— Как так? — изумляюсь я. — За пять месяцев? Не подняться на «Глаз»,[13] не заглянуть в Ковент-Гарден, не сплавать в Гринвич…

— Слишком много работы.

Ничего глупее в жизни не слышала. Как можно переехать в другой город и не познакомиться с ним поближе? Неслучайно этот тип мне сразу не понравился. Оглядываюсь на Сэди, она уже рядом, висит в воздухе, скрестив на груди руки.

— Ну и упрямец этот бармен, — жалуется она. — Скажи ему сама, пусть поменяет музыку.

Я демонстративно поворачиваюсь к Эду.

— Так чем ты занимаешься, Лара? — Он чувствует себя обязанным поучаствовать в беседе.

— Подбором персонала.

Эд смотрит на меня с подозрением:

— Надеюсь, работаешь не в «Стерджис Куртис»?

— Нет, у меня своя компания. «L&N — подбор суперперсонала».

— Это хорошо. Значит, тебя можно не бояться.

— А что с ними не так? — Не могу я удержаться от вопроса.

— Они посланцы ада. — На лице его такой ужас, что я едва не начинаю хохотать. — Они не дают мне покоя. Предлагают то одну должность, то другую. Пытаются подкупить мою секретаршу. Пойми меня правильно… Они хороши в своем деле. Они даже пригласили меня за свой столик на предстоящем обеде «Людей дела».

— Ого! — восхищенно выдыхаю я. Мне-то, разумеется, не довелось бывать на знаменитых обедах, что устраивает журнал «Люди дела». Но слышать о них слышала. Чрезвычайно престижные сборища, которые устраивают в самых дорогих отелях и ресторанах. — И ты пойдешь?

— Придется, у меня там доклад.

С докладом? Не иначе, он очень важная шишка. Я снова ищу Сэди, но ее и след простыл.

— А ты не собираешься туда? — вежливо спрашивает он.

— Э-э… не в этом году. Наша фирма в этом году не участвует.

Еще бы! Заказать столик стоит пять тысяч фунтов, и помещается за ним двенадцать человек, а у нас в фирме ровно два человека и минус пять тысяч на счету.

— Уверена, в будущем году все изменится, — быстро добавляю я. — Мы обязательно закажем пару столиков. Подготовимся как следует. Мы ведь собираемся расширяться… — Тут я прикусываю язык.

И зачем я пытаюсь произвести впечатление на этого типа? Он явно слушает вполуха.

Отпиваю шампанское и вдруг осознаю, что музыка стихла. Бармен топчется у плеера за барной стойкой и не может решить, чему повиноваться: собственному разуму или истошному голосу Сэди в ухе. Наконец бармен капитулирует, вынимает диск из коробки и вставляет в плеер. Раздаются тягучие звуки старомодного джаза, что-то вроде Кола Портера. Довольно улыбаясь, Сэди зависает над стулом Эда.

— Вот так-то. Я не сомневалась, что у этого парня есть что-нибудь приличное, нужно только поискать. Теперь пригласи Лapy на танец! — приказывает она Эду, вжимаясь в его ухо.

«Не слушай ее, — шлю я мысленные послания. — Заткни уши. Будь мужчиной».

Но все без толку. Сэди орет как сумасшедшая, а на лице Эда проступает неуверенная улыбка.

— Лара, — он запинается, но продолжает: — Лара, может… потанцуем?

Если я откажусь, Сэди меня со свету сживет. Ведь именно за этим мы и пришли сюда. Потанцевать с Эдом.

— С удовольствием.

Не веря в реальность происходящего, я ставлю бокал и поднимаюсь. Эд ведет меня на крохотный пятачок рядом с барной стойкой. Мы изумленно глядим друг на друга, не особо понимая, что происходит.

Танцы в этом заведении не предусмотрены. Обычный тесный бар. Присоединяться к нам никто не спешит. Из колонок несется неразборчивое мурлыканье, мужской голос хрипит о новых модных туфлях. Это не ритм, а какой-то ужас. Танцевать решительно невозможно.

— Начинайте же! — Сэди ртутью мечется вокруг. — Танцуйте! Танцуйте!

С отчаянием утопающего Эд начинает покачиваться, пытаясь попасть в такт музыке. Он так жалок, что я тоже переминаюсь с ноги на ногу, просто чтобы его поддержать.

Краем глаза замечаю заинтересованные лица. Платье мое развевается, бусы постукивают, Эд смотрит сквозь меня, будто уже где-то в нирване.

— Простите… — официант с тарелкой дымящихся китайских пельменей вклинивается между нами.

Очень удобно болтаться у людей под ногами. Худшего со мной еще не приключалось.

— Танцуйте как следует! Разве это танец?

А что, мы должны вальсировать?

— Вы словно грязь месите. Вот как надо танцевать.

Она изображает какой-то замысловатый танец типа чарльстона, вихляя ногами и руками. При этом подпевает в такт музыке и кажется абсолютно счастливой. Ладно, хоть кому-то хорошо.

Вот она подлетает к Эду и кладет свои тонкие руки ему на плечи. Потом с обожанием гладит его по щеке. Ее руки скользят у него по спине и наконец обхватывают за талию.

— Как это ты не проходишь сквозь него? — недоверчиво спрашиваю я, и Сэди вздрагивает, как будто ее уличили в чем-то дурном.

— Тебе что за дело, — огрызается она.

Ага, девушка развлекается. А я должна молча за этим наблюдать.

— Сэди! — яростно шепчу, когда она прижимается к нему уж слишком откровенно.

— Извини, ты что-то сказала? — Эд с трудом пытается сфокусировать на мне взгляд.

— Мне кажется… уже хватит. — Я стараюсь не смотреть, как Сэди нежно покусывает его за ухо.

— Нет! — яростно вскрикивает она. — Мы только начали!

— Отличная идея, — с готовностью соглашается Эд и спешит за столик.

— Эд? Эд Харрисон? — Какая-то блондинка перехватывает его на полдороге. Одета она в белую блузку и бежевые брюки, на лице — неприкрытое изумление. За ее столиком сидят столь же ухоженные представители деловых кругов и с любопытством разглядывают нас. — Глазам своим не верю! Неужели вы… танцевали?

Эд смотрит на сидящих за столом с таким выражением, как будто видит наяву свой самый страшный ночной кошмар. Бедный.

— Вроде того, — бормочет он. — Танцевали… Лара, это Женевьева Бейли из «ДФТ». Женевьева, это Лара. А это Билл, Майк, Сара…

— У вас такое оригинальное платье. — Женевьева снисходительно изучает мой наряд. — В силе двадцатых?

— Это не стилизация, а подлинник, — замечаю я.

— Да что вы!

Я посылаю ей обворожительную улыбку, но она отмахивается от меня как от назойливой мухи. Не так-то просто выглядеть куклой из винтажной коллекции «Дейли мейл». Особенно когда ты общаешься с бизнес-элитой.

— Вернусь через минутку, — выдавливаю я очередную улыбку. — Только попудрю нос.

В туалете я достаю бумажный платок и, намочив его, начинаю отдраивать краску с лица. Бесполезно.

— Что ты делаешь? — вырастает Сэди у меня за спиной. — Ты все испортишь!

— Хуже уже не будет, — бормочу я, продолжая тереть.

— Даже не старайся, — безмятежно щебечет Сэди. — Этот красный — несмываемый. Держится несколько недель. А помада еще лучше.

— Несмываемый?!

— Кто тебя только учил танцевать? — Сэди втискивается между мной и зеркалом.

— Никто. Сейчас специально этому не учат, просто смотришь, как это делается, и повторяешь.

— Оно и видно. Ты ужасно танцуешь.

— Да кто бы говорил, — обиженно парирую я. — Ты этого беднягу чуть не проглотила.

— Проглотила? — Сэди смотрит на меня с подозрением. — Что это значит?

— Это значит… сама догадайся. Не стану я обсуждать столь щекотливую тему с двоюродной бабушкой!

— И все-таки? — пристает Сэди. — Что это значит?

— Ты к нему приставала. Устроила пижамную вечеринку. Только практически без пижамы.

— А, — кажется, до нее дошло. — Это называется «проглотить»? Странная шутка. Мы называли это просто «секс».

— Тогда, — злюсь я, — что ты меня спрашиваешь…

— Или «поймай и оседлай», — добавляет она.

Поймай и оседлай?! И у нее еще хватает наглости объявлять мою невинную шутку странной?

— Неважно, как это называть. — Я снимаю туфлю и растираю сбитые пальцы. — Выглядело так, будто ты собираешься сделать это прямо здесь и сейчас.

Сэди ухмыляется и, глядя в зеркало, поправляет ленту в волосах.

— Не станешь же ты отрицать, что он просто красавчик.