— Алекс не сын Сергея? Но они так похожи!

   — Алекс как раз единственный из нас, кто действительно ребенок Сергея, — Виктория разжала пальцы, и простыня упала к ее ногам, открывая вид на безукоризненное тело. Даже Ева, не отдавая себе в этом отчета, любовалась девушкой, пока та неторопливо одевалась.

   — Но что стряслось с твоими родителями?

   — Считай, что у меня их нет.

   — Где ты росла?

   — О, я выросла в прекрасном месте. Возможно, ты о нем слышала. Его часто упоминают в детских страшилках. Там живут акулы, там живут гориллы, там живут большие злые крокодилы. Будут вас кусать, бить и обижать, не ходите, дети, вы туда гулять, — Виктория, изменив слова на свой лад, процитировала стишок Чуковского и рассмеялась.

    Ева, не желая и далее принимать участие в этом фарсе, развернулась на сто восемьдесят градусов и пулей выскочила из спальни. Голова раскалывалась от кучи новой информации. Мир, к которому она кое-как привыкла, в очередной раз изменился до неузнаваемости.

   У нее появились родные. Пусть они отличались от других людей, но лучше иметь такую семью, чем вообще никакой. А теперь выходило, что это иллюзия. Глупый розыгрыш. Никакая они не семья. Они друг другу даже не родственники. Как там сказала Вика: "По крайней мере, не близкие".

       На глаза навернулись слезы. Ева сбежала вниз по ступенькам, плохо соображая, куда направляется. Свернула к входной двери, но вспомнила, что та заперта, а ключ у нее отобрали. Тогда, вытирая на ходу глаза, она устремилась в библиотеку — место, где можно побыть наедине со своими горестями.

     Спертый воздух библиотека пропитался типографской краской от книг, но для Евы этот запах ассоциировался с безопасностью. Здесь она пряталась от пьяной матери все свое детство. Она забилась в дальний от двери угол, закрыла лицо руками и разрыдалась. По-настоящему она не плакала с тех пор, как мама впервые напилась. Слезы - признак слабости, а ей приходилось быть сильной.

    Растирая по щекам соленые капли, Ева не услышала, как дверь в библиотеку открылась. Раздались легкие шаги, и перед ней на корточки присел парень. Убрав руки от ее лица, он недовольно прищелкнул языком.

   — Эдак и до разрыва сердца недолго себя довести. Стоит ли так убиваться? - в голосе Алекса не сквозило и тени свойственной ему насмешки. Достав из кармана носовой платок, он промокнул Евины слезы.

   — Вы мне не родственники. А Сергей мне не отец, — пробормотала она сквозь рыдания. Конечно, Алекс последний с кем стоит обсуждать проблемы, но он единственный, кто оказался рядом, а ей необходимо было выговориться.

   — Допустим, так и есть, — кивнул он. - И что с того?

   — Как это: что с того? - от удивления она перестала плакать. - Я думала, мы семья.

    Александр вздохнул, сел на пол рядом с Евой и прислонился к книжной полке:

   — Ты нас терпеть не можешь. Разве ты не должна плясать от радости?

   — Вы мне не нравитесь, но это не значит, что я снова хочу остаться одна. Я всю жизнь была одна, — призналась она. - Это непросто.

   — Ты больше никогда не будешь одна, — он погладил ее по щеке, и по телу Евы пробежали искорки.  - Обещаю.

      Ева впервые обратила внимание на то, какие глубокие у Алекса глаза, словно два омута. В них легко утонуть. И цвет у них непередаваемо сложный, будто кто-то специально наносил один мазок за другим в попытках достичь идеала. Когда он смотрел вот так, безо всякой издевки, черты лица разглаживались, и он выглядел моложе и ранимей.

     На краткую долю секунды Еве показалось, что они найдут общий язык. Но во второй раз скрипнула дверь библиотеки и мираж рассеялся. Губы Алекса сложились в жесткую ухмылку, и он опять превратился в бездушного монстра, лишенного сострадания.

   — Я слышал, ты плакала, — Макс был обеспокоен.

   — И ты, конечно, предположил, что это я довел бедняжку до слез, — Алекс поднялся.

   — А разве нет?

   — Так все и было. Ты меня раскусил, — он направился к двери. - Оставлю вас одних. Убежден, что ты, Макс, сумеешь залечить нанесенные мной раны.

   — Что он тебе сказал? - Максим повернулся к Еве, как только они остались вдвоем.

   — Ничего, — она встала с пола. - Он был довольно мил, пока ты не пришел.

   — И ты ему поверила? - он скептически усмехнулся. - Алекс великий манипулятор. Он всегда играет выгодную ему роль.

   — А какую роль играешь ты? Почему ты не сказал мне, что вы с ним не братья?!

   — Вот оно что! - он вздохнул с облегчением, окончательно запутав Еву. - Мы давно живем вместе, как братья. Я уже забыл, что кровно мы не близкие родственники.

   — Вас усыновил Сергей?

   — Вроде того, — ответил Макс.

   — Но зачем ему я? Или он правда мой отец? - Ева рассуждала вслух, не нуждаясь в ответах. — Иначе с чего ему давать матери деньги?

   — Это тебе надо спросить у Сергея.

    Ева  вздрогнула, за собственными мыслями забыв, что в библиотеке есть кто-то еще. Видя, что она расстроена, Макс обнял ее за плечи. Она прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза. Она могла простоять так всю жизнь. Лишь бы он не отпускал ее. Во всей истории было и кое-что положительное: они с Максом не родня, в их венах течет разная кровь. В их близости нет дурного.

    Ева приподняла голову и поцеловала Макса в уголок губ, рассчитывая, что парень возьмет инициативу в свои руки, но он отстранился.

   — В чем дело? - спросил она. - Я тебе не нравлюсь?

   — Нравишься, — он улыбнулся. - Безумно нравишься. Я никогда не встречал подобных тебе. Если тебя нет рядом, мне тревожно оттого, что ты не со мной.  И еще я постоянно думаю о тебе, но...

      Ох уж это извечное "но"! Ева напряглась, предчувствуя кучу неразрешимых проблем.

   — Но осторожность прежде всего. Я не хочу причинить тебе вред, — закончил Макс.

     Ева нахмурилась. Слова парня не укладывались в голове.

   — Что значит: ты не хочешь причинить мне вред? Ты же не какой-нибудь маньяк или бабник?

   — Нет, конечно, нет. Я пока не могу сказать большего и не потому, что не хочу. Видишь ли, в нашей семье есть определенные правила, которым мы обязаны подчиняться. Но я обещаю: мы обязательно будем вместе. Только подожди немного.

    Ради Макса она была готова ждать, сколько придется. Она и раньше влюблялась или думала, что была влюблена, но никогда прежде присутствие другого человека не заставляло ее сердце бешено колотиться.

   — Ни к чему было сообщать девчонке правду, — Алекс негодовал, не понимая до конца причину своего недовольства.

   — Ты предпочитаешь, чтобы она считала нас извращенцами? - Вика издевательски вскинула брови.

     Алекс не ответил. Стоя у окна с видом на задний двор, он наблюдал за Максом и Евой, которые болтали, сидя на соседних лежаках. Картина идиллии, установившейся между ними, разозлила его. Он прислушался к себе, но не нашел адекватный повод для гнева.

   — Она не так проста, как кажется. У нее есть внутренний стержень, — пробормотал он себе под нос. — Из нее получится отличный предводитель, — ему даже захотелось последовать за ней. Хотя бы для того, чтобы выяснить, как далеко она зайдет.

   — С чего ты взял? - Вика посмотрела из-за его плеча на сладкую парочку и скривилась, точно проглотила ложку рыбьего жира.

   — Взгляни на нее, — Алекс указал на Еву. - Она неограненный алмаз, сама не ведает на что способна. Но мы снимем лишнее - стружка за стружкой, и она засверкает ярче солнца.

   — Ты несешь чушь, — процедила Вика.

   Он изумился силе ненависти в ее голосе. Вика сжимала кулаки. Ногти с безупречным маникюром впивались в ладони. Еще немного и на коже выступят капли крови.

   — Ты напряжена, — сказал он. - Не хочешь расслабиться?

   — Только не с тобой, — она смерила его презрительным взглядом.