Сентябрь превратилась в фею.

Слезы выступили у нее на глазах, но одновременно с этим она рассмеялась, а все вокруг растерянно глазели на нее с раскрытыми ртами, будто бы тоже не знали, плакать им или смеяться. Когда здесь, в Подземелье, в последний раз видели фею? Однако слезы так и не потекли – вместо них по щекам покатились черные жемчужины, распадаясь на множество серебристых мотыльков, которые слегка прикасались длинными крыльями к головам веселящихся теней, оставляя в волосах цветки лакрицы. Смех Сентябрь трепетал и отражался эхом, разматываясь в шелковую ленту цвета солнца, которая забила складками, как крыльями, и, пару раз обернувшись вокруг себя и подмигнув, исчезла в вихре света.

– Как приятно, что ты принарядилась для моей вечеринки, Сентябрь, – произнес сзади приятный хриплый голос.

Оказалось, все вокруг знают, что им делать. Они приветственно вопили и улюлюкали, колотили по столам и вновь и вновь поднимали тосты. Сентябрь накренила крылья и развернулась, изо всех сил стараясь не краснеть и не выглядеть по-дурацки, хотя боялась, что последнего не избежать. Однако получилось неплохо. Она широко взмахнула крыльями и встряхнула полночного цвета волосами. Светлячки на ее платье услужливо засветились. Вокруг босых пальцев обвились колокольчики.

Хэллоуин, Королева Пустоты, смотрела прямо ей в лицо. Сентябрь в ответ тоже не сводила с нее глаз. Ни та, ни другая не шелохнулись, а участники Развеселья продолжали буйствовать.

Тень была Сентябрь. Теневая Сентябрь, все еще одетая в тень ее старого оранжевого платья и, что еще хуже, в тень ее любимого зеленого пиджака. На ноге у нее была тень одной милой туфельки с ремешком. Лицо Королевы было точно таким, как ее собственное, хотя и с оттенками лазури и лаванды и, пожалуй, чуть похитрее, чуть понастырнее. Когда Сентябрь смотрела, как ее тень уходит под воду с глаштинами, та была плоской, темной и лишенной черт, а теперь у нее появился вес, форма, размеры. Хэллоуин была личностью. Во взгляде ее читалось озорство и тайное ликование. На голове, такой знакомой, красовалась дымчатая корона из осеннего тумана, а в ней, как главный бриллиант, – осенняя луна.

Сентябрь не испытывала ни смущения, ни страха. С чего бы – это же она сама была в короне, оставленная когда-то и ставшая с тех пор не от мира сего, но все равно это она. Не то что смотреть на Маркизу во всей ее красе. Сентябрь чувствовала, что вполне может поговорить с тенью, и немножечко сердилась на себя. Почему она раньше так боялась? Это же ее собственное лицо в зеркале! Это же она сама год назад, все еще в одной туфельке! Нет, она не боится. Но и не уверена в себе. Зачем только Суббота превратил ее в фею! Она чувствовала себя посмешищем. Другой Суббота ни за что бы так не поступил, по крайней мере без ее разрешения.

– Привет, тень, – сказала Сентябрь и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла неуверенной, едва заметной.

– Привет, девочка, – ответила Хэллоуин и улыбнулась в ответ точно так же.

Ничего не оставалось, кроме как попробовать. Сентябрь протянула руку, покрытую бледно светящимися татуировками, как у всех фей.

– Пойдем со мной. Разве ты не хочешь домой?

Королева Пустоты рассмеялась. Она смеялась так долго, пронзительно и громко, что смех ее эхом отразился от башен Тайна и вернулся удвоенным и утроенным. Все тени враз притихли, а слоновья голова чешуйчатой девушки снова уменьшилась. Пока Хэллоуин смеялась, тарелки сами собой наполнились, даже те, в которых не оставалось ни крошки.

– С чего бы вдруг мне хотеть домой? – огрызнулась тень Сентябрь ее собственным голосом. – Ты не замечала, что дома ужасная скука и никогда ничего не происходит? Так что не надо, Сентябрь! Ты целый год только и делала, что ждала, когда сможешь вернуться в Волшебную Страну, скажешь, нет? Сидела, чахла, читала про кентавров и все поглядывала в окно, нет ли там нашего Зеленого друга. – Хэллоуин раскинула свои теневые руки. – Ну давай, расскажи мне, как ты проводила свои дни, упиваясь красотами Небраски, наслаждаясь ее простыми радостями, и как у тебя было не меньше приключений, чем здесь; и как ты радовалась, что ты там, а не здесь, где настоящая магия и каждый знает твое имя! Посмотри мне в глаза и скажи, что это правда, я тут же вернусь с тобой обратно. Потащусь, как собачонка!

Сердце Сентябрь затопил стыд, и магия Субботы выбрала как раз этот момент, чтобы испариться. Крылья поникли. Тяжелое пальто красного цвета и упрятанное под ним платье поспешно вернулись, негодующе шлепнув ее по лодыжкам. Она приземлилась на свой стул и поспешно спрыгнула с него. Разумеется, они с Хэллоуин оказались в точности одного роста. Тень зеленого пиджака протянула любопытствующий пояс к красному пальто и с надеждой погладила его рукав. Пальто позволило своему поясу тоже распуститься, совсем немного, чтобы ответить на прикосновение. Обе девочки наблюдали, как их одежда приветствует друг друга.

– Нет, этого я сказать не могу, – признала Сентябрь.

– Еще бы! Вернуться с тобой домой? Да никогда и ни за что, даже через тысячу лет! Я не хочу ходить в школу и лежать там на полу, пока ты изучаешь деление в столбик! Не хочу мыть тени чайных чашек до тех пор, пока кожа на твоих пальцах не сморщится от мыльной воды! Вернуться, когда я могу быть Королевой и устраивать вечеринки, когда захочу, и есть тыквенные пирожные хоть каждый день, и танцевать на шляпках грибов, пока глаштины поют и барабанят всю ночь напролет? Нет, спасибо! Если бы ты подумала хоть полсекунды, ты бы со мной согласилась. Что это за жизнь – быть твоей тенью? Да и чьей угодно тенью! Меня зовут Хэллоуин, а не Сентябрь! Мы тебе не хвосты, чтобы нами махать! Мы сами себе псы, и никто нами больше помыкать не будет!

Веселящиеся тени разразились одобрительным ревом.

– Может, я и согласилась бы, – сказала Сентябрь. – Может. Магия – это невероятно здорово, и да, я больше всего на свете хотела вернуться в Волшебную Страну. Вот только вопрос, в каком виде ты мне ее оставила, да не только мне, кому угодно. Разве ты не знаешь, что в Верхней Стране магия сейчас только по карточкам? Она обескровлена, потому что ты забираешь ее тени. Скоро там вообще никакой магии не останется. Все безумное, сказочное и странное будет твориться только здесь, в темноте!

Хэллоуин улыбнулась, но в этот раз улыбка была не похожа на улыбку Сентябрь. Гораздо тоньше и коварнее.

– И что? Я люблю темноту.

– Нельзя брать вещи без спросу, – сказала Сентябрь, уже чувствуя, что победить в этом споре будет не так легко, как она думала.

– С каких это пор ты так полюбила соблюдать правила? Волшебную Еду ела? В Чесаный Лес ходила? Скипетр, меч и еще кучу вещей без спросу брала? Конечно, настоящей девочке можно, а тени нельзя, да? – В голосе Королевы слышалась пронзительная, раскаленная боль – боль, и страх, и груда слов, которые слишком долго ждали, пока их произнесут. Сентябрь внезапно припомнила, что в Волшебной Стране прошел не один год. Хэллоуин стала опытной правительницей, и, хотя она и выглядит в точности как Сентябрь, она, наверное, гораздо старше; может быть, ей целых пятнадцать или даже шестнадцать. Почти взрослая. И она, должно быть, давным-давно носит в себе все эти мысли, снедаемая в темноте страхом. Страхом, что она не настоящая, что она всего лишь отражение Сентябрь, маленькая, брошенная бедная родственница. Сентябрь стало ее жаль. Но тут она вспомнила Тайгу и всех веркарибу, и сивиллу, и талоны на магию у себя в кармане, и гнев нахлынул на нее с новой силой.

– Я брала то, что мне было необходимо, не для забавы, а для дела! И ни одной вещицы я себе не оставила. Как можно все забирать себе? Гляди, сколько у тебя всего, разве тебе не хватает? Прекрати! Если бы мама была здесь, она бы отругала тебя за глупость.

Ужасный серый румянец залил щеки Хэллоуин. Сентябрь наступила на больную мозоль. Тень подступила к ней поближе и, вне себя от ярости, пронзительно завопила, все больше и больше напоминая ребенка: