– А при чем здесь дельтаплан?

– А как ты, интересно мне знать, хочешь оказаться незамеченным на отдельно стоящем острове? – таким тоном, будто Борис все знает и вопросы задает только из вредности, удивился полковник.

Остров? Борис даже прикрыл глаза. Выезд Ивана на какой-то пляж, «черные списки», опять же связанные с ним, – не к нему ли в гости планирует послать его Моржаретов?

– Дельтаплан вообще-то виден и днем, – осторожно намекнул капитан, почти на сто процентов уверенный в том, что начопер учел и это.

– А вот над этой задачей я сейчас и маракую – каким образом задержать яхту до темноты. Послали гонца в Главный штаб Военно-Морского Флота, чтобы подсобили насчет каких-нибудь «морских котиков» или как там они называют своих диверсантов, но где сейчас нет проблем – они на сборах. И чтобы подвезти их сюда, часа три-четыре уйдет как минимум. Продай какого-нибудь морского спецназовца, – вдруг попросил он почти жалобно.

Борис вновь прикрыл глаза, припоминая: Витюшка говорил в машине что-то насчет тренировки боевых пловцов. Где-то в бассейне на «Тимирязевской». Какой-то дядя Степан, кажется, тренер, учил его не дышать под водой…

– Может, тренера попробовать, – на этот раз сам загадкой проговорил Соломатин, и полковник, требуя пояснений, уставился на него.

– Есть один парень на примете, можно попробовать привлечь. И вообще, если вам к тому же нужно знать, кто начальник охраны на этом острове, то могу выдать все тактико-технические данные: размер сапог – сорок пять, размер кителя – пятьдесят два…

– Излагай.

Излагать – не рассказывать. Без эпитетов, экскурсов в прошлое, сожалений и размышлений – только что, где, когда. Тем и прекрасен в своей скупости армейский язык, что отметает антимонию и разглагольствования.

– А вы сразу: «потерял нюх», «гражданин начальник», – видя, что полковник доволен полученной информацией, позволил напомнить моржаретовские же слова Соломатин.

Полковник уже ходил по кабинету, выслушивая его. Перехватил у секретарши с подноса чашку с чаем. Борис подождал, когда предложат угощение и ему, но Серафим Григорьевич на такую мелочь не обратил внимания, и, поколебавшись, Соломатин взял вторую чашку сам: кроме исполнительности, армейская выучка требовала еще и инициативы.

Начопер наконец успокоился, взяв себя и ситуацию в руки.

– Первое – заставить яхту задержаться на острове до темноты. И хотя, по нашим данным, там у них зачем-то намечены вечерние съемки на видео, подстраховка не помешает. Задержку обеспечивает твой тренер. Второе – надо отыскать его. Третье – уговорить сделать что-либо с яхтой. Это и есть первая часть.

– Колеса под это мероприятие, – тут же потребовал Соломатин. Когда задача уже пошла на выполнение, подчиненный не то что вправе, а обязан требовать от начальства четкости в ее обеспечении.

– У дежурной машины уже включена скорость.

– Второе, – продолжил теперь уже сам Соломатин, входя в ритм, – найти дельтапланериста. И опять же – уговорить отдать дельтаплан, с учетом того, что назад он может его не получить. И последнее – оказаться на острове.

– Остров обнаружен, смотри, какой красавец. – Моржаретов пригласил Бориса к столу, на котором бугрилась сгибами подробная карта Московской области. – А это данные для тебя. – Он протянул листок с информацией о направлении и силе ветра, температуре воды и воздуха, облачности, расстоянии до острова с разных точек, с которых можно стартовать в воздух. Конфетка, а не справка.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Соломатин, пряча данные.

– Что еще нужно?

– Опять колеса. Желательно фургончик под дельтаплан.

– Стоит хотя и не на скорости, но у ворот.

– Тогда кто-то едет к тренеру, а я звоню инструктору и, если он дома, выезжаю к нему, чтобы не объясняться на пальцах.

– А все-таки ты будешь работать у меня, – вспомнив что-то свое давнее, щелкнул полковник пальцами и указал на Бориса.

Тот пропустил угрозу-предложение мимо ушей. Где он станет работать завтра – его волновало меньше всего. Профессионала захватывает и очаровывает настоящее. А сделается сегодняшнее дело – завтрашнее найдет его само.

– Звони. – Полковник великодушно уступил место около телефонов и, прежде чем Борис дотянулся до них, помассировал виски. – Что еще мы забыли?

– Прибор ночного видения, – как о само собой разумеющемся сообщил Соломатин.

– Может, тебе, извини, еще и женщину? – с ехидцей спросил Моржаретов, а сам уже напрягся, припоминая, где можно достать прибор.

– Женщины в таких случаях только мешают. К тому же женщинами одаривают только победителей, а я еще не знаю, что делать на острове.

– Задача элементарная: проникнуть на яхту и добыть документы, которые там будут рассматриваться. Мы-то на тебе чего зациклились? Можно было бы налететь, как ты понимаешь, всей физзащитой и даже контрразведкой. Но что мы получим? Правильно. Тот же оранжевый дым, потому что они уничтожат бумаги раньше, чем мы коснемся берега. Поэтому…

– И одна маленькая деталь. Я как бы еще под следствием… – напомнил Борис. Сказал не для красного словца, а с надеждой узнать что-нибудь о ходе следствия. Моржаретов обещал подключить все силы…

– Извини, старик, но там пока не до тебя, потому что открылись новые факты. Отпечатки всякие новые нашли на месте убийства, а они почему-то совпадают с пальчиками тех, кого ты видел на Лесном озере.

Соломатин удивленно вскинул голову: а это откуда известно? Но полковник лишь извиняюще развел руками – извини, у каждого своя работа. И Борис понял, что департаментская «наружка» его все-таки опекала. И оберегала. Неожиданно стало приятно, что его в самом деле не оставили один на один с проблемой.

– Значит, я из отпуска уже вышел? – не скрывая облегчения, поинтересовался Борис.

– Да нет, погуляй еще. Полетай над Москвой-рекой, поброди по ночному острову. Даже завидно: у тебя не отпуск, а станешь благодарить меня за него. Давай все же позвоним твоему инструктору.

Тот, на счастье, оказался дома, и Борис, коротко напомнив о себе, побежал вниз по ступеням, к стоянке дежурных машин.

Когда Соломатин подъехал к назначенному месту на Химкинском канале, там уже ходили по обрыву Моржаретов и тренер, поглаживавший в раздумье свои седые усы. Чуть в стороне разговаривали между собой генерал Беркимбаев и толстый полковник из МУРа, с которым Бориса в первый день его службы знакомил Серафим Григорьевич.

Увидев Соломатина в сопровождении парня в армейском камуфляже, все трое обрадованно вскинули руки. Однако инструктор, не обращая на их радость никакого внимания, принялся вытаскивать из фургона длинные металлические трубы. Соломатин, тоже не теряя времени на доклады – и так все ясно, раз приехали вместе, – принялся ему помогать. Остальные бестолково крутились рядом, не смея прикоснуться к таинству рождения рукотворной птицы.

– Мотор почти самодельный, так что гарантий никаких, – пояснил Борису инструктор, не беря во внимание почтительно замерших зрителей.

Собрать дельтаплан, да еще при толковом помощнике – дело получаса. Борис только не касался мотора: каждый спортсмен устанавливает их на аппарате индивидуально, и здесь под руками мельтешить не имело ни смысла, ни пользы.

– Заводишь ногой, – прицепив к пускачу тросик с петлей на конце, пояснил свое изобретение инструктор.

Ногой – это что-то новое, у них в спецроте до этого не додумались. Но в самом деле удобно. Все удобно, когда освобождаются руки.

– Взлетаешь под «кучевки», – парень кивнул на небо, – и от одного облачка к другому. Воздух, к сожалению, еще достаточно прогрет, держать будет слабо. Подрабатывай мотором.

– Да мы полетим чуть позже, как стемнеет, – подал голос Моржаретов.

Инструктор даже не удостоил его взглядом, и полковник сам примиряюще выставил ладонь, когда Соломатин тоже обернулся на подсказку: молчу-молчу, не отвлекайтесь.

– Сумеречное зрение как? – продолжал интересоваться инструктор. Он чувствовал, конечно, в Борисе опытного дельтапланериста, но не мог отказать себе в удовольствии поговорить на профессиональном языке.