– Боитесь, Делла? – повторил Мейсон, как только она напечатала последнее слово.
– Нет, – ответила девушка, – продолжайте.
– Отлично. Поехали дальше.
«…Мы с женой счастливо жили в Санта-Барбара. Клинтон и Бесси Форбс были нашими друзьями. Я знал, что Клинтон – бабник, но тем не менее он мне нравился. Он волочился за несколькими женщинами, однако я даже не подозревал, что моя жена входит в их число. Правда обрушилась на меня, как гром с ясного неба. Мое счастье и семья разбились вдребезги. Я поклялся разыскать Клинтона Форбса и убить его, как бешеную собаку.
Мне потребовалось десять месяцев, чтобы выяснить, что он поселился на Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули. Я снял соседний дом и нанял глухую экономку, чтобы она не сплетничала с соседями. Прежде чем убить Форбса, я хотел узнать распорядок его дня и понять, как он относится к Паоле и счастлива ли она. Поэтому почти все время я проводил у окна с биноклем в руке. В конце концов, мне стало ясно, что Паола глубоко несчастна.
Но, к сожалению, мне не удалось осуществить задуманное. Темной ночью я направился к дому моего врага. Я хотел убить его и увезти свою жену. Через экономку я направил моему адвокату письмо, в которое вложил завещание.
Дверь черного хода оказалась открытой, и я без помех проник в дом Клинтона Форбса. У него была овчарка по имени Принц, которая хорошо меня знала. Вместо того чтобы залаять, Принц завилял хвостом и, подойдя, лизнул мне руку. Я потрепал его по голове, прошел в библиотеку и там неожиданно столкнулся со своей женой. Увидев меня, она испуганно вскрикнула. Я схватил ее за горло и пригрозил задушить, если она пикнет.
От страха Паола едва не потеряла сознание. Я помог ей сесть и задал несколько вопросов. Оказалось, что Телма Бентон – любовница Клинтона Форбса, причем их роман начался задолго до отъезда из Санта-Барбара. В доме Паола была одна, так как Форбс с Телмой Бентон куда-то уехали, а А Вонг, повар-китаец, ушел к друзьям. Я сказал Паоле, что собираюсь убить Форбса, и предложил ей уйти со мной. Она стала протестовать и заявила, что не любит меня и не найдет со мной счастья. Грозила позвонить в полицию и рассказать о моих намерениях. Она даже направилась к телефону. Я попытался остановить ее, она закричала, и я схватил ее за горло.
Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека, предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над собой, а когда пришел в себя, она была мертва.
Я знал, что Клинтон Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили стены и готовились приступить к бетонированию пола. Я пошел в гараж, нашел кирку и лопату, вырыл яму и закопал в нее тело Паолы. Ждать Клинтона Фоули я не решился. Совершенное убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако я понимал, что мне ничего не грозит. Свидетелей не было. На следующее утро рабочие скрыли следы преступления. Я переехал в другой район города и снял комнату под вымышленным именем. Найти меня невозможно, я в полной безопасности. Это признание я делаю лишь для того, чтобы восстановить истину. Я убил свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это сделать.
Искренне ваш Артур Картрайт».
Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное.
– Пожалуй, все в порядке, – он взял со стола конверт и протянул его Делле. – Адресуйте его редактору «Кроникл».
Когда Делла выполнила его просьбу, Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан.
– Что вы собираетесь делать? – озабоченно спросила Делла.
– Отправлю письмо, спрячу машинку так, чтобы ее не нашли, и поеду домой.
Делла взглянула на него, кивнула и пошла к двери, но, не дойдя пару шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката.
– А какова ваша цель?
– Я хочу, чтобы бетонный пол в гараже вскрыли и посмотрели, что под ним спрятано.
– Так почему просто не обратиться в полицию?
Мейсон невесело рассмеялся.
– Там и пальцем не пошевелят. Они ненавидят меня, мечтают, чтобы осудили Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед присяжными. По их мнению, Бесси Форбс виновна, и они никого не будут слушать. Если я расскажу о своих подозрениях, они решат, что я хочу их надуть.
– А если вы пошлете письмо в «Кроникл»?
– Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол взломали.
– Но у кого они получат разрешение?
– Не говорите глупостей, – рассердился Мейсон. – Этот дом принадлежит Форбсу, а он мертв. Бесси Форбс – его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет в ее собственность.
– А если нет?
– Ее оправдают, – твердо повторил Мейсон.
– А с чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?
Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.
– Вы помните, как Артур Картрайт пришел к нам?
– Конечно.
– И запомнили его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули.
– Да.
– А в завещании он написал совсем иначе.
– Но почему?
– Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние человеку, отошедшему в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.
– Значит, он не убивал Паолу Картрайт?
– Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.
– Но разве подделка такого признания не является преступлением?
– В определенной ситуации – нет.
– А в данном случае?
Мейсон тяжело вздохнул.
– В свое время мы узнаем об этом.
– Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?
– Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свое состояние он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта-Барбара. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт бы убил Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого, и никто не стал бы задавать лишних вопросов.
Делла разглядывала носки туфель.
– Кажется, я начинаю понимать.
– А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего, он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу.
– А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?
– Она попросила водителя такси позвонить по телефону Паркрест 62945, это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она знала, те жил Картрайт, то есть они общались друг с другом.
– Понятно, – кивнула Делла и, помолчав, добавила: – А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбсом так же, как с мужем в Санта-Барбара?
– Абсолютно уверен, – не колеблясь ответил Мейсон.
– А почему?
– Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой.
Глаза Деллы расширились от изумления.
– Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.
– А прокурор знает об этом?
– Думаю, что нет.
Делла на секунду задумалась.
– Записка написана Телмой Бентон?
– Нет. Судя по имеющемуся у меня образцу ее почерка, записку написал другой человек.
– Миссис Форбс?
– Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает с почерком автора записки.
– Кстати, вы читали передовицу в «Кроникл»? – неожиданно спросила Делла.
– Нет. А что в ней особенного?
– Редактор заявляет, что теперь, когда показания водителя такси поставлены под сомнение, вы обязаны разрешить Бесси Форбс выступить перед судом. Она должна доказывать свою невиновность, а не прибегать к тактике закоренелых преступников.
