Как ей поступить?

– Чего ты хочешь от меня, Фиона?

Фиона обернулась. В комнату вошел Тарр, и ей стало трудно дышать. Она постаралась скрыть свое состояние, свое волнение. Это могло быть только любовью. Чем еще можно объяснить странное ощущение, охватывавшее и поглощавшее ее, как только она видела его? Фиона все еще сердилась на Тарра, но как же она была рада, что он последовал за ней!

– Мы договорились попытаться понять друг друга...

– Как я могу понять тебя, если ты не говоришь мне о своих чувствах и не пытаешься разделить их со мной?

– А ты даже не стараешься понять, какие чувства я питаю к сестре, – упрекнула она его.

– Хочешь, чтобы я отказался от своего решения в угоду тебе?

– А это так трудно? – спросила она. – Если это устранит камень преткновения на пути к нашему браку, то почему нет?

– В качестве моей жены ты будешь обязана исполнять свой долг по отношению ко мне.

– Но это не имеет никакого отношения к моей сестре.

– Ты станешь проводить с ней слишком много времени, – возразил Тарр.

Глаза Фионы округлились и стали похожи на две полные луны.

– Так ты ревнуешь меня к сестре?

– Вовсе не ревную.

Она улыбнулась и ткнула его в грудь.

– Ревнуешь.

– Просто, если рядом будет Элис, ты станешь пренебрегать своими обязанностями.

– Элис всегда занята делом. Ты же сам это видел.

– Значит, ты хочешь сказать, что, если я соглашусь позволить Элис остаться с кланом Хеллевиков, ты выйдешь за меня?

– Нет.

Тарр резким движением воздел руки к потолку:

– Ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Знаю, – сказала Фиона и уперла кулаки в бока. – Я хочу получить в мужья мужчину, который будет любить меня, позволит мне оставаться самой собой, не станет диктовать мне, что делать, и примет мою сестру. Я прошу не так уж и много.

– И что же ты дашь мужу взамен?

– Любовь, уважение и преданность.

С минуту Тарр не сводил с нее глаз, потом потянулся к ней, чтобы сжать в объятиях.

Фиона отступила и вытянула вперед руку, запрещая ему приблизиться.

– Твои прикосновения лишают меня возможности мыслить ясно.

Он улыбнулся и шагнул к ней.

– Нет, – заявила она твердо и отступила от него. – Было бы так легко заблудиться в твоих объятиях, но я не могу. Для меня важно, чтобы ты понял, что я чувствую.

– Суть вопроса в том, что я должен любить тебя, чтобы иметь право на тебе жениться.

– Я ищу истинную любовь, а не ту любовь, которую ты готов дать мне, если это подходит для твоих целей.

Тарр покачал головой:

– Это несерьезно. Ведь если я люблю тебя, то как могу доказать свою любовь?

– Это тебе решать.

Было раннее утро, когда Фиона без единого звука проскользнула через главную башню замка в большой зал. Как раз в это время слуги подбросили в камин порцию поленьев. Сухие поленья тотчас же загорелись, и скоро огонь уже пылал, распространяя жар по сырому залу.

Фиона уютно устроилась на скамье за столом, расположенным ближе остальных к огню. Она натянула на плечи свою зеленую шерстяную шаль и завязала на груди узлом, чтобы удержать тепло, потом закутала ноги подолом коричневой юбки, подоткнув ее с боков.

Слуга пообещал ей вернуться с горячим сидром и сообщил, что снаружи льет холодный дождь и что она поступит мудро, оставшись в тепле у камина.

Фиона знала немногих из тех, кто принадлежал к клану Рейнора, и эти люди ей нравились. Они казались гостеприимными и дружелюбными, хотя некоторые воины поглядывали на нее скептически. Она их не осуждала, потому что и сама бы поступала так же.

Фиона от души поблагодарила слугу, когда тот поставил перед ней кружку с дымящимся сидром и деревянную миску, в которой горкой были уложены куски свежего хлеба, будто только что вынутого из печи. Последним, что принес слуга, был горшочек меда.

Фиона потянулась было за хлебом, но передумала и предпочла горячий сидр.

Ее хаотичные мысли не давали ей спать, и она всю ночь ворочалась. Иногда она засыпала, но сон ее был беспокойным. Стараясь не потревожить сестру, Фиона встала и оделась, подумав, что пища, пожалуй, избавит ее от беспокойства.

Однако ее желудок решил иначе. В нем бурчало, словно он бунтовал, и Фиона в конце концов поняла, что не сможет съесть ни кусочка. Она не могла приписывать свое состояние только запутанным отношениям с Тарром. Как человек честный, Фиона была вынуждена признать, что ее волнует и предстоящая встреча с родителями.

Какой она будет? Как они отнесутся к Тарру и его требованиям? И будут ли у них собственные требования к ней?

– Одолевают тревожные мысли? Фиона подскочила и едва не упала. Ее спасло лишь то, что крепкая рука Тарра воспрепятствовала ее падению. Они так и стояли, глядя в глаза друг другу, и в этих взглядах был миллион невысказанных мыслей и вопросов. А потом их инстинкт победил и их губы слились в самозабвенном поцелуе, заставившем забыть обо всем на свете.

Это был простой и сладостный выход. Поцелуй был восхитительным и долгим, трепетным и мучительным, требовательным и жадным. Их поцелуй говорил о многом, и они с большой неохотой прервали его.

– Будешь со мной? – спросила Фиона и покачала головой, испугавшись, что он неправильно ее поймет. – Будешь со мной завтракать?

Тарр легонько коснулся губами ее щеки, потом потянулся к уху.

– Я бы охотно согласился на твое первое предложение, предоставив тебе выбор места и времени. А пока что...

Он отошел от нее, обогнул стол и сел напротив.

Неизвестно откуда появилась служанка, удивив их обоих тем, что поставила перед Тарром кружку с сидром, а на стол между ними – кувшин, от которого поднимался пар. Исчезла служанка так же стремительно, как появилась.

– Скажи мне, что тебя беспокоит, – попросил Тарр с заботливым видом, обильно намазывая мед на ломоть хлеба.

К удивлению Фионы, он передал этот хлеб ей. Она приняла его смущенно и неловко.

– Спасибо.

Видимо, его интересовало не только то, что она ест, но и то, о чем она думает.

Он ждал, намазывая хлеб медом для себя.

Похоже, этот человек и в самом деле дорожит ею, подумалось Фионе, но она тотчас же прогнала эту мысль. Возможно, ей хотелось так думать, а возможно, она увидела в нем что-то, чего прежде не замечала?

– Я думаю о своих родителях.

– О тех, с которыми тебе предстоит встретиться?

– И о тех, и о других, – грустно ответила девушка.

– Ты любила приемных родителей, которые тебя вырастили?

Она улыбнулась:

– О да, очень любила. Они были такими заботливыми и любящими. Они научили нас с Элис ценить родственные чувства и семью.

– Я тебе завидую.

Фиона удивленно посмотрела на него:

– Почему ты мне завидуешь? – Она заметила во взгляде Тарра нерешительность и напомнила ему вчерашний разговор. – Прошлой ночью ты попросил меня делиться с тобой своими мыслями и чувствами. Но и ты должен делать то же самое по отношению ко мне, если и в самом деле хочешь построить между нами мост взаимопонимания.

– Ты права. Нельзя ожидать, что ты будешь дарить мне свое доверие, если я не отвечу тебе тем же. – Выдержав паузу, Тарр заговорил: – Между моими отцом и матерью существовала дистанция, которую я считал нормой для супружеских отношений. Я привык видеть в браке союз, основанный на чувстве долга и не имеющий ничего общего с любовью.

Фиона покачала головой и отломила кусок хлеба, внезапно ощутив голод.

– Брак крепче, если заключен по любви. Тарр ответил не сразу.

– Я начинаю это ощущать.

Фиона сделала глоток сидра, потому что кусок хлеба застрял у нее в горле, и, возможно, причиной тому был ответ Тарра. Неужели это намек на то, что он пересмотрел свои взгляды на любовь?

Он продолжал:

– Я признаю, хоть и неохотно... Она улыбнулась.

– ...что любовь может быть мощным оружием. Фиона с аппетитом жевала хлеб, время от времени кивая с серьезным видом.