— Мне уже всё равно…

И в этой простой фразе было столько отчаяния и боли, что я не смогла сдержать улыбки. Правда, когда по пути в офис мы купили Владику три мороженого, сахарную вату, сок и коробочку шоколадных конфет, настроение у мальчишки поднялось, и он был готов мне позволить ему и розовые бантики прицепить ему на голову. Вот такие вот у нас нынче дети.

— Утречка! — бросила я, проходя в офис и направляясь прямо к своему столу, на котором давным-давно пора прибраться, но всё руки не доходят.

Дима был во вчерашней одежде и валялся на своём любимом диванчике. Значит, ночью дома не был. Для начала он бросил беглый взгляд на Влада, который также направился к своему привычному месту в уголку офиса, продолжая трескать сладости.

— Вижу, тебе лучше, — констатировал факт Дима.

— Да, неплохо, — в тон ответил Влад.

— Хм… Хорошо. Значит, мы вновь можем полностью сосредоточиться на деле. Хоть сегодня у школы выходной, это не значит, что мы также можем себе позволить отдыхать.

Ох, Господи… Да вы только послушайте этого сухаря! Это он типа так проявил беспокойство о своей родне? Серьёзно? Да к домашним любимцам больше чувств проявляют, нежели этот чурбан к своему младшему брату! Ладно… Не буду вмешиваться. Главное Владику и в самом деле лучше, остальное не важно.

— Вы что-нибудь нашли? — спросила у Димы. Не стал бы он просто так сидеть без дела в офисе, верно?

— Немного, — отозвался парень, продолжая лежать на диванчике. — Если не знать точно, с какой мы порчей столкнулись, поиски могут затянуться. Начиная от родового проклятия, заканчивая силой внушения.

— Нет, — отрицательно покачала головой. — Всё не то. Я думала над тем, что это может быть. Если бы было проклятие, то школьники также бы погибли, как и учительница. Но их цветочная болезнь приостановлена. И уверяю, не в операции дело. Хотя и она способствовала.

— Ученики больше не болеют Ханахаки? Хм… Любопытно, — задумался Дима. — Что же их защитило?

— Вполне возможно то, что школьников заперли в частной больнице и перекрыли к ним какой-либо доступ, — предположила я. — Проявления цветочной болезни я не заметила. Да и скверны не было. Более того, пообщавшись с подростком, поняла, что и заболеть Ханахаки он не мог, по той простой причине, что и ни в кого не влюблён. Ему нравятся девочки, но кого-то определённого нет, что естественно для его возраста.

— Вот как… Это подходит и той истории, что рассказала нам София про свою подругу Алину. Что та была весёлой, доброй, общительной, но особо никого не выделяла, — напомнил Дима. — Высока вероятность, что это и есть определённый почерк преступника.

— Что? — удивилась я.

— Тот образ, по которому преступник выбирает себе жертв, — пояснил парень. — Из всего, что я слышал, понятно, что все жертвы были общительны, интересны и привлекательны для окружающих. Иными словами про таких обычно говорят: «душа компании». У них всё есть, всё получается, хорошо учатся и добиваются своих целей… Есть чему позавидовать. Что в принципе, и сделал тот, кто наслал порчу. Основываясь на данной информации, приблизительно могу дать общий психологический портрет преступника. Он или она неуверенны в себе. Полны комплексов, злости и зависти к остальным. Уверен, что преступник считает себя обделённым жизнью. У остальных есть всё, но не у него… Для преступника это несправедливо. Вот он и делает то, что считает, уравняет чашу весов. Наводит порчу.

— Но кто это может быть? — тихо спросила я, чувствуя, что мы что-то нащупали.

— Трудно сказать. Возможно, какой-нибудь непутёвый ученик, у которого начали появляться проблемы с учёбой. А может и учитель, что позавидовал свободе школьников.

— А возможно и тот китаец, который сидел около школьных ворот. Уж очень он подозрителен…

— Не будем торопиться с настолько прямыми выводами, но согласен, этого человека также необходимо проверить, — кивнул Дима. — И всё же, этого мало. Нам необходимо знать, как работает порча и как с ней бороться. Ирис, есть идеи?

— Немного… — нахмурилась. — Если судить по тому, что я видела, то те школьники выздоровели не потому, что так пожелал преступник, а потому, что нарушились правила «игры». Доступ к порче был перекрыт. Но если так, то это даёт понять, что вначале всем школьникам был подложен подклад.

— Подклад? — переспросил парень. — Например, какой?

— Что-то небольшое. Сами подклады бывают двух видов, — задумалась я. — Первый — тот, который человек должен взять добровольно. То есть передаётся из рук в руки, как подарок или что-то в этом роде, но при этом человек, который берёт предмет, не знает, что он заговорён. Второй вариант — это когда подклад прячут в самых неожиданных местах. И они работают только тогда, когда тот, на кого нанесли порчу, находится вблизи подклада.

— Что ж… — протянул Дмитрий, ногтём большого пальца по нижней губе. — Тогда становится ясно, почему погибла только учительница, а остальных удалось спасти. На учеников порча была нанесена с тем условием, что они будут находиться поблизости от подклада. А вот учительнице, похоже, его передали лично… — И тут Дима неожиданно сорвался с места и подскочил на ноги. — Срочно отправляемся в школу «Уникум».

— Что?! Зачем?! Она же сейчас закрыта! — удивилась я.

— Я сказал, шевелись, Ирис, — строго произнёс Дмитрий, но по пути всё же решил пояснить. — Если наши предположения верны, то все подклады, которые были сделаны на учеников, сейчас находятся в самом здании школы. Именно там, где ученикам и стало плохо. Например, тот парень, первый случай, где он находился в момент приступа цветочной болезни?

Бежала позади Димы, выбегая на улицу. Луи, который стоял в стороне около книжных шкафов и Владик, что доедал конфеты, также побежали за нами, не желая оставаться в стороне. Слушая парня, чувствовала, как картинка в голове сплетается в один общий узор. Где происходили приступы цветочной болезни? Соня говорила…

— Так, парень, старшеклассник, он как раз вышел к доске, чтобы отвечать на уроке, — напомнила Диме.

— Значит, первый подклад должен быть где-то около школьной доски, — решил парень. — Что касается подруги Софьи, Алины, то ей плохо стало, когда они вошли в здание. Девочки опаздывали и торопились, но так и не добежали до кабинета.

— Ирис, — прозвучал детский голос за моей спиной. Это был Влад. — Кухня, — напомнил он.

— Точно! — тут же воскликнула я. — Дима, ещё ведь произошёл случай. Самый последний, когда приступ кашля начался и у местного повара.

— Несколько случаев, несколько подкладов, — понимал парень, садясь в машину. — Нам придётся разделиться и начать поиски раздельно. Ищите всё, что вызывает подозрение, но не прикасайтесь к этому. Если что-то обнаружите — немедленно выходите на связь.

— Да, — произнесли я и Влад одновременно, а Луи просто кивнул.

Что ж… Похоже придётся испачкать ручки.

***

Ищи то, не знаю что. Там, не знаю где.

Прямо как в старой сказке, вот только не сказать, что в ней всё закончится хорошо. Мне достался участок с кухней. В школе было тихо и просторно. Даже охраны, как таковой не было. Хотя тот факт, что я и Луи здесь работаем, упростило нам задачу. Я сказала, что рабочие тетради учеников забыла прихватить на проверку, а Луи… А Луи уборщик, у него каждый день рабочий.

Но вот стоя на кухне, и переворачивая здесь всё вверх дном, я была абсолютно сбита с толку. В мире заговоров есть один чёрный, который я не люблю и боюсь, если честно. Это порча, чем-то похожая на Ханахаки, вот только вместо цветочных лепестков, человек выплёвывает булавки. Причём раскрытые булавки.

В итоге смерть долгая, мучительная, наполненная болью, отчаянием и ужасом. И подклад на эту порчу всегда напоминал булавку. Маленькая, незначительная, металлическая. Если не знать, что искать, даже не заметишь. Но тут у нас цветы… Лепестки цветов. Возможно ли, что искать нужно именно цветок?