– Я не читал этого, – ответил Мейсон.

– И остальные газеты отмечают легкость, с которой вы разделались с главным свидетелем обвинения.

– Я не сделал ничего особенного, – пожал плечами Мейсон, – только использовал их ошибки.

Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился дальше, к небольшому озерцу, спрятавшемуся среди холмов неподалеку от города. Оставив машину на дороге, Мейсон подхватил чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.

Пол Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.

– Пол, мне нужен человек, готовый пойти на риск.

– У меня их сколько угодно. Что от него потребуется?

– Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне.

– А что там написано?

– Я не знаю.

– Она поднимет шум.

– Естественно.

– Чем это грозит моему человеку?

– Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится.

– Не может ли миссис Бентон подать на него в суд, если этот листок попадет в газеты?

– Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.

– Послушай, – заметил Дрейк, – это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа.

– Им не за что уцепиться, – возразил Мейсон. – Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук.

– Но ты – не газета.

– Мне это известно, – пробурчал Мейсон. – Я адвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.

– И этот беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами?

– Да, если это необходимо для представления доказательств.

– Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?

– Ну, – ухмыльнулся Мейсон, – я не собираюсь потеть за окружного прокурора.

Пол Дрейк почесал подбородок.

– Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас?

– Хорошо, – Дрейк встал. – Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит.

– И слава богу, – улыбнулся Мейсон.

– Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас Драйв в том такси и заходила в дом.

– Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле.

– А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит?

– Это его забота, – отрезал Мейсон.

– Ладно, пожалуй, я пойду, – вздохнул Дрейк. – Тебе нужно что-нибудь еще?

– Нет, на сегодня достаточно.

– Мне кажется, не только на сегодня, – и детектив вышел из кабинета.

Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Френк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката.

– Могу я поговорить с вами, шеф? – спросил он.

Мейсон открыл глаза и нахмурился.

– Да, в чем дело?

Френк Эверли присел на краешек стула.

– Я прошу вас в порядке личного одолжения разрешить Бесси Форбс дать показания.

– А зачем? – поинтересовался Мейсон.

– Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но адвокаты, судьи и журналисты.

Мейсон сухо улыбнулся.

– И о чем они говорят?

– Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена.

– Ну что ж, от судьбы не уйдешь, – вздохнул Мейсон.

– Но разве вы не понимаете?! – воскликнул Эверли. – Она же невиновна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинения, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор.

– Вы действительно так думаете?

– Конечно. А разве можно думать иначе?

– И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая ей раскрыть рта?

– Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, – ответил Эверли. – Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими коллегами по профессии, в конце концов перед самим собой.

– А если она даст показания и ее признают виновной?

– Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и после того как показаниям водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.

– Френк, – задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, – я очень благодарен вам за этот разговор.

– То есть вы разрешите ей дать показания?

– Ни в коем случае.

– Но почему?!

– Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания, мнение суда может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Френк, есть разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея определенного плана, протестуют после каждого вопроса, цепляются к техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, забывают, о чем собственно идет речь. Я же предпочитаю динамику. В какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой. И тут-то я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента.

– А если вы промахнетесь?

– Вот тогда, вероятно, я погублю свою репутацию, – улыбнулся Мейсон.

– Но вы не имеете права так рисковать.

– Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, – он встал и выключил свет. – Пошли домой, Френк.

Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за сокрушительное поражение. Совершено убийство, хладнокровное убийство мирно бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это.

Полицейские рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но безжалостно застреленной хладнокровным убийцей. Фотограф представил полный набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов.

Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало вчерашнего победителя.

И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс. Убийство есть убийство. И кто-то должен за него отвечать.

Присяжные, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с Мейсоном и сочувственно смотрели на обвиняемую. К полудню они избегали взгляда адвоката.

Френк Эверли пошел перекусить вместе с Мейсоном. Молодой человек съел две-три ложки супа, едва притронулся к мясу и отказался от десерта. Чувствовалось, что он очень взволнован.

– Можно мне сказать одну вещь, сэр? – спросил он, когда Мейсон, покончив с едой, откинулся в кресле и закурил.

– Разумеется.

– Победа уплывает у вас из-под носа, – пробормотал Эверли.

– Неужели?

– Я слышал разговоры в зале суда. Утром эту женщину оправдали бы в мгновение ока. А теперь ей не спастись, если только она не докажет свое алиби. Присяжные начали осознавать, что Форбса хладнокровно застрелили. Когда Драмм говорил о преданной собаке, отдавшей жизнь за хозяина, на их глаза навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они, когда медик сообщил о том, что в момент выстрела пистолет находился лишь в двух футах от груди Форбса.