— Да хватит! Хватит! Я уже поняла! Господи… Да что же это такое! — злилась я, чувствуя, как слёзы вновь скатываются по моим щекам. — Ну, почему? Почему ты прыгнул за мной? Зачем? Ты же умный. Всегда им был, а это…

— Ну, я также совершаю ошибки, — мягко произнёс парень. — Правда, этот поступок я ошибкой не считаю.

— Идиот! — выкрикнула в лицо. — Ты должен держаться от меня подальше! Как ты этого не понимаешь?! Ещё жнец тогда сказал, что если ты будешь общаться со мной…

— Жнец? — переспросил парень, на что я тут же замолкла, отворачиваясь в сторону. — Ты видела жнеца? Когда?

Эх… Да какая разница? Мы и так уже одной ногой на том свете.

— Во время расследования с банши. В больнице. Я увидела его и он сказал мне одну вещь, что ты должен прожить долгую жизнь. Действительно долгую, но только если не будешь общаться со мной. Я… чёрт! Да взгляни! — всплеснула руками. — Я притягиваю неприятности! Если бы меня не было рядом, то ты бы смог убежать! Ты должен был убежать! Чтоб тебя!

— Вот оно что… — вздохнул Дима, облокачиваясь на стенку и закрывая глаза. Словно собирался ко сну.

Я тут же вспомнила, что он ранен. Серьёзно ранен. К тому же мы упали с такой высоты и весь удар на себя принял именно Дима. Боже, ему должно быть сейчас невыносимо больно. Его рана…

— Позволь осмотрю тебя, — попросила я, приближаясь к нему. — Если твою рану не перевязать, то ты умрёшь только от потери крови. Ты и так потерял её слишком много, а сейчас…

— Всё в порядке, — заверил парень, беря меня за ладони, когда я взялась за края его рубашки. — Не беспокойся.

— Да какое «не беспокойся»?! Я же видела! Прекращай смущаться, — начинала злиться. — Сейчас не время для этого и… — Силой приподняла его рубашку. — Какого?..

На теле парня не было не единой раны. Только несколько капель запекшейся крови, но на этом всё. Ни ран, ни шаров, ни синяков или других намёков на травму. Даже небольшой царапинки. Только его тело. Не веря своим глазам, я даже провела по ней несколько раз пальцами, чтобы убедиться, что это не иллюзия.

— Как?.. — только и могла спросить. — Я же… Я же видела…

— Да, ты права, меня ранили, — подтвердил парень. — Но всё сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ты же видела, что я сделал потом? — Согласно кивнула. — Вот и весь секрет. Моя сила… — Дима взглянул на свою ладонь, крепко сжимая ту в кулак. — Трудно объяснить, что это такое. Легче будет просто рассказать историю своей семьи, чтобы ты поняла.

— Рассказать историю своей семьи? Но мы ведь договорились не говорить…

— Тогда я не хотел, но сейчас, — посмотрел мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты её знала. Хочу рассказать тебе. Если, конечно, не против…

— Хех, ну… — всплеснула руками, указывая на окружающий нас бетон. — Дополнительных дел пока не привидится.

— Да, — улыбнулся Дима. — Это точно. Для начала, я должен попросить прощение. Должен, но сомневаюсь, что заслуживаю его. Вернее, я хочу попросить его, но не для себя. Влад… — произнёс парень, напряжённо хмуря брови. — Хоть и умный, он всего лишь ребёнок. И с каждым днём я всё больше и больше замечаю в нём свои черты. Род Драгомировых хоть и несёт довольно большую историю, но радости от этого больше не становится. Знаешь, я ведь мифологией увлёкся не просто так. Проблема в том, что в семейных архивах есть свиток, в котором говорится, что наш род происходит от одной из Мойры — древнегреческой богини Судьбы.

— Что?.. — удивилась я, думая, что парень разыгрывает меня, но Дмитрий был серьёзен.

— Существует миф, что у Древней Греции существовало три сестры, которых называли Мойрами. В их руках заключались судьбы каждого живого человека на земле. И не только человека, но и вообще всего живого. Старшая сестра, Лахесис, выбирала судьбу человека ещё до его рождения. Она начинала плести нить, выбирая начало его пути. Средняя сестра, Клото, вплетала в нить судьбы все необходимые события, которые обязательно должен встретить перед собой человек. Будь то друзья или враги, любовь или измена, всё проходило через выбор Мойры Клото. Что касается самой младшей сестры, Атропос, то в её руках всегда были золотые ножницы, которыми она обрывала нити судьбы, какими бы они интересными и прекрасными не были. Всё, за что бы она не бралась, получало свой конец. Она не могла создавать, не могла выбирать, она только разрушала и приводила с собой Смерть. Такова древнегреческая легенда о трёх сёстрах судьбы.

— В это верили древние греки? — переспросила я.

— Это не важно, — вздохнул парень. — Важно то, что самая младшая сестра, Атропос, возненавидела свои способности. Она завидовала своим старшим сестрам за то, что никогда не сможет насладиться чем-то или полюбить кого-то, в последствии не уничтожив всё, до чего коснётся. В какой-то момент, отчаяние привело Мойру к тому, что она готова была покончить жизнь самоубийством, наплевав на возложенную на неё ответственность. Тогда Зевс, тот, кто также часто навещал сестёр и прикладывал руку к человеческим судьбам, предложил Атропос того, кого она не сможет убить. Им был молодой оракул, живший и служивший в храме Зевса. Именно от них двоих и пошёл наш род. Однако Зевс перед этим потребовал каждого первенца в роду отдавать ему, чтобы те продолжали наследие Мойр и вершили судьбы людей. С тех пор, каждый первенец в главенствующей семье рождается с способностями младшей сестры Атропос.

— Это… Это… — шептала я, не зная, какие подобрать слова.

— Трудно в это поверить, знаю, — кивнул Дима, тем самым стряхивая с головы скопившуюся бетонную пыль. — Но так говорится в наших семейных свитках.

— Так ты… древнегреческое божество? — спросила, затаив дыхание, но Дима почему-то после этого вопроса засмеялся.

— Нет, я человек. Думаю, и Мойры тогда также были обычными людьми, просто со сверхспособностями. Экстрасенсы того времени.

— Но… твои раны… — всё ещё сомневалась я, опуская взгляд на живот.

— Моя способность позволяет поглощать жизненный потенциал кого угодно и образовывать его в свою собственную силу. Она залечивает раны, восстанавливает здоровье, омолаживает… В прошлом, когда мы с Викторией были обычными подростками, я задремал под деревом у них в саду. Тогда Виктория нашла меня и решила в шутку воспользоваться положением. Это был лишь легкий невинный поцелуй, но за него она потеряла несколько лет своей жизни. И не просто потеряла, а передала их мне. Она стала старше, а я… как видишь, взрослею не очень быстро.

— Всего один поцелуй… — повторила я, припоминая их разговор.

— Родители ещё задолго до того, как я и Виктория познакомились, решили обручить нас. Для наших семей с такой длинной и благородной историей, как наши, это считалось нормой. Девушку следовало воспитывать как жрицу, и у неё был весь на тот момент потенциал. Лишь для того, чтобы, когда наступит нужный момент, она не стала пеплом, развеявшись во времени. Но увидев, что произошло всего за одно мгновение, решил, что проще быть одному и лично разорвал все договоры о помолвке. Глава семьи Арских не настаивали на обратном.

— Но Вика похоже думает иначе, — справедливо подметила я.

— Да, она упряма, — согласился он. — Своим поступком я задел её гордость. И теперь она просто хочет доказать себе, да и всем остальным, что достойна. Но я считаю это ребячеством и глупостью. Она не понимает того, чего действительно хочет.

— Ты… больше ни к кому не можешь прикасаться? — поинтересовалась. — Если, конечно, не считать меня.

— Мог до своих родителей. В принципе, наши способности не распространяются на кровных родственников.

— Значит, ты можешь прикасаться к Владу?

— Теоретически, да, — кивнул он. — Но я ни разу в жизни этого не делал. Всегда старался держать его на расстоянии, так как боялся навредить. У него выдающиеся способности, которые чем-то напоминают возможности средней сестры судьбы, Клото. Однако, его всегда бросали. И от него всегда отказывались. Я, родители, слуги, знакомые… Стоило кому-то только узнать о возможностях мальчика и его умственных способностях, как его тут же старались сторониться. У него никогда не было друзей, поэтому я был действительно рад, что у Влада появился кто-то, с кем он может быть просто самим собой. Ребёнком. Я был лишен этой возможности. Так что, я очень прошу тебя, Ирис, ты можешь ненавидеть меня. Можешь презирать, избегать и держаться на расстоянии. Я всё приму и со всем смирюсь. Но прошу, не вымещай скопившуюся на меня ненависть на Влада. Он только начал доверять людям. Это всё, о чём я смею тебя просить.