– Как тебя зовут? – спросила она, чтобы сменить тему разговора. – Тоби? Фидо?

Волна гнева ударила ей в голову. Словно иголку воткнули в одно ухо, чтобы вытащить из другого.

– Ненавижу эти глупые унизительные клички! – зарычал пес. – Вы, люди, считаете себя очень остроумными, присваивая нам дурацкие клички: Кики, Зузу… Это забавляет вас! Тебе придется передать своим собратьям, что эти времена прошли. Мы хотим, чтобы нам давали достойные имена. Я желаю, чтобы меня называли Джонас Барнстейбл… Джонас Генри Барнстейбл. Или же Генри Джеймс Кэрнегги. Я нашел эти имена в телефонном справочнике, но еще не сделал окончательного выбора. Все животные впредь будут носить имена и фамилии, которые придется занести в книгу записи актов гражданского состояния в мэрии.

Пес то заикался от ярости, то злобно шипел.

– Вы все собираетесь поменять имена? – удивилась Пегги Сью.

– Да, коровы, свиньи, лисы… – подтвердил пес. – Нам не терпится, чтобы нас наконец признали. И это только первый шаг к респектабельности. Скоро мы станем полноценными гражданами. Скажи это своим соплеменникам. Объясни им, что настал день голубой собаки и что все будет преобразовано в соответствии с событиями, произошедшими в последние недели. Рождается новое общество. Скажи это им.

– Они меня не послушают, – вздохнула Пегги. – На их взгляд, я – лишь глупая девчонка.

– Нужно, чтобы они тебя выслушали, – зло захихикал насмешник голосом, который болезненно отозвался в мозгу Пегги. – Иначе мы сделаем им больно, очень больно… Мы будем рычать в их голове так, что их мозг истечет кровью. Ты станешь нашей посланницей. Только ты, потому что ты знаешь призраков. – Пес сделал паузу перед тем, как добавить: – О! Еще одно: составь мне список хорошо звучащих имен, чтобы я смог сделать свой выбор. Одновременно скажи людям, что они будут переименованы. Я и мне подобные решим, какие у них будут имена. Но ты уже можешь сообщить шерифу, что его будут звать Зузу. Ненавижу этого человека, он трижды пытался запихнуть меня в фургон для отлова собак. Меня там задушили бы газом, и сейчас я был бы мертв. Зузу… да, хорошо звучит. Ему это подойдет.

Пес смеялся, но его смех напоминал скрежет ржавой пилы по твердому дереву.

Наконец голос умолк и исчезло давление на мозг Пегги.

«Он ушел, – подумала девочка. – Может быть, ему трудно долго удерживать контакт? Неужели это так утомительно?»

Она побежала в душевую и подставила голову под струю над раковиной. Холодная вода принесла ей облегчение.

В этот день голос больше не проявлялся, и Пегги наконец-то могла отдохнуть. Когда наступила ночь и настал час идти на занятия, она подумала, как воспримут взрослые ее сообщение. Девочка догадывалась, что не обрадуются.

В коридоре она столкнулась с Дадли и Майком. С некоторых пор оба мальчика избегали ее.

– Мои родители запретили мне разговаривать с тобой, – признался Майк. – Они говорят, что ты навлекла беду на Поинт Блаф и что все странные события начались с твоим приездом.

«Надо же, – подумала Пегги Сью, – они, наконец, поняли. Это должно было случиться».

С Дадли все было иначе. Он боялся ее. Все сожалели о той жизни, которую вели до того, как появилась эта странная девочка в больших очках. Они дорого бы дали за то, чтобы вернуться в то время, когда Сет Бранч досаждал им своими саркастическими высказываниями.

Пегги рассказала ребятам о требованиях голубой собаки. Они посмотрели на нее округлившимися глазами.

– Т-ты… ты шутишь? – заикаясь, произнес Майк.

– Шерифа будут звать Зузу? – нервно захихикал Дадли. – И ты собираешься сказать ему об этом?

– Ничего не могу поделать, – ответила девочка. – Думаю, голубая собака заболела манией величия, но не осознает этого. Именно поэтому она опасна. Если не удовлетворить ее каприз, она разъярится и сделает так, что наши мозги разлетятся на куски. Можете вы понять это или нет?

Перед уроком Пегги Сью встретилась с Сетом Бранчем, чтобы передать ему требования представителя животных. Учитель математики недоверчиво отреагировал на ее сообщение.

– Так вот оно что, – засмеялся он. – Этот пес разговаривает с тобой… только с тобой, четырнадцатилетней девчонкой! Очень странно. А почему он не захотел связаться со мной, самым умным человеком в Поинт Блаф?

Пегги почувствовала, как на нее накатывает усталость. Безо всяких церемоний в учительскую ворвался шериф, и девочка была вынуждена изложить требования голубой собаки.

– Значит, – задохнувшись и покраснев как рак, произнес шериф, – меня хотят лишить права носить имя Карла Бластера? И я должен согласиться, чтобы меня называли дурацкой кличкой?

Он взревел. Сет Бранч величественно поднял руку, призывая шерифа к молчанию. Пронизывающим взглядом он злобно сверлил Пегги Сью.

– Или ты хочешь посмеяться над нами, – прошипел он сквозь зубы, – или… телепатические сеансы, от которых мы страдаем, свели тебя с ума, но я и на секунду не поверю в эту историю с посланницей. Возвращайся в класс.

– Вы ошибаетесь, – настаивала девочка. – Животные хотят объявить войну, я это чувствую.

– Хватит! – прикрикнул Сет Бранч. – Я не допущу, чтобы девчонка учила меня, как себя вести! Вон отсюда, пока тебе не назначили наказание!

Голубая собака ворвалась в мозг Пегги с рассветом.

– Люди не верят мне, – тут же подумала она.

– Знаю, – ответил посетитель ее мозга. – Они пожалеют об этом. Так ты подумала об именах?

Девочка поспешно перечислила случайно выбранные имена знаменитых людей. Пес повторял их за ней, словно примерял одежду перед зеркалом.

– Стюарт Уисдом Карратерс… – произнес он. – Это имя мне нравится. Пожалуй, я выберу его… А тебе надо будет еще объяснить твоим приятелям, что впредь они должны обращаться к животным вежливо и непременно приветствовать их при встрече на улице. Я особенно настаиваю на этом. Животные достаточно натерпелись от грубости людей. Приветствие должно сопровождаться поклоном. А если на голове у человека головной убор, он обязан снять его. Улыбаться, напротив, не обязательно. Когда человек улыбается, он обнажает зубы, что для нас, животных, является признаком агрессивности.

– Хорошо… – подумала Пегги. – Но не знаю, как люди воспримут эти потрясающие нововведения.

– Не беспокойся, – засмеялся «Стюарт Уисдом Карратерс», – после сурового наказания, которое мы собираемся применить, они станут посговорчивее.

И он исчез из головы девочки.

Час спустя жители Поинт Блаф, двумя руками ухватившись за голову, выли от боли, которую им причиняли телепатические крики. Казалось, целая стая или стадо находится в их мозгу.

Город наполнился стонами. Наиболее жестоко страдавшие люди падали на колени и бились головой о стены. Некоторые – так происходило, например, с шерифом – бегали на четвереньках и лаяли.

– Они должны понять, что, проникнув в их черепную коробку, мы можем заставить их делать все, что нам захочется, – шепнул пес в мозгу Пегги Сью. – Человеческий мозг – своего рода пульт управления. Если знаешь, на какую кнопку нажать, человек становится марионеткой.

– А вы… – осмелилась спросить девочка, – вы, конечно, знаете.

– Да, – ответил пес. – Но тебе не надо быть такой церемонной со мной. Я тебя очень люблю, у нас ведь особые отношения, согласна? Ты не такая, как они. Наша посланница. Можешь быть спокойной.

Пегги Сью действительно удавалось оставаться спокойной, в то время как весь город катался по земле. На перекрестке библиотекарша, мисс Вейнстроп, отчаянно мычала, а миссис Пикинс блеяла, как одинокая овца.

Ужас исказил черты жертв, лишившихся всякой воли. Пегги Сью знала: они испытывают ужасное ощущение, перестав быть хозяевами самим себе, потеряв контроль над собственным телом и мыслями.

– Через час, – сказала собака, – ты снова пойдешь к шерифу и передашь ему наши требования. Думаю, он выслушает тебя более внимательно.