— Большинство из вас никогда не поднимутся до Старшего Охотника! — сразу же начинает рослый мужчина в серой форме.

На лицо лет тридцать пять.

Он явно хочет выпендриться, поэтому проявляет свою зелёную ауру на плечах.

Похоже, это и есть Старший Охотник. Не удивлюсь, если он первой стадии, мол, дотянул до ранга «Старший», чтобы красиво звучало, а теперь унижает новобранцев.

По энергетике чувствую, как мужик получает удовольствие от каждого своего «идеального» слова.

Даже побрился настолько гладко, что чуть кожу не содрал. Поэтому применил кучу древнего одеколона, которым пользовался ещё его батя, когда унижал своё дитя, а им пользовался ещё его дед, когда унижал батю.

Аж за десять метров чувствую этот запах.

Ох, как же глаза режет.

Мужик, ты бы остановился, а то на ветру, да с такой дозой спирта… Неудивительно, что твоя кожа сухая и уже шелушится.

— Беда в том, что кое-кому из вас не хватает усердия, — продолжает мужик. — Руки по швам, — несильно ударяет Старший Охотник одного из новобранцев по правой кисти своей металлической дубинкой, на которой тоже проявляется зелёная аура. Парнишка сразу же хватается за руку, ибо там лёгкий ожог от чужой ауры. — Смирно! — орёт он, убирая ауру с дубинки и подставляя её под подбородок всё того же новобранца. — Я ваш инструктор по строевой подготовке, Старший охотник-убийца первой стадии Балабанов… УБРАТЬ ЖИВОТ! — кричит мужик и бьёт дубинкой второго новобранца по животу.

Как я и думал, этот клоун каким-то чудом дотянулся до первой стадии Старшего Охотника, и решил теперь унижать новобранцев.

— Эй, инструктор! — тут же влезает Псих.

Ну твою-то дивизию.

Какого хрена ты делаешь, Мелкий?

Инструктор подходит ко мне и Психу.

— Слышь, Балабол. А как у тебя эта… ну там имя и отчество. А то я всегда запоминаю всех. У меня очень хорошая память.

Трындец!

Вот сейчас нам точно влетит.

Мало того, что перебил. Так ещё Балабанова «Балаболом» назвал.

Память у него хорошая… ага.

Однако меня удивляет реакция этого наглого, высокомерного Охотника.

— Псих, на десять шагов назад! — приказывает тот.

Хм.

Мужик знает, как зовут гремлина.

Видимо, его предупредил о нас начальник Штаба.

Гремлин отходит на два моих шага, но на десять ленивых своих.

— Ещё на сорок шагов! — командует Балабанов.

Псих вздыхает, но всё же выполняет приказ.

А Старший Охотник неплохо так ориентируется в цифрах.

Подсчитал, что два обычных шага — это десять ленивых гремлинских шажков. Понял, что один шаг — это пять шажков. Умножил оставшиеся восемь на пять и получил сорок.

Что же, похвально.

Я думал, что с таким зазнайством башка отбита полностью.

Но нет, ещё что-то в ней есть.

Вот только непонятно, почему он не размазал Психа по асфальтированной площадке за такую наглость в высказываниях.

Неужели гремлин как-то повлиял на него?

Ну да… инструктор просто улыбается, и такой же довольный возвращается на своё прежнее место.

Или он так любит питомцев и животных, что считает, мол, для гремлина подчиниться приказу — это серьёзное наказание?

В любом случае Псих суммарно отделывается всего лишь пятьюдесятью шажками от нашей группы в сторону арсенала.

— Ноги вместе! — Старший Охотник сразу же бьёт со всей силы дубинкой по левому бедру третьего новобранца.

Парень с криком и болью в ноге падает на асфальт.

Балабанов спокойно добавляет:

— И где вас только понаходили таких? Вы просто стадо баранов. НЕТ! Я БЕРУ СВОИ СЛОВА ОБРАТНО! Вы ХУЖЕ, чем стадо баранов. Вы настоящие…

В этот момент четвёртый новобранец начинает смеяться, но пытается сдержаться. Однако Старший Охотник это замечает.

Он подходит к парню со своей злющей рожей, как у тролля, и спрашивает:

— Тебе смешно, да? По-твоему, я шут гороховый, или кто⁈

— Извините, — краснеет паренёк.

— Всегда, когда вы раскрываете свои поганые рты, вы должны говорить: «Фёдор Михайлович». — Старший Охотник напитывает свой лоб зелёной аурой и бьёт им в лоб парнишке, отчего у того сразу же проявляется ожог. — ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ, СЫНОК⁈ — рявкает на жертву.

— Т-так точно, Фёдор Михайлович, — растерянно отвечает парень.

Балабанов хватает его за грудь и вышвыривает вперёд.

— Видишь арсенал? Вокруг него, кому сказал! — Мужик бьёт паренька дубинкой по пятой точке. — Марш! Марш! Марш!

Парень бежит в сторону белокаменного арсенала.

Балабанов видит неподалёку инструктора с жёлтыми искрами на дубинке и кричит ему:

— Бронский, держать темп!

— Так точно, Фёдор Михайлович! — кивает инструктор ранга Средний Охотник по фамилии Бронский и бежит за тем четвёртым пареньком-новобранцем, подгоняя его уже своей металлической дубинкой. — Быстрее! Давай, давай! Живее, я сказал!

Старший Охотник поворачивается к нам и с дьявольской улыбкой клоуна говорит:

— Если кому-то покажется, что я слишком строг с ним или что я несправедлив. Если кому-то ЗАХОЧЕТСЯ К МАМОЧКЕ! — набирает в децибелах Балабанов. — ВОООН! — орёт так, что можно оглохнуть. Сразу же успокаивается, потому что чувствует, что ещё один такой крик и можно голос сорвать. — Заполняйте форму 12−45А и проваливайте с позором из Организации Охотников на Монстров. — Мужик ещё раз улыбается как демонический клоун: — Сейчас вам ВСЁ понятно⁈

— Так точно, Фёдор Михайлович! — хором отвечают новобранцы.

Я же лишь открываю рот без звука, чтобы не хапнуть дополнительных проблем, ибо у этого мужика глаз намётан на тех, кто что-то не выполняет.

— Кошмар! — входит Балабанов в последнюю стадию демонической клоунады. Он «сворачивает» свою дубинку и прячет её в пояс скрытого ношения. — Интересно, найдётся ли среди вас кто-нибудь не робкого десятка?

Все молчат.

Я их понимаю: против такого дурака лучше не выходить.

Да что уж скрывать, я и сам прекрасно понимаю, что с оставшимся процентом своей силы Демона Ночи мне не победить этого клоуна.

Признаюсь, я и не собираюсь этого делать, будь даже сильнее его.

Кроме того, мне не хочется светить другими своими боевыми способностями Демона Ночи, пусть и начального уровня.

Балабанов хлопает в ладоши.

Этот неугомонный Охотник прямо жаждет «крови» новобранца.

— Итак! — ещё раз, но уже громко, делает хлопок в ладоши Старший Охотник, после чего быстро растирает те самые ладони. — Кто из вас, молокососы, думает, что он сильнее меня?

И тут происходит нечто, не входящее в мои планы.

Конечно же, свою маленькую ручку поднимает бессмертный Псих, которого «отстранили» от общей группы на пятьдесят гремлинских ленивых шажочков в сторону арсенала.

— Фёдор Михайлович! — кричит Псих. — Можно я попробую, Фёдор Михайлович⁈

Старший охотник-убийца первой стадии наслаждается как своей охренительностью, так и тем, как он проучит Психа.

Я прямо вижу, как Балабанов кайфует он мысли, что сейчас всё его лицо будет в крови… но не в своей, а этого мелкого засранца, который назвал его «Балаболом» несколько минут назад.

Единственное, чего этот двухметровый клоун не знает, — мой Псих действительно устойчив ко всему, кроме моей личной смерти.

Балабанов думает, что Психу конец.

Думает, что переломает Мелкого и отправит на месяц в лазарет.

Похоже, он знает только, как зовут моего питомца… на этом всё. Потому что с такой радостью приглашать Психа в центр сформированного вокруг новобранцев круга — это точно не показатель, что Старший Охотник знает хоть что-то о способностях гремлина.

Что тут говорить, я и сам не знаю ничего, кроме его дикой регенерации и некой связи моих боевых способностей и Дара с гремлинским насыщением от сломанной электроники. И то — со вторым — это только теория, которую нужно подтверждать бо́льшим количеством практики, чем была за эти неполные два дня.

— Ну шо, Федя, готов? — дразнит Псих нашего инструктора, сам же бегает внутри сформированного круга. — Ща будет удар ниже пояса. Но не волнуйся, ударю ниже пупка, выше лобка. Яйца сохраню целыми. Я же не псих какой-то.