Дюмарест занимался фехтованием, когда в небе появилось это летающее животное. Он стоял, уравновесив свой вес, на округлых выпуклостях своих ног с коротким свинцовым прутом в руке, парируя и уклоняясь от опасных, колющих и режущих ударов стального прута. Пот стекал по его лицу на обнаженный торс; Нада орудовала всерьез и была довольно сильна, чтобы послать вперед звенящий стальной прут в этом перенасыщенном воздухе. Надо признаться, фехтование доставляло ей садистское удовольствие.

— Великолепно, — произнесла она наконец. — Достаточно. — Она отступила назад и отбросила прут в сторону. Блузка, обтягивающая ее высокую грудь, потемнела от пота. Длинные, темные волосы Нады прилипли к щекам и затылку. Ее кожа в сумрачном свете палатки отливала оливковым цветом. — А ты ловкий, — сказала она с восхищением. — Очень ловкий.

— Вот как? — Он посмотрел вниз, на свое тело. Неровный, неглубокий шрам красовался на ребрах. Левый бок был отмечен более глубоким шрамом, два других зияли на предплечье. Все раны уже почти зарубцевались, заклеенные слоем прозрачной пластмассы.

— А ты был так бледен тогда, — сказала она. — И все еще слаб после путешествия. А им не откажешь в ловкости, — добавила она. — Тем, кому удалось нанести эти удары, хочу я сказать. Им хватило ловкости, чтобы повести в счете, но не хватило, чтобы победить. — Она шагнула к нему и встала перед ним. Ее голова приходилась вровень с его подбородком. — Ты хороший, Эрл, — сказала она. — Очень хороший.

— Я весь горю.

— Тогда вымойся. — Она не ошиблась в значении его слова. — У меня приготовлен бачок с водой.

Бак представлял собой пятигаллоновый барабан со снятым верхом, почти до краев наполненный водой. Эрл погрузил в него руки, обмыл грудь и сунул в воду голову. Когда он снова выпрямился, он услышал странный звук. Высоко над ним среди редких облаков планировало умирающее животное.

Большая часть вспомогательных щупалец была поражена, и они свисали, как лохматые языки тумана, по краям его огромного, полусферического тела. Пока Эрл наблюдал за ним, рой местной летучей живности устремился на животное; крысы пожирали собаку. Животное огрызалось всей бахромой своих щупалец, свисавших вдоль тела, хватая своих мучителей, бросая их вниз с разорванным телом. Другие представители этой же особи пожирали их на лету, не давая им коснуться земли. Остальные продолжали свою атаку на животное.

— У него нет шанса спастись, — сказала Нада. — Ни одного. — И осеклась.

Внезапно животное изрыгнуло в отчаянном усилии набрать высоту. Облако водяного пара и непереваренной пищи распространилось калейдоскопом цветного дыма. Оно вызвало слабый гул страха и тревоги, почти бесполезный здесь, в этой равнинной местности, вдалеке от сильных термальных источников в горных альпийских лугах. Высоко в небе появились летучие платформы, направляющиеся в город, с людьми, собравшимися у переднего сектора обзора и наблюдающими в безопасности за происходящим.

— Скорее! — крикнула Нада. — Скорее!

Атакующие стремились убить животное. Они впивались в свисающие щупальца, в мягкую нижнюю часть тела, в грубую кожу шеи. Животное снова изрыгнуло и затем, когда чистый водород вырвался из его пробитого бока, затихло.

Предсмертный крик животного эхом разнесся над городом, когда облако его блестящих фрагментов искрами полыхнуло в воздухе.

— Красиво. — Нада задумчиво смотрела на падающие части тела животного. Летучая живность их пожирала. Не все эти части успевали достигнуть земли. — Они прикончат еще одного, — сказала она. — Я говорила с хозяевами. Это очень крупный экземпляр. Они собираются сжечь его, — добавила она. — Нынче ночью.

Дюмарест снова погрузил голову в воду. Он выпрямился, выжимая волосы. Капельки остались на его голых плечах, как цветной пушок.

— Они всегда так делают?

— Сжигают-то? Конечно. Великолепнейшее зрелище, — пояснила она. — Для туристов это такое развлечение! Гвоздь сезона, — и она улыбнулась своей собственной шутке. — Ты что, в первый раз на планете Кайл?

Дюмарест утвердительно кивнул.

— Скоро нам предстоит лететь, — произнесла девушка. — Фестиваль почти окончился. Следующая остановка на планете Эльгар. Она тебе знакома?

— Нет.

— Грязная помойка, — безучастно сказала она. — Затем будет планета Герат, потом планета Сегельт, затем — Фолгоун. А эта уж очень страшная, — задумчиво произнесла она. — Очень страшная. Ты летишь с нами?

— Нет, — Дюмарест потянулся к полотенцу. Нада подала его ему.

— Очень жаль. Айкен любит тебя. И, — добавила она со значением, — я тоже.

Дюмарест вытирался полотенцем.

— Мы были бы хорошей парой, — сказала она. — Я — та женщина, которая тебе нужна, и ты тот мужчина, который нужен мне. Все было бы так великолепно. — Она поймала брошенное им полотенце и стала смотреть, как он одевается. — Что ты на это скажешь, Эрл?

— Ничего из этого не выйдет, — сказал он, — мне больше нравится путешествовать.

— Но почему? — спросила она. — Ты, верно, что-то ищешь, — решила она. — Или от чего-то бежишь. Что же это может быть, Эрл?

— Ничего, — сказал он.

— Тогда…?

— Нет, — сказал он. И оставил ее в задумчивости одну.

Айкен жил в отгороженной задней части палатки, он жил, ел и пил на вложения от капитала. Владелец был маленький, кругленький, толстенький мужчина, часто потевший. Он посмотрел на него из-за странного сооружения, которое использовал вместо стола и торопливо закрыл крышку коробки со своей наличностью. — Эрл! — Он расплылся в улыбке. — Как мне приятно видеть тебя, мой мальчик. У тебя что-то серьезное?

— Моя доля в капитале, — сказал Дюмарест, — мне она нужна.

— Конечно, — у Айкена выступил пот, — тебе нужна твоя часть капитала.

— Вот и великолепно. — Дюмарест стоял по другую сторону грубого стола и смотрел на толстячка. — У тебя было время вычислить, какова она, — сказал он, — если ты не знаешь, то я знаю его размер. Ты хочешь, чтобы я ее назвал?

— Не стоит беспокоиться, — заверил его Айкен, — я не думаю, что ты так уж сильно торопишься, — пояснил он. — У нас еще остается несколько дней до конца фестиваля. Может, тогда все и сочтем?

Дюмарест покачал головой.

— Послушай, — проникновенно произнес он, — мне очень нужны эти деньги. Я боролся за них. Я их заработал. Мне они нужны сейчас.

— Естественно. — Айкен вынул платок и вытер лицо и шею. — Всякий человек хочет сам распоряжаться деньгами, которые заработал, может даже потратить какую-нибудь их часть. Все люди неразумны, вот в чем дело. Но ты же не дурак, Эрл?

Дюмарест стоял в ожидании.

— Эти деньги — твои, — сказал Айкен, — не спорю, но почему бы не вложить еще, пока у тебя есть шанс? Послушай, — убеждал он. — Есть одно небольшое предложение. У нас есть Нада, которая сможет раззадорить толпу. Два борца, которые быстро начнут кровоточить и комик, способный рассмешить толпу. Когда ты на ринге — это явный выигрыш. Мы можем заключать пари с неравенством десять к одному на первую кровь и выигрывать. Более того, мы можем организовать бои под частной эгидой. Бои с десятидюймовыми ножами. Огромные деньги, Эрл. Огромные деньги.

— Нет, — сказал Дюмарест.

— Ты упускаешь единственный в жизни шанс.

— Может быть. Где моя часть денег?

— Ты видел Наду? Она хотела поговорить с тобой.

— Я видел ее. — Дюмарест наклонился вперед, его лицо погрубело. — В чем дело, Айкен? Ты не хочешь заплатить мне?

— Конечно, я заплачу, — заверил его Айкен. Его глаза бегали, вылезали из орбит. — Конечно, я заплачу, только…— Он осекся, проглотив слюну. — Послушай, Эрл, — произнес он отчаянно. — Я отдам их тебе прямо сейчас. Не так уж хорошо шли наши дела. Покупка концессии обошлась гораздо дороже, чем я рассчитывал, да и народ не так уж и стремился к нам. То есть я хочу сказать, что я в полном провале. Я многим задолжал. Мне придется искать какой-то фрахт и деньги на проезд до следующей планеты на кольце. Придется еще оплачивать счета в городе. С твоими деньгами я мог бы все это устроить.