Через час прекратились телепатические передачи, до предела измотавшие людей, – глаза их стали стеклянными, на губах появилась пена.

У Пегги Сью было тяжело на душе – она единственная не пострадала от атаки на мозг, которую предприняли животные. Люди на улице бросали на нее злобные взгляды. У большинства кровь текла из носа.

– Мои соратники по борьбе не очень умелые мастера по управлению телепатическими волнами, – прозвучал собачий голос в голове у девочки. – Они, как правило, слишком усердствуют, а это чревато последствиями. Когда мысль животного слишком напряжена, она, как раскаленный утюг, прожигает человеческий мозг.

Войдя в кабинет шерифа, Пегги Сью увидела, что на полу с вытаращенными глазами валяются и стонут его помощники. Карлу Бластеру никак не удавалось принять вертикальное положение, он с завыванием произносил бессвязные фразы, и ему было стыдно. Девочка изложила ему требования животных и убежала, не дожидаясь, что произойдет дальше. Она подозревала, что голубая собака лично занималась шерифом и довела его до крайности, мстя за пинки, которыми прежде награждал ее на улицах этот верзила.

В тот момент, когда Пегги вошла в дортуар, перед ней предстал Сет Бранч. Он был бледен, набухшие вены пульсировали у него на висках.

– Так вот оно что, – заорал он. – Ты с ними заодно! На стороне наших врагов! Я должен был догадаться… В конце концов, ты чужая в Поинт Блаф, тебе легко предавать.

– У меня нет выбора, – ответила девочка. – Пока они не требуют ничего особенного. Другие имена, приветствия на улице, вежливое обращение… Эти пустяки никому не причинят вреда. Если дальше дело не пойдет, мы можем считать, что легко отделались.

– Маленькая гусыня! – прошипел учитель математики. – Ты не понимаешь, что говоришь. Потом они потребуют избирательного права! Это будет концом света!

Пегги пожала плечами и повернулась к нему спиной. В спальном помещении она подошла к матери и сестре. Если мать совсем не пострадала от телепатических сеансов, то Джулия приняла значительную дозу мяуканья. Она до сих пор вся дрожала, к тому же усвоила досадную привычку лизать свою правую руку…

Мэр в очередной раз собрал муниципальный совет. Надо было принять решение об удовлетворении требований животных. Завели новую книгу записей актов гражданского состояния, чтобы занести в нее имена, выбранные новыми гражданами Поинт Блаф.

Животные, с некоторых пор убегавшие с улиц при виде людей, выходящих из домов с наступлением ночи, теперь появились. Голубая собака выступала первой; за ней шли три коровы и вереница кошек. Они продвигались, высоко держа головы, ни на кого не глядя, и их деланая походка придавала им сходство с заводными игрушками.

– Господи! – простонала миссис Пикинс, показывая на одного кота. – Глядите, это же Митси, мой кот. Он сбежал неделю назад… и делает вид, что не узнает меня.

– Молчите! – взмолилась Пегги Сью. – Он вас услышит.

Но разгневанная старая дама пробралась сквозь толпу и замахала руками, призывая серого кота в ошейнике с колокольчиком.

– Митси! Митси! – кричала она. – Куда ты подевался? Немедленно возвращайся домой! Ах ты, бездельник!

Пегги Сью сжала зубы. Как все пожилые жители Поинт Блаф, миссис Пикинс с трудом приспосабливалась к необычным правилам жизни, воцарившимся в поселке.

– Не называйте его кошачьей кличкой! – шепнула девочка, пытаясь предотвратить катастрофу.

Но миссис Пикинс упорно продолжала кричать: «Митси! Митси!»

Вдруг она отступила, обхватив лоб руками, и лицо ее перекосилось от боли. Кот бросил взгляд в ее сторону и стал смотреть на хозяйку с пугающим упорством.

– Про… простите меня… сэр, – пролепетала старушка. – Я прекрасно заметила, что вы совсем другой… теперь вас зовут Джон Патрик Стейнвэй-Хопкинс… Впредь буду помнить… да… да…

Она зашаталась, и Пегги Сью поняла, что кот направил на старую женщину мощный пучок телепатической энергии.

Девочка взяла миссис Пикинс под руку, чтобы поддержать ее.

– Этот Митси уже не тот кот, которого вы знали, – шепнула она на ухо миссис Пикинс. – Он изменился. Не пытайтесь приказывать ему. Нельзя сейчас. Он заставит вас дорого заплатить за это.

– Джон Патрик Стейнвэй-Хопкинс… – пробормотала старушка, – слишком длинно, я не запомню никогда. Придется записать на бумаге.

Вдруг она напряглась.

– Что мне делать, если он придет домой? – застонала она. – Согласится ли он теперь есть из своей старой миски?

– Не думаю, – осторожно ответила Пегги Сью. – На вашем месте я бы подавала ему еду на столе, где вы сами едите. И в самой тонкой посуде. Я не смеюсь над вами. А пытаюсь избавить вас от новых неприятностей.

Достав носовой платок из кармана, девочка протянула его миссис Пикинс и прошептала:

– Утритесь, у вас кровь течет из носа.

Животные строем явились в мэрию; в холле посадили служащего. Пресловутая книга записей актов гражданского состояния лежала на столе перед сотрудником, взирающим на приближающийся к нему странный отряд с явной тревогой. Собаки, коровы, телята, свиньи, кошки… и каждый телепатическим способом передал служащему имя, которое выбрал. Некоторые животные плохо контролировали силу телепатической связи, и Пегги Сью видела, что бедняга подскакивал всякий раз, когда новое животное устанавливало с ним контакт. Очень скоро на лбу его заблестели капли пота, а из носа потекла кровь, пачкая книгу записей.

Когда регистрация закончилась, новые граждане Поинт Блаф отправились на главную площадь, где началась дискуссия. Они разговаривали при помощи телепатии, ограничиваясь лишь движением ушей, как будто подобная «мимика» способствовала распространению умственных волн.

– Какое унижение! – жаловался мэр, вытирая лицо носовым платком. – Никогда, даже в самых страшных снах, я не мог себе представить, что доживу до такого…

Люди, окружавшие его, согласно закивали. Здесь находилось несколько фермеров, которым пришлось кланяться их собственным свиньям. От этой формальности на душе у них остался неприятный осадок.

Пегги Сью отошла от взрослых. Она наблюдала за сборищем животных. Этот митинг не предвещал ничего хорошего.

– Что они замышляют? – прошептал Дадли у нее за спиной. – Почему не расходятся по полям, лесам… куда угодно?

– Они поселятся в городе, – ответила девочка. – Тебе придется привыкать к тому, что ты будешь видеть их каждый день, и ты станешь проявлять к ним уважение.

– Уважение к свинье! – задыхаясь, воскликнул мальчик.

– Если тебя это так задевает, – шепнула Пегги, – думай о том, что эта свинья при желании может сделать так, что твой мозг взорвется.

Дадли издал странный глотательный звук и ничего не сказал.

– Надо выиграть время и попытаться перехитрить их, – добавила девочка, накрыв ладонью руку мальчика.

А там, на площади, голубая собака вышла из круга, образованного животными, и направилась к крыльцу мэрии. Высоко подняв голову, она семенила на своих кривеньких лапах. Пегги Сью сжалась в ожидании телепатического диалога, который наверняка должен был начаться.

Как она и предвидела, гнусавый голос собаки прозвучал у нее в голове.

– Мы приняли решение, – говорил голос. – Мои друзья и я хотим ознаменовать наше вступление в сообщество жителей Поинт Блаф символическим актом. Мы приказываем похоронить останки наших убитых собратьев с почестями, которых они заслуживают. Сегодня же.

– Какие останки? – спросила девочка. – Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о замороженном мясе, хранящемся в холодильниках супермаркета, – ответила голубая собака желчным тоном. – О рыбе, жареной индюшке, сосисках, кусках сала, лежащих на прилавках… а для нас представляющих собой бренные останки наших убитых братьев. Мы воспринимаем ваши продуктовые магазины как кладбища, где стенают души тысяч четвероногих жертв. Пора положить этому конец. Впредь люди, живущие в Поинт Блаф, перестанут есть мясо. Будут питаться растительной пищей, овощами. Мы так решили. И ни перед чем не отступим, добиваясь исполнения этого закона.