— У тебя даже полиса нет.

— А зато у меня есть любящий муж, — резонно парировала она, и я понял, что проиграл. Хотя, по совести говоря, и не так много от меня требовалось. Сотворить медицинский полис и сопроводить супругу в поликлинику. Делов-то…

Час спустя я, поддерживая её под руку, помогал любимой подняться по скользким ступенькам женской консультации, расположенной на первом этаже обычной панельной пятиэтажки. Мужчин нигде видно не было, по коридору чинно проходили беременные девицы с разными сроками, разного возраста, но все как одна с таинственным и непостижимым блеском в глазах. Такой бывает у человеческих женщин только в этот период, когда они становятся носительницами ещё одной жизни…

Моя супруга что-то быстро уточнила в регистратуре, забрала из окошка кипу бумажек, чмокнула меня в нос и сделала ручкой:

— Свободен, милый!

— А-а, как же ты?

— Что я? Я в очередь, как все, посижу, потусуюсь с девочками.

— А мне можно с вами?

— Не мозоль глаза, милый! Иди, иди, иди уже…

Я бы послушался и ушёл, всё-таки место такое, где добровольно ни один нормальный мужчина задерживаться не станет. Но, во-первых, я демон, во-вторых, явно ненормальный (в принципе можно даже поменять местами — сначала ненормальный, потом демон, неважно!), то есть в обоих случаях мне было слишком интересно…

Я помахал Азриэлле ручкой, послал воздушный поцелуй, отступил, вернулся бегом, порывисто обнял и ушёл уже с концами. Для всех. Моя жена, конечно, могла бы заметить, как я прислонился к стене, растворяясь в ней, словно добровольно замуровываясь, так что наружу торчали лишь глаза, рот и нос в побелке. Но Азриэлле было не до меня, сидя в очереди, она шумно вливалась в коллектив. Я наблюдал и слушал, быстро пожалев, что остался…

— В первый раз? — покосившись на мою жену, спросили её соседки. — Значит, старая первородна.

— Старая?!

— Не комплексуй, врачи пишут туда всех, кто после двадцати пяти. А тебе сколько?

— Точной даты не помню, но, думаю, больше двенадцати тысяч лет до Рождества Христова, — смутилась моя умничка.

Даты в паспортах у нас действительно редкость, но очередь заулыбалась, беременные смешливы любой шутке. Разговор перескакивал с темы на тему, так что я едва успевал фиксировать в уме самые интересные моменты.

— А моя мама уверяла, что лучший способ контрацепции — попрыгать, и всё вытечет! Вот со мной она три раза с кровати прыгала, с сестрой уже со стула, с братиком аж с подоконника и всё равно была уверена, что помогает, — иначе бы шестерых родила!

— Ой, а мы чё делали, девки-и… И лимон засовывали, и перекисью прижигали, и зубной щёткой с пищевой содой тёрли, а одна с перепугу в пионерлагере даже кусочек карбида запихнула. Там такая пена попёрла! Еле-еле до больницы довезли…

— А мой, гад, уверен, что если я сверху, то не забеременею, подонок, потому что законы физики, крыса учёная, четвёртый месяц уже, а он всё руками разводит, типа ненаучно, козёл с кандидатской степенью!

— Таблетки тоже не выход. У меня знакомая забывала принимать, родила. Ей, короче, другие дали, так она вечно путала — до секса их туда запихивать или после? За вторым малышом «сходила». Третий курс выписали самые простые, для дур, она умудрилась их с таблетками мезима перепутать. Так месяцок мезим пропила, и желудок в норме, и третьего ждёт. На УЗИ говорят — мальчик…

— А у нас на селе, бабушка рассказывала, девки на свиданку под длинную юбку ещё и батины штаны надевали. И вязали намертво в трёх местах — на поясе и под коленками. Тогда уж можно и на танцы, и вдоль реки погулять, и за коровником целоваться. Парень как разохотится, в лифчик залезет, а под юбку… фигу ему! Там мало что на шесть морских узлов всё завязано, так ещё и у парней при виде мужских штанов всё… это… опадало, короче… Не, честно, мне бабушка сама рассказывала!

— А у меня, прикиньте, сестра старшая (!) была свято уверена, что девственность можно пробить только чистым этим… Ну, короче, чтоб без презерватива! Иначе, типа, не прорвёт, он соскальзывать будет, а она самовосстанавливаться! Прикиньте, а?!

— А моя мама вечно пытается убить моего мужа, — жалуясь, внесла свою лепту моя Азриэлла. — Он на неё уже и капканы ставил, и из ружья стрелял, и уговаривал по-хорошему, ничего не помогает. Один раз она даже уговаривала меня подержать его ноги, пока она его душит…

— Ну и? — как-то разом заинтересовались все, видимо, тема была в чём-то близка сердцу каждой.

— Мы почти его загасили, прежде чем поняли, что это не мой муж с работы вернулся, а его начальник в гости пришёл! А мы ему с порога — скатерть на голову и душить! Ой, девочки, было так весело-о…

Я лихорадочно сглотнул. Эта реальная история долгие годы лежала чёрным пятном на моём безукоризненном послужном списке, отодвинув повышение по карьерной лестнице аж на несколько столетий. Хорошо ещё шеф у нас не злопамятный…

То есть незлопамятных шефов, разумеется, не бывает по определению, иначе он просто не удержится на руководящей должности. Но, видимо, мои так его отходили, что каким-то образом сместили извилины (обе!) в его начальственной голове. Шеф простил им всё. Меня запомнил и старался чрезмерно не угнетать. До сих пор в тех случаях, когда обычно по пятницам весь коллектив лижет ему задницу (образно выражаясь), я отделываюсь каким-нибудь очередным невыполнимым заданием с непременным столкновением либо с Альбертом, либо с любым другим дежурным ангелом быстрого реагирования.

Я вру. Насчёт «образно выражаясь», но всё остальное так и есть.

— А моя мама до меня сделала шесть абортов и, когда ходила мной, постоянно пила шампанское, вечно поскальзывалась на ровном месте и падала. Зато я с детства такая смешливая, девки… До сих пор, как муж разденется, так и укатываюсь!

P.S.

Мы с Альбертом сидели в том маленьком кафе, и, быть может в первый раз на моей памяти, наш разговор шёл полушёпотом, на самых пониженных тонах.

— Слушай, по-моему, ваши всё-таки погорячились с этим первородным грехом.

— В каком смысле, друг мой?

— Понимаешь, братан, я вчера полдня провёл с Азриэллой в женской консультации. Такого… всякого… наслушался, не перескажешь, но… Я не понимаю. Они же все… они женщины, Альберт, они спасительницы всего человеческого рода, а не инкубаторы с комплексом первородного греха!

— Абифасдон… помягче на поворотах.

— Какого чёрта?! Ты же ангел, ты должен понимать святость женщины!

— Шепчи менее эмоционально, — попросил он, я глотнул коньяка и кивнул.

Мы посмотрели друг на друга. В его ясных, голубых, как небо над облаками, очах отражалось немое восхищение всем мирозданием и каждой песчинкой, рождённой созидательным духом Всевышнего. Что он видел в моих глазах, не знаю…

— Во-первых, не критикуй Ветхий Завет, иначе…

— Получу по зубам.

— Верно.

— Но проблема от этого не исчезнет.

— Тоже верно, — согласился он. — Во-вторых, недаром было сказано Петру: «Всё, что ты назовёшь истиной на земле, будет истиной и на небесах…» Поэтому первородный грех никто не отменял.

— Да уж, Пётр был кремень-мужик, камень, скала…

— Павел разделял его взгляды на женщин, но речь не об этом. Третье: давай на компромисс?

— Компромисс в вопросах веры между ангелом и демоном?! Я не ослышался?!!

— Компромисса в вопросах веры быть не может, — мягко осадил он, даже не играя мускулами. — Предлагаю компромисс исключительно между нами и исключительно по женскому вопросу.

— Это как? — сразу заинтересовался я.

— Приход Христа искупил вековые грехи человечества и ознаменовал начало новой эры. Давай устно договоримся, что непорочное зачатие Девы Марии в свою очередь искупило понятие первородного греха у всей женской половины населения?

Я подумал и поднял стопку. Альберт также взял чашку с капучино, мы церемонно чокнулись. За женщин! Я не понимал их никогда и после похода в женскую консультацию перестал что-либо понимать о них вообще. Кроме того, что именно они — хранительницы жизни на земле. И это свято. Для всех. Навсегда. Аминь!