Оказалось, в Вервольфе тоже есть гостиничная сеть под названием «Интурист». Возле одной из таких гостиниц нас с Викой и высадили из фургона. Швейцар в плавках и кепке подбежал к нам, высматривая чемоданы, не нашёл и уставился на нас с подозрением. У стойки портье к нам подошёл огромный оборотень с таким же взглядом, но тут же выражение его лица сменилось на радостное, он уверенно заявил, что с нами всё в порядке, и портье без лишних вопросов принял мой чек и сдал мне двухместный номер по сумасшедшей цене.

В номере я первым делом полез под душ. Здесь можно было даже задёрнуть непрозрачную шторку, оборотни не стесняются публично мыться, но гостиница всё же больше для имперцев. Я задёргивать не стал — не от Вики же прятаться, всё, что можно было увидеть, она у меня уже видела. Потом в душ пошла она, и стала под струями воды принимать самые соблазнительные позы. Явно кому-то подражала, и нетрудно догадаться, кому — своей тётке. Хотя, может, и матери. Но тело Вики в любых позах сохраняло подростковую угловатость, так что соблазнить она могла только любителей секса с малышнёй.

В моём городе таких немного, и если они попадаются, хоть гражданам, хоть полиции, им даже не удаётся дожить до суда. Здесь же такого и быть не могло — с четырёх лет дети становились полноправными гражданами… или не полноправными? Здешние законы я знал не очень. Но Вика по ним уж точно имеет полное право на случку с заезжим эльфом, и сейчас непременно попробует это право реализовать.

Пока она тщательно полоскала интимное место, я уселся на кровать, которую иначе чем ложем любви и не назовёшь, и принялся ругать себя за глупость. В Вервольфе больше делать нечего, пора возвращаться в Империю. Проще всего это сделать, имея на руках визу. Ничего не мешало настоять, чтобы нас с Викой отвезли не в дорогущую гостиницу, а к ней домой, она бы и дорогу показала. Там бы я забрал свои вещи, и в первую очередь визу, потом как-нибудь добрался бы до вокзала, а дальше в дилижанс, и домой. Даже ночью дилижансы отправляются отсюда по несколько рейсов в час. Вместо этого я перебрался в «Интурист», да ещё и с озабоченной малолеткой, что в сексуальном плане совершенно меня не интересует.

— О чём задумался, милый? — игриво поинтересовалась усевшаяся рядом Вика, прижимаясь ко мне мокрым телом.

— Не могу понять, почему вышибала сперва хотел нас вышибить, а потом решил, что мы ценные клиенты, — соврал я.

— Ой, какой он смешной в этих штанишках, — фыркнула девчонка. — Это имперская мода?

— Нет. Просто у нас в публичных местах принято прикрывать детородные органы. Кроме особых публичных мест.

— Каких?

— Специальные пляжи и бассейны, общественные бани, стриптиз-заведения, может, что-то ещё, но немного. Только не спрашивай, почему так.

— Хорошо, не буду. А вышибала нас зауважал, когда понюхал меня. Он — самец-ищейка, а я — дочь королевы. Все, кто из Рода — уважаемые клиенты. А теперь, когда я объяснила тебе то, чего ты не мог понять, самое время приступить к случке.

Она разлеглась на ложе любви, широко раздвинув ноги, а руки положила под голову. У человеческих женщин такое поведение считалось бы бесстыдным, но оборотни Вервольфа напрочь лишены стыда, по крайней мере, в вопросах, связанных с сексом.

— Мне казалось, ты девственница, — сказал я. — А ведёшь себя, как опытная соблазнительница.

— Про девственность тебе Томка сказала? — мрачно уточнила Вика.

— Не помню, может, и говорила, а может, я сам додумался. Я же сыщик, не забыла? Наблюдательность и способность делать из наблюдений выводы — необходимые умения для любого сыщика, что занимается расследованиями. А я иногда занимаюсь. Так это правда?

— Даже не знаю, как тебе ответить. И правда, и нет. В человечьей форме — ни разу. А волчата взрослеют быстро. В три года уже почти все пробовали, а в четыре мы вообще совершеннолетние и делаем, что хотим. А хотим сам знаешь чего. Да и чем ещё в школе на переменках заниматься? Тебе это так важно?

— Совсем не важно, — честно ответил я, Вика меня не интересовала ни как женщина, ни как девушка. — А что вы делаете, когда залетаете? Или вы не залетаете?

— Что такое «залетать»?

— Залёт — это нежелательная беременность.

— Нашёл, о чём беспокоиться! — фыркнула она. — Тебе Томка не говорила?

— Мы с ней это не обсуждали.

— И правильно! Нечего тут обсуждать. Перекинулась — и никакой беременности. У нас нежелательных не бывает. Слушай, только сейчас додумалась. Эльфийки же так не могут. Как они с этим справляются? С залётами.

— Точно не знаю, я же не эльфийка. Справляются как-то. Но не так запросто, как вы. У нас целая индустрия, продающая неосторожным женщинам свои услуги по избавлению от залётов. Эта операция у нас называется «аборт».

— Надо же, даже слово отдельное придумали! Стас, как же это получается, что вы настолько не похожи на нормальных людей, почти ничего общего, а от таких союзов рождаются полукровки, и нормально живут?

— Стало быть, не так уж мы и отличаемся. Вика, а с другими расами у вас бывают полукровки? В Империи — сколько угодно.

— О полукровках слыхала только с эльфами, а когда была маленькой, подружка рассказала мне одну страшную историю, про девочку, что очень хотела случаться с кентаврами. В конце, когда её мечта исполнилась, её на кусочки разорвало. Но это же, наверно, выдумка, да?

— Понятия не имею, — признался я.

— Ты не только об этом понятия не имеешь. Ты даже не понимаешь, что сейчас должен сделать со мной.

— А тебя на кусочки не разорвёт?

— С чего бы это? Ты же эльф, а не кентавр. А если понимаешь свой долг, но не хочешь его исполнять, я буду вынуждена прибегнуть к шантажу. Только перед этим мне нужна твоя консультация, как сыщика.

— Этого — сколько угодно, — меня распирало от смеха, но пока удавалось его подавлять.

— Ты говорил, что шантажиста-любителя могут убить, а я в этом деле вовсе не профессионалка. Как от этого защититься? Оставить письма в нескольких курьерских конторах, как ты вчера сделал?

— Можно и так. А можно оставить письмо у своего адвоката, нотариуса или банкира, лучше у всех троих, а на конверте крупным шрифтом написать «Вскрыть в случае моей смерти или исчезновения». Только сейчас тебе это не нужно. Уйма народу видели, что мы с тобой вошли в эту гостиницу, и если ты из неё не выйдешь, мне и без всяких разоблачающих писем придётся ой как туго.

Вика долго молчала, и я забеспокоился. Я уже знал, что от этой незлой, да и в общем неплохой девушки можно ожидать чего угодно, то есть, разнообразных неприятностей. И когда она тщательно обдумывает, как ей поступить, получается хуже всего. Хоть мы с ней знакомы совсем недолго, причина и следствие чётко просматриваются. А сейчас я видел у неё на лице упорную работу мысли, она даже ноги не только свела, но ещё и скрестила. Мне бросилось в глаза, что хоть грудь, в женском смысле, у Вики пока отсутствовала, её ножки были очень ничего, совсем не девчоночьи. Мне даже захотелось их погладить. Пришлось напомнить себе, что она ещё ребёнок, хоть и занималась на школьных переменках всякими непотребствами, чтобы избавиться от дурацких желаний.

— О чём задумалась, Вика? — спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Да вот, думаю, — откликнулась она.

— Это и пугает.

— Не бойся. Я уже почти всё додумала. Если бы ты меня сейчас не хотел, потому что устал, ведь день у нас был тяжёлый, то предложил бы мне отложить случку до утра. Мы бы тогда поспали, а потом с рассвета до полудня случались.

— Ты слишком высокого мнения обо мне. Я не могу полдня непрерывно.

— Какая разница? Дело же не в этом. Может, ты никак разрыв с Томкой не переживёшь, а может, я тебе не нравлюсь как партнёрша для случки. Но хуже всего, что мне и шантажировать тебя нечем. Если я всем расскажу, как всё было с эльфёнком на самом деле, тебе ничего не будет.

— Ну, не совсем…

— Но если я сделаю чуть по-другому, то всё же получу Томкиного мужчину. Тут главное не ошибиться, а то убьют.