— Сэр, какой вагон вам нужен — рядом со мной остановился электрический гольф-кар с бортпроводником в красной форме.

Я молча протянул ему билет с паспортом и он, изучив бумажку, пригласил меня в машинку. Длина поезда измерялась в километрах, и топать до нужного вагона было неблизко. Спустя несколько минут мы были на месте, бортпроводник передал меня своей коллеге у входа в вагон, и симпатичная блондинка объяснила мне как пройти в мое купе, или скорее номер. Миновав рамку металлоискателя и сверку паспорта, я вышел из тесного тамбура в просторное фойе, и оглядевшись по сторонам, нашел лифт. Поднявшись на нужный этаж я отыскал свою дверь, приложил пластиковую карточку которую выдала мне проводница, и дверь тихо пискнув и моргнув зеленой лампочкой, открылась.

Наконец-то я могу нормально отдохнуть. Спальня в номере оказалась не хуже чем в любом пятизвездочном отеле, за соседней дверью отыскалась отличная ванная комната, а в гостинной помимо телевизора на всю стену и бара с неплохим набором алкоголя, обнаружился рабочий стол с компьютером. Как минимум смогу поискать в сети информацию о своей новой родине. В конце концов надо выбрать город в котором я смогу осесть, и лучше если на первое время это будет не одна из российских столиц, а какой-нибудь глухой медвежий угол.

Прихватив из бара бутылку виски и стакан, я завалился на диван перед телевизором, плеснул на два пальца, сделал глоток. Материализовывать крупных демонов непросто, но мне нужны были глаза.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Глаза закрыты, концентрация предельная. Татуировки это не столько физическое воплощение моих демонов, сколько ярлыки, напоминания о них. Ссылка на одного конкретного, в обширной картотеке моих демонов.

Многоглазый паук задрожал, чернила татуировки пошли пузырями, словно вскипая, одна из лап паука дернулась, и словно оторвалась от моей руки. Вслед за первой лапой последовали остальные. Чернильный паук обретший трехмерность, буквально вытягивал сам себя из своего же рисунка, ощущение как будто жилы тянут без наркоза. Несколько секунд ушло на то чтобы черная фигура обрела объем, и наконец проявилась в материальном мире. Нечто похожее на огромную малину, размером с человеческую голову, на паучьих лапках, вот только каждое зернышко этой малины, каждый крохотный шарик ее составляющий, являлся глазом, и все они сейчас смотрели на меня.

— Мне нужны глаза повсюду — отдышавшись приказал я демону, и тот встряхнулся сбрасывая с себя на пол, сотни отдельных глаз. Каждый глазик выпустил крошечные паучьи лапки, и вся эта шобла поползла в разные стороны. На месте остался сидеть паук стряхнувший с себя глаза. Он больше не был похож на ягоду малины собранную из множества глазных яблок, и напоминал скорее какого-то тощего краба.

Этого засранца я создал лет наверное в четырнадцать или около того. Помнится у нас было свежее пополнение горничных — во дворец набрали сразу пару десятков молоденьких симпатичных девушек, и я, к тому времени досконально изучивший помещение дворца, знал где находятся скрытые смотровые щели, едва ли не в каждую из комнат прислуги. Отыскав смотровую щель в комнату девушки которая мне больше всех понравилась, я решил передернуть по-быстрому, подглядывая как горничная раздевается после смены, в скрытый глазок в одном из боковых коридоров.

Ввиду возраста развлекаться с горничными мне тогда еще не позволялось, и несмотря на обилие порнухи, которую легко можно было отыскать в интернете, хотелось некой перчинки. Жажда адреналина, и желание поглазеть на красотку, заставили меня выбраться той ночью в боковой коридор.

Обычно им мало кто пользуется — он вел к лестнице для слуг и чаще всего просто собирал пыль, но надо же было такому случиться, что именно в тот день, и именно в тот момент когда я наяривал глядя сквозь дырку в стене на горничную, которая как оказалось, спит полностью голой, по коридору проходила одна из моих матерей в компании с архитектором и бригадиром работяг. Тогда помнится, в очередной раз поменялась мода и она меняла ремонт на новый а строители часть работ проводили вечерами чтобы не мешать никому.

Стыдно было, жуть. Я тогда позорно сбежал с места преступления на ходу теряя штаны, Неро с Данте дразнили меня еще месяца три, а на щеках той самой горничной всякий раз появлялся румянец когда нам доводилось сталкиваться во дворце. Думаю именно потому ее и не уволили сразу, чтобы меня позлить или пристыдить, поди пойми нашу семейку, но проработала она во дворце еще года три-четыре не меньше. Стоило ли говорить что когда я вошел таки в возраст когда перепихон со мной перестал считаться педофилией, эта самая горничная была в числе моих первых… Горничные вообще редко отказывают относительно взрослым детям хозяев, чем-то плохим это среди них не считается, да и среди аристократов тоже. В былые времена это наверное были фрейлины какие-нибудь, но сейчас молодая аристократическая поросль, практикуется на горничных.

С тех пор у меня и завелся этот глазастый демон, удобная тварь, вот только его использование сопряжено с некоторыми недостатками.

Я протянул пауку руку, и тот аккуратно коснувшись ее лапками, заполз сначала на ладонь, а потом, потеряв объем и трехмерность, растекся лужей чернил которые грязной кляксой поползли по предплечью, превращаясь в рисунок паутины, оплетающий руку от запястья до локтя.

Одновременно с этим на меня накатила волна стыда, не знаю за что, просто как будто рубильник включили, мне показалось что у меня покраснели уши, хотя наверное так оно и было, но вместе с неудержимым приступом стыда, от которого хотелось забиться куда-нибудь в темный угол и больше никогда не показываться на людях, на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил идеально натертые полы моего номера-купе, вспомнил узкий лаз между стеновыми панелями вагона. Вспомнил какого-то жирного мужика уединившегося с молоденькой девушкой в соседнем номере, вспомнил коридор в вагоне, вспомнил интерьер вагона ресторана…

Да. Магическое видеонаблюдение работает именно вот так. Я не могу в реальном времени переключаться между многочисленными глазами камерами, не могу смотреть ими всеми одновременно, но я словно бы вспоминаю все то, что они видели и видят прямо сейчас. Управлять этим трудно, но я научился со временем.

Закончив размещать свои «камеры», я откинулся на мягком диване, с удивлением заметив, что бутылка опустела, и ощутив всем телом легкий толчок — знак того, что поезд тронулся — решил, что могу спуститься в вагон-ресторан. Поезд набирал скорость с каждой секундой удаляясь от города, и мои преследователи, даже если они шли за мной попятам отставая на считанные минуты, уже меня не догонят. Я вырвался, выжил, справился, и теперь передо мной открыты все дороги. Но сначала — дорога в бар.

Заняв столик в вагоне-ресторане на втором этаже, я в ожидании заказа листал красивый, стильно сверстанный буклет с информацией о лэндшипе. Красивые фотографии перемежались страницами с текстом. В буклете была указана длина поезда, масса, количество вагонов, которые он тащил, мощность двигателя и даже немного истории происхождения лэндшипов как класса. Много из этого я знал, пожалуй, даже больше, чем написано.

Упирали на безопасность, писали о надежной броне, оболочке из инфернума, мощном вооружении и внутренней защите от телепортации. Заверяли что броню почти невозможно пробить, если не палить в поезд из корабельной пушки, стекла бронированные, а хитрый ассасин не проберется к вам ночью и не отрежет голову, потому что на поезд телепортироваться нельзя, а пройти контроль и пробраться без билета он не сможет. Убеждали потенциального клиента что лэндшип это самый безопасный вид дальнего транспорта и тут с составителями брошюры спорить было трудно. Что-нибудь поменьше, защитить было бы намного сложнее.

Демоны. Чем дальше от крупных городов больших скоплений людей, тем больше опасность нарваться на внезапный прорыв инферно.

Плотность реальности неоднородная. Где-то реальность плотнее, скажем так более реальна, где-то менее. Крупные города от демонов защищены. Сами по себе многие тысячи человек представляют собой коллективный психический щит, повышают плотность реальности. Множество людей, которые одновременно видят одно и то же, слышат одно и то же, и представляют себе одно и тоже окружение, как бы создают якорь реальности. Это похоже на фокус, и фокусника, которому непременно нужно накрыть шляпу тканью, чтобы фокус удался — если зрители видят, что внутри шляпы зайца нет, они своим коллективным сознанием буквально запрещают ему там появляться.