стороны летели капли крови, куски содранной кожи и, как мне показалось, выбитый глаз. А может, и не показалось. Я попросил Тому остановиться, она в ответ посоветовала не лезть в её семейные дела. Наконец, девочка упала на пол, получила несколько пинков, но уже без прежнего остервенения, на том драка и закончилась.

— Надеюсь, племянница, ты всё поняла, — процедила сквозь зубы Тома. — Приводи себя в порядок и выходи во двор.

Во дворе Нина возилась с мужем, он уже стоял на ногах, но неуверенно. Тома молча ударила сестру в грудь, та рухнула на землю, но не заплакала, а что-то пробурчала. Я не разобрал, а Тома, наверно, поняла, потому что пнула её несколько раз, и я не сказал бы, что слабо.

— А ты, Витя, что скажешь? — обратилась она к мужчине-оборотню.

— Прости, пожалуйста, — Витя опустил голову.

— Не в голову, — потребовал я, перехватив кулак Томы возле самого его подбородка.

Разок я ему уже врезал, и отправил в нокаут. Если у него сотрясение мозга, такие удары, как она отвешивала Вике, запросто отправят его в могилу. А я не видел никакой необходимости в убийстве.

— Демон с ним, — фыркнула Тома. — Я уже остыла, пусть Витёк останется без заслуженный тумаков. Вика, где ты там шляешься? Я же тебе сказала идти сюда!

Девчонка послушно подбежала к нам. На её лице не осталось ни малейшего следа побоев. Мне бы так! А Тома отобрала у меня кинжал, сунула ей и приказала положить на место, а потом сразу же вернуться. Вика обернулась очень быстро.

— Значит, так, родственнички, — прошипела Тома. — Ещё раз только попытайтесь напасть на кого-нибудь из нас, неважно, с какой целью — и вы трупы. Любой из нас запросто прикончит вас всех, а врасплох нас уже не застать, такие номера проходят лишь раз, и то, как видите, не всегда. Вопросы есть?

На первый взгляд, ни у кого вопросов не было. Но только на первый взгляд. В калитку вежливо постучали, Нина открыла, и во двор вошли двое полицейских, в волчьей форме — женщина.

— Ваши соседи сказали нам, что тут у вас какие-то безобразия творятся, — слегка смущённо пояснил полицейский. — А потом мы подслушали ваши разговоры, и теперь исчезли последние сомнения — они действительно творятся. Придётся пресекать, а что делать?

Не знаю, чего это семейство добивалось, разыгрывая свою комедию, но если целью было привлечь внимание полиции, они получили, что хотели. Я не знал, что теперь делать. Наши городские констебли постарались бы не лезть в такое дело. Какие-то разборки среди принцев и принцесс, да ещё и близких родственников и партнёров, причём никто из них всерьёз не пострадал. Наши бы первым делом спросили, есть ли у нас претензии друг к другу, а вторым — попытались бы убедить, что на самом деле никаких претензий нет. Полицейские Темпл-сити повели себя совсем не так.

— Дочери королевы, — прорычала волчица своему напарнику, тщательно нас обнюхав. — Все три. Сын королевы. Сын короля, эльф.

Я немного удивился. Тома говорила, что даже волчица-ищейка чувствует королевскую кровь только у противоположного пола. Тома ошиблась? Или соврала? Или врёт волчица-полицейский? Но зачем хоть той, хоть другой врать по пустякам? С другой стороны, я же зачем-то ломаю голову над этими пустяками.

— Вы нервничаете, — сказал мне полицейский. — Наверно, вы в чём-то виноваты? Может, признаетесь, и сэкономите нам всем массу времени?

— Я всегда нервничаю, когда незнакомая женщина обнюхивает мой хрен, — ответил я.

— Но это стандартная полицейская процедура, в ней нет ничего ни сексуального, ни агрессивного. Вы, я так понял, не гражданин Вервольфа?

— Да. Показать документы?

— Нет необходимости. Не сомневаюсь, что у вас есть виза, причём такая, что я её не отличу от настоящей. Вы гражданин Империи?

— Подданный Империи, — поправил я. — Гражданство — у вас, у нас — подданство. Монархия у нас.

— Неважно. Может, и у нас скоро будет монархия. Вы живёте в ближней имперской провинции?

— В Приграничье.

— Точно. Забыл название. Разве вы там не встречались с людьми, умеющими принимать волчью форму?

— Встречался. Но они не обнюхивали мой хрен, — буркнул я.

— А как получилось, что вы — имперский эльф, и одновременно сын короля?

— Отцом моего прадеда был оборотень, и я так понял, что он был принцем оборотней. Как у него получилось, я не знаю. Наши с ним титулы веками никого не интересовали, аж до последнего времени.

— Сын короля — не титул, — возразил полицейский. — В Вервольфе нет титулов. Никого нельзя ни назначить сыном короля, ни лишить этого звания.

— Стало быть, никого никогда не интересовало моё звание. Даже меня самого. И сейчас не интересует.

— Вас не интересует ваше звание «сын короля», но вы, как и большинство остальных его обладателей, прибыли в Темпл-сити на Ритуал Преображения?

Наш дурацкий разговор, что и допросом-то не назовёшь, прервала его напарница. Она пролаяла, что трое, постоянно проживающие в доме, обвиняют приезжего эльфа в попытке изнасилования, а сестра хозяйки, в недавнем прошлом сержант пограничной стражи и сексуальная партнёрша эльфа, обвиняет всю семью сестры в том, что её незаконно лишили свободы. По моим представлениям, кому-то из нас предстояло ночевать в полицейском участке. А может, и всем.