– Я не уверен, что меня уже можно допрашивать, – заявил Станислав. – Волнение. Давление. Совершенно непредсказуемые последствия.

Орлов довольно кивал.

– Абсолютно согласен, поэтому допрашивать вас не буду, вы лежите, слушаете и молчите. Наконец-то я смогу высказать вам все, что о вас думаю, не выслушивая возражений одного и плоских шуток другого. Молчите? Очень хорошо! – Орлов сцепил толстые пальцы на животе, улыбался.

– Я не комментирую ситуацию, когда два ведущих сыщика Главка одновременно подставили свои головы и оказались в нокауте. Никому об этом не скажу, ни один разумный человек такому не поверит. Поговорим об ином. Судя по отношениям между родственниками, дело это чисто семейное, однако резонанс на всю Россию, и даже интересует определенные финансовые круги в Европе. Обычное положение, когда мы имеем много вопросов и крайне мало ответов. Правительственный кризис – перманентное состояние нашего общества. Финансовые корпорации Турова, как любит выражаться Президент, являлись системой сдержек и противовесов для финансистов иной ориентации. Потеряв ключи, коды и прочие заморочки, в которых я ничего не понимаю, Туров практически парализован и не способен защищать свой участок фронта.

– Наша задача – разыскать Бестаева, а не заниматься анализом чуждых нам проблем, – сказал Станислав.

– В отношении Бестаева идея свежая. Насколько мне известно, его разыскивают несколько человек, наших позиций в данной работе я не вижу.

– Пусть Гриша Котов поговорит со своей женой, у нее были выходы на валютных девочек, – сказал Станислав.

– Знаю, она работала в буфете Шереметьева. Уже два года не работает, контингент сменился. Твою Катю там давно забыли, – сердито ответил Орлов. – Методы работы у нас допотопные.

– Каков кучер, такова и кобыла, – огрызнулся Станислав. – Вы бы, господин генерал-лейтенант, распорядились, чтобы нас выписали. Ведь держат из чистой перестраховки.

– Сколько надо, столько и будешь лежать. Взгляни на Льва Ивановича, лежит и глупости не бормочет. Знает, толку от него в кабинете, что в койке – одинаково.

– От бессилия чего не скажешь. Прощаю, – произнес глухо Гуров. – Нужен нестандартный агентурный подход. Если бы Бестаева могли найти, его бы давно зарезали. Все, что мы знаем, авторитеты знают не хуже, во многом лучше. Быть надо там, где они считают броню непробиваемой. Взять информацию там, где они считают, что никакой информации нет.

– И ты знаешь? – настороженно спросил Орлов.

– Господь знает, я лишь предполагаю. Я должен выписаться сегодня, и завтра часиков в пять быть уже на месте.

– А я? – Станислав сел.

– Как себя вести будешь. А сейчас мы должны спать. И чтобы врачи накачали нас химией, которую они вкалывают мертвым слонам.

– А если еще денька два обождать?

– Генерал, когда ты был капитаном, то однажды сказал: «Запомни, малявка, кто не успел, тот опоздал».

– Я пошел договариваться с врачами, вам дадут снотворное, будете спать четырнадцать часов. Ночью я за вами вернусь.

В три утра врачи начали обследовать и колдовать над оперативниками. Орлов сидел в коридоре и думал, насколько легче самому идти на дело, чем посылать людей. Он мял платок, хлюпал носом, насморк всегда появлялся не ко времени.

Оперативники наконец вышли, провожавший их врач сказал:

– Бегать, прыгать, падать категорически не рекомендую, – пожимая руку Орлову, спросил: – Ну, Петр, мы с тобой в расчете?

Орлов сплюнул через левое плечо, опустив голову, тяжело зашагал к дверям.

– Сдает старик, – прошептал Станислав.

– Сам ты… не умывался. Скажи Петру, что лезть должны не мы, а он… – ответил Гуров. – Вот ты сейчас попрощаешься с ним, сядешь за руль, замолчишь и будешь молчать до тех пор, пока я к тебе не обращусь.

Станислав кивнул, они вышли во двор, где стоял «Пежо» Гурова. Станислав чуть было не сорвался и не спросил, почему они едут не на его «Мерседесе». Гуров мельком глянул на друга, и тот промолчал.

Прощались молча, сухо обменялись рукопожатиями, генерал сел в служебную «Волгу» и укатил первым. Машину лучше водил Станислав, он и сейчас сел по-хозяйски за руль, поправил сиденье. Гуров сел сзади, машина мягко покатила на улицу.

В Хлебном переулке, что неподалеку от Поварской, то есть в самом центре, в прошлом престижном районе Москвы, располагался нужный им дом, но Станислав не затормозил, свернул в сторону Скатертного. Недалеко стояла «канарейка», экипаж завтракал, свидетели оперативникам были не нужны, они отъехали в сторону, выждали, пока менты уедут, подъехали чуть ближе, остаток пути проделали пешком. В подъезд вошли с интервалом в пару минут, но переулки были пусты, даже дворники, если они тут существовали, еще не взялись за свои метлы.

Гуров не позвонил, а поскреб ногтем дверь, примерно через минуту в квартире зашаркали, «глазок» затуманился. Гуров приложил к глазку свое удостоверение, убрал, дал возможность хозяину осмотреть себя, затем снова приложил удостоверение.

Замки были серьезные, хозяин открывал их долго, когда осталась одна цепочка, дверь приоткрылась, но мужчина в проеме не показался, тихо сказал:

– Ну-ка, давай сюда свою ксиву.

Гуров молча отдал удостоверение. Дверь вновь захлопнулась, через секунду бесшумно распахнулась. Дмитрий Судин опирался на костыль, был одет в исподнее, босиком, лохмат, имел выражение лица недоброжелательное.

– Сам полковник Гуров, кому скажи – не поверят. Я полагал, в такую пору только бомжи шастают, – хозяин прошел в комнату, походя отряхнул скатерть. – Располагайтесь, в доме курят.

– Здравствуйте, Дмитрий Степанович, надеюсь, не слишком рано? – Гуров подошел к окну, шторку задернул, а форточку открыл.

Хозяин оделся быстро, в хорошем костюме и свежей рубашке он выглядел отнюдь не как мастеровой из подвала, даже морщины на его задубелом лице, казалось, разгладились. Он поставил на стол самовар, бутылку «Смирновской», тарелку с хорошей колбасой, чашки, стопки, вилки, в общем, все, что положено.

– Значит, болтает братва, не добили вас, оно и к лучшему. Тебя, – он ткнул пальцем в Крячко, – я тогда сразу расколол.

– А я не темнил, Митя не тот человек, чтобы ему лапшу на уши вешать, – ответил Станислав.

– Мыслишь правильно, а в каких чинах будешь? – хозяин наполнил стопки.

– Полковник, – ответил Станислав.

– Ну, со свиданьицем, дорогие гости. Два полковника ко мне еще не захаживали. Так понимаю, нужен вам Серега. Он, грешный, сейчас всем нужен. Только зазря в такую рань поднялись, не знаю я, где он ошивается. Так что извиняйте, пустые у вас хлопоты.

– Случается, Дмитрий Степанович, – Гуров чокнулся со стопкой хозяина. – Случается, карта не всегда в масть, другой раз и в разрез прикупишь.

– Тот случай, – сказал хозяин и выпил, но сказал он лишние слова. Гуров понял: знает мастер, где его подмастерье обитает. Знает, но ворам не отдает, в таком случае сам жизнью рискует, потому как он «вор в законе».

Хозяин больше пить не стал, начал разливать чай.

– Лев Иванович, положа руку на сердце, признайся, надоело тебе воров ловить? – спросил Судин. – Это столько лет одно и то же, с ума сойдешь!

– Надоело – не то слово, Дмитрий Степанович! – Гуров провел пальцем по горлу. – Но я мастер в этом деле, другого ничего делать не умею. Опять же праздники случаются, не часто, однако случаются. Они мне душу согревают, человеком делают.

Митрич глянул настороженно, после паузы спросил:

– Какие праздники? Это когда ты живого человека в железную клетку упрячешь?

– В прошлом году я парня одного от смерти спас. Запутали парня, засадили невиновного, а я его на волю вытащил. Так его дед, около века проживший, плакал. У него и слезы давно кончились, а текут по щекам и текут. – Гуров выпил чая, продолжал: – Такое в моей жизни один раз было. Но вот тебе рядовой случай. У бабки золотишко украли, опись составили, оценили все, громадная сумма получилась… – он запнулся, вспоминая.