– Это не доказано! – с живостью возразил Паганель. – Не вижу, почему потерпевшие крушение не могли бы попытаться дать знать с помощью этой бутылки, где они находятся, уже после того, как индейцы увели их вглубь материка.

– По одной простой причине, дорогой Паганель: для того чтобы бросить в море бутылку, надо, во всяком случае, быть у моря.

– Или, за отсутствием моря, у рек, впадающих в него. Удивленное молчание встретило этот ответ – неожиданный, но вполне приемлемый. По заблестевшим глазам слушателей Паганель мог понять, что в сердце каждого из них снова затеплилась надежда.

Первой прервала молчание леди Элен.

– Какая мысль! – воскликнула она.

– И какая хорошая мысль! – наивно добавил географ.

– Так вы думаете… – начал Гленарван.

– Я думаю, что надо найти место пересечения Американского материка тридцать седьмой параллелью и затем следовать вдоль нее, не уклоняясь ни на полградуса, до той точки, где эта параллель уходит в Атлантический океан. Двигаясь по этому маршруту, нам, быть может, и удастся найти потерпевших крушение на «Британии».

– Слабая надежда, – заметил майор.

– Хоть и слабая, но нельзя пренебрегать и такой, – возразил Паганель. – Если предположение мое верно и бутылка была действительно принесена в океан водами одной из рек этого материка, мы непременно нападем на следы пленников. Смотрите, друзья мои, смотрите на карту этой страны: я все докажу вам с полной очевидностью!

Говоря это, Паганель разложил на столе карту Чили и аргентинских провинций.

– Смотрите же, – повторил он, – и следуйте за мной в этой прогулке по Американскому материку. Переберемся через узкую полосу Чили. Перевалим через Андские хребты[42]. Спустимся к пампасам. Разве в этой местности мало рек, речек, горных потоков? Наоборот. Вот Рио-Негро, вот Рио-Колорадо, вот их притоки; все они пересечены тридцать седьмой параллелью, и все они свободно могли унести в море бутылку с документом. Быть может, там, среди какого-нибудь оседлого племени индейцев, на берегу одной из этих малоизвестных рек, в каком-нибудь горном ущелье те, кого я вправе назвать нашими друзья ми, ждут, томясь в плену, чудесного избавления. Можем ли мы обмануть их надежды? Разве вы не согласны, что нам на до неуклонно придерживаться линии, которую мой палец про водит сейчас по карте? А если, вопреки моим предположениям, я и на этот раз ошибаюсь, разве долг не велит нам двигаться по тридцать седьмой параллели, и если это понадобится для разыскания потерпевших крушение, то и совершить по ней кругосветное путешествие?

Эти великодушные слова, произнесенные Паганелем с таким воодушевлением, произвели глубокое впечатление на слушателей. Все встали и стали пожимать ему руку.

– Да, мой отец там! – крикнул Роберт, жадно глядя на карту.

– И мы найдем его, где бы он ни был, мой мальчик, – заявил Гленарван. – Действительно, ничего не может быть логичнее толкования документа, сделанного нашим другом Паганелем, и надо без всяких колебаний идти по указанному им пути. Капитан Грант мог попасть в плен к многочисленному племени или к племени небольшому. В последнем случае мы сами его освободим. В первом же – разузнав о положении капитана, мы возвращаемся на восточное побережье, садимся на «Дункан» и достигаем Буэнос-Айреса. Здесь майор Мак-Наббс организует такой отряд, который справится со всеми индейцами аргентинских провинций.

– Правильно, правильно, милорд! – воскликнул Джон Манглс. – А я еще добавлю, что этот переход через материк безопасен.

– Безопасен и неутомителен, – подтвердил Паганель. – Сколько людей совершили этот переход, не располагая нашими возможностями и не имея перед собой, как мы, великой цели, их воодушевляющей! Разве некий Базилио Вильярмо не прошел в 1782 году от Кармен-де-Патагонес до Анд? А чилиец, судья из провинции Консепсьон, дон Луис де ла Крус, выйдя в 1806 году из Антуко и перевалив через Анды, не добрался ли через сорок дней до Буэнос-Айреса, следуя по той же тридцать седьмой параллели? Наконец, полковник Гарсиа, г-н Альсид д'Орбиньи и мой почтенный коллега доктор Мартин де Мусси – разве они не изъездили этот край во всех направлениях, совершив во имя науки то, что мы собираемся совершить во имя человеколюбия!

– Господин Паганель! Господин Паганель! – воскликнула Мери Грант дрожащим от волнения голосом. – Как отблагодарить вас за самоотверженность, которая подвергнет вас стольким опасностям!

– Опасностям? – воскликнул Паганель. – Кто произнес здесь слово «опасность»?

– Не я! – отозвался Роберт.

Глаза мальчугана сверкали и были полны решимости.

– Опасности! – продолжал Паганель. – Да разве они есть? И вообще, о чем говорить? Путешествие всего в каких-нибудь тысячу четыреста километров – ведь мы будем двигаться по прямой линии; путешествие, которое будет совершаться под широтами, соответствующими широтам Испании, Сицилии, Греции в Северном полушарии, значит, почти в таком же климате, наконец, путешествие, которое продлится не больше месяца. Да это прогулка!

– Господин Паганель, – обратилась к нему леди Элен, – значит, вы думаете, что если потерпевшие крушение попали в руки индейцев, им пощадили жизнь?

– Думаю ли я, сударыня? Но эти индейцы не людоеды! Отнюдь! Один мой соотечественник, знакомый мне по Географическому обществу, Гинар, провел три года в пампасах в плену у индейцев. Правда, он перенес там немало страданий, с ним плохо обращались, но в конце концов он вышел победителем из этого испытания. В этих краях европейца считают полезным. Индейцы знают ему цену и заботятся о нем, как о самом полезном животном.

– Итак, решено! – заявил Гленарван. – Нужно отправляться, и немедленно. Каким будет наш путь?

– Нетрудным и приятным, – ответил Паганель. – Вначале горы, потом отлогий восточный склон Кордильер, а дальше – гладкая равнина с травкой и песочком: настоящий сад.

– Посмотрим по карте, – предложил майор.

– Вот, дорогой Мак-Наббс. Мы выступим из той точки чилийского побережья между мысом Румена и заливом Карнеро, где тридцать седьмая параллель вступает на Американский материк. Миновав столицу Араукании, мы горным проходом Антуко перевалим через Береговые Кордильеры, причем вулкан останется в стороне, на юге. Затем спустимся по пологим склонам гор, переберемся через Рио-Колорадо и двинемся через пампасы к озеру Салина-Гранде, к реке Гуамини, к Сьерра – Тапальке. В этом месте проходит граница провинции Буэнос – Айрес. Перейдя ее, мы поднимемся на Сьерра-дель-Тандиль и продолжим наши поиски до мыса Меданос на побережье Атлантического океана.

Описывая маршрут предстоящей экспедиции, Паганель даже не потрудился взглянуть на лежавшую перед его глазами кар ту: он не нуждался в ней. Его четкая память, хранившая труды Фрезье, Молина, Гумбольдта, Мьерса, д'Орбиньи, не могла ни ошибиться, ни запутаться. Покончив с этой географической номенклатурой, Паганель прибавил:

– Итак, друзья мои, путь наш прям. В месяц мы его за кончим и будем на восточном побережье даже раньше «Дункана», если его хоть немного задержит в пути западный ветер.

– Стало быть, «Дункану» придется крейсировать между мысами Корьентес и Сан-Антонио? – спросил Джон Манглс.

– Именно так.

– А какой вы наметили бы состав нашей экспедиции? – спросил Гленарван.

– Самый малый. Ведь наша цель – разузнать, что с капитаном Грантом. Мы же не собираемся сразу вступать в бой с индейцами. Я думаю, пойдет лорд Гленарван – он, разумеется, будет нашим предводителем; майор, который, конечно, никому не согласился бы уступить свое место; ваш покорный слуга Жак Паганель…

– И я! – крикнул юный Грант.

– Роберт! Роберт! – остановила его сестра.

– А почему бы и нет? – возразил Паганель. – Юноши закаляются в путешествиях. Итак, мы четверо и трое матросов с «Дункана»…

– Как, – спросил Джон Манглс Гленарвана, – а меня вы не берете?

– Дорогой Джон, мы ведь оставляем на борту яхты наших пассажирок, то есть самое драгоценное для нас на свете. Кто лучше может о них позаботиться, чем преданный капитан «Дункана»!