На доску упала первая капля дождя. Шахматисты подняли головы, парочка в готовности распахнула зонты и замерла в ожидании сигнала: подходить?

– Вообще-то я ни разу еще не оставлял недоигранной партии, – в раздумье произнес старик.

Однако дождь ударил сразу и так сильно, что даже он оглянулся на телохранителей. Девушка мгновенно оказалась рядом, водрузив над ним зонтик. Колли заскулила, выдавая себя за комнатную, непривычную к непогоде собаку, и хозяин решился:

– Хорошо, в следующий раз доиграем. До встречи.

Оставшись один, коротышка торопливо закопошился в сумке, отыскивая свой зонт, и с сожалением смахнул фигуры: на этот раз победа могла стать реальной. Еще никто не выигрывал у старика, а тут что?то намечалось. Может, он это почувствовал и просто не захотел проигрывать?

Какое-никакое, а утешение. Собрав шахматы, коротышка поспешил в обратную сторону. Старик же остановился, хотел даже вернуться – то ли сделать хотя бы еще один ход, то ли договорить недосказанное, но скамейка оказалась пуста, и он, недовольный собой, продолжил путь под зонтом девушки.

Слежку за собой Борис приметил, когда рыскал в окрестностях Маросейки в поисках приличного кафе. Люда неожиданно согласилась на предложение выпить где-нибудь после работы кофе, и он, до этого получавший уклончивые «когда-нибудь потом», даже опешил, когда она, необычайно веселая, игриво вскинула свою царственную голову:

– Но если только со сливками.

Какие сливки! Во всей округе Борис не смог обнаружить ни одного приличного кафе, куда не стыдно было бы пригласить такую женщину, как Людмила. Вот пиво в подворотне, пожалуйста, – этим добром торговал каждый уважающий себя ларек: быстро, необременительно, денежно и не теряя времени на обслуживание. А где обещанные рынком благодать и выбор?

Пробежав в сторону Садового кольца, Борис отыскал наконец дубовую дверь бара с чисто революционным названием «Что делать?» Конечно, заходить, раз иного ничего нет. А сливки он купит в молочном напротив. Люда вскинет брови: «А где сливки?», а он их из «дипломата»…

Пересекая улицу, Борис в первый раз и увидел парня, пробежавшего перед машинами чуть в стороне. Приметил чисто машинально: слишком рисково тот лавировал между спешащими проскочить светофор машинами.

Купив треугольный пакетик и выйдя из магазина, Борис через несколько метров увидел того же парня вновь: он стоял у ларька и рассматривал вина. А может, в зеркальном отражении витрины наблюдал за тем, что происходит у него за спиной. Еще ничего не выстраивая, чисто по привычке разведчика, Борис попытался найти его еще раз уже перед тем, как войти в департамент. Повод остановиться был: рабочие прибивали к зданию первые департаментские вывески, и, вроде оценивая их работу, Борис незаметно всмотрелся в дальних прохожих. Парень садился в стоявший у обочины «москвич» с тонированными стеклами.

Вообще-то по всем инструкциям, изученным в департаменте, Борис должен был тут же доложить начальнику управления о подозрении. Но оно было настолько расплывчатым, нереальным, неподтвержденным, что он поберег свою честь разведчика. Да и предстоящая встреча с Людой перебивала, затмевала происходящее в данный момент. Все – после работы. А после нее – Люда. Они сядут в кафе, и он тысячу раз, вроде случайно при разговоре, сможет дотронуться до нее. А потом, прощаясь, даже поцеловать выглядывающую из-под помады родинку. Да, все ерунда перед этой родинкой. Главное теперь – убить время.

Несколько раз он прошелся мимо кабинета оперативников, но случайной встречи не произошло, и тогда, захватив какую-то газету, сам заглянул внутрь.

– Заходи, – пригласил его Вараха, отъехав на кресле от компьютера и с удовольствием потянувшись. – Что нового в физзащите?

– Преем, тлеем, – неохотно вступил в разговор Борис. Люды в кабинете не оказалось, а больше его здесь ничего не задерживало. Единственное – Гриша чуть повеселел. Может, наконец успокоился со своим неназначением.

– Мы тоже тлеем. Никогда не думал, что можно думать цифрами и диаграммами. А вот приходится. Людмила только что вышла, сейчас будет.

Борис не стал отнекиваться и делать удивленный вид: знает о его симпатии – и пусть знает.

– Но ты учти, что ее привел к нам целый генерал. И не из какого-нибудь тылового управления, а из «безпеки».

– Ну и что? – попытался сделать равнодушное лицо Борис. Но ему ли не знать, что значит генеральское внимание! Хотя черт с ним, с этим протежированием. Был бы это Моржаретов – без разговора отошел бы в сторону, а любой другой, пусть и генерал, для него роли не играет. Здесь не строевой плац. Здесь – княгиня!

Но перед Варахой Борис все же стушевался, начал оправдываться:

– Людмила просила вот телепрограмму на неделю достать.

И тут же пожалел о сказанном, тем более что никто не тянул его за язык. Вернувшаяся Людмила как раз сделала вид, будто встреча настолько случайная, что ее можно вносить в книгу рекордов Гиннесса:

– Что это вы к нам и какими ветрами?

Вараха усмехнулся и приник к компьютеру. Люда вопрошающе посмотрела на Бориса, тот махнул рукой – на каждую мелочь еще обращать внимание!

– Заглянул поздороваться, – скрадывая паузу, проговорил Борис, а сам вначале выставил шесть пальцев, потом показал на часы и вниз: в шесть вечера у входа.

Люда понимающе кивнула.

– Ладно, пока, – попрощался Борис и вышел.

Сколько тайных, якобы случайных встреч происходило, надо думать, у дверей департамента в первые месяцы после его создания. Люди, собранные в налоговую полицию методом «с миру по нитке», не только притирались в работе, но и определялись в своих симпатиях между мужчинами и женщинами. И каждый сам выбирал себе манеру поведения и предел возможного в отношениях: пройти ли рядом по пути в метро, сказать «до свидания» еще в стенах департамента или даже пригласить на чашку кофе.

Ни Борис, ни Люда никому ничем не были обязаны и вообще могли не скрывать от посторонних свои отношения, если бы они, конечно, были. Кольцо на ее левой руке говорило само за себя, а почему она осталась одна, с какого боку здесь генерал из «безпеки» – подобное узнается уже при более близком знакомстве. Единственное, что еще знал Борис о Людмиле, – это про ее дочь-второклассницу, которую из школы забирает к себе живущая рядом мать. Вполне достаточная информация, чтобы надеяться на… А на что?

Борис не стал додумывать, уточнять, расставлять акценты, ему просто приятно находиться рядом с такой женщиной, а дальше – как получится и что получится. Пока верх ожидаемого блаженства – поцеловать родинку. Хотя, наверное, все, кто знал ее, тоже стремились к тому же.

Неожиданное открытие оказалось неприятным: получается, что он просто очередной мужчина в ее жизни, а о том, что у такой красивой женщины никого нет, думать было наивно. Как же, его ждала!

Чтобы не залезать в дебри и не наломать дров еще до встречи, Борис пошел в спортзал, погонял себя по снарядам. Выходя, взглянул на коридорные электронные часы: еще почти час. Оттягивая время, выигрывая этим еще чуть ли не минуту, разрешил посмотреть себе на наручные. Разочарованно вздохнул: электронные, как всегда, спешили, да еще на целых пять минут. Уж чего-чего, но «ножниц» во времени не должно было быть совершенно, и он у себя в кабинете набрал по телефону «100». Выслушал рекламу телефонного справочника и все ради того, чтобы убедиться – его часы точны как никогда.

– Завтра со своей группой в сопровождение за зарплатой, – заглянул начальник отдела.

Зарплата – это неплохо, значит, сегодня можно шикануть на все оставшиеся деньги. А потом… Нет, про «потом» – ни слова. Он примет то, что будет дозволено и разрешено Людой.

Зря он успокаивал и уговаривал себя. Уже по тому, с каким видом она вышла из здания департамента, Борис без труда догадался: сейчас откажет. Во всем – во встрече, в чашке кофе. Ишь, родинку захотел поцеловать. Сколько раз утверждалось: не мечтай о том, что не твое…