— Не понимаю, о чем ты. Как она могла так просто занять место сестры? Это невозможно. — В голубых глазах Мод читалось беспокойство.

— Разве? — спросила Сэм. — Они были близнецами.

— Но могли выглядеть по-разному, так ведь? — Мод наклонилась ближе. — Эльвира жила в обители Святой Маргарет, где за ней вряд ли ухаживали. Китти же росла в любящей семье. У Эльвиры могли быть грязные волосы, ногти, зубы. Наконец, она просто могла быть более худой, чем Китти.

— Не обязательно. Китти сказала, что очнулась в больнице три дня спустя после встречи с Эльвирой. И рассказала, что провела ночь в канаве. Так что, когда она попала в больницу, она в любом случае была вся в грязи. И ее просто помыли.

— Но мать и отец должны были понять. Мать всегда знает, — убеждала Мод, глядя на Сэм.

— Их биологическая мать умерла. Если вы о Хелене Кэннон, то она сама лежала в то время в больнице. А Джордж под влиянием стресса мог просто не придать значения. — Сэм помедлила. — Возможно, что Эльвира, узнав о смерти Китти, заняла место сестры. И всю свою жизнь мстила за то, что с ней случилось.

— Мстила? Что ты имеешь в виду? — Мод смущенно теребила в руках платок.

— Все, о ком упоминала Айви в письмах, мертвы. Думаю, их убила Эльвира.

— Святые небеса, — пробормотала Мод и замолчала, пытаясь осознать услышанное. — Все, за исключением Розы.

Сэм уставилась на Мод, глаза ее расширились от ужаса.

— О боже. Бабушка.

— Что? — спросила Мод. — Что-то не так?

Сэм подбежала к двери, схватила сумочку и натянула ботинки, по пути крикнув Мод:

— Звоните в полицию. Скажите, что на пожилую женщину было совершено нападение. «Уайтхоук Эстейт», квартира 117.

Понедельник, 6 февраля 2017

Следуя указаниям женщины из почтового отделения, Фред довольно быстро отыскал отдельно стоящий викторианский особняк. Он не слишком надеялся, что семья Джейкобсонов все еще живет здесь, и сердце его забилось чаще, когда дверь открыла миловидная старушка в розовой кашемировой кофте. Закрепив очки на идеально уложенных волосах, она пристально его рассматривала.

— Миссис Джейкобсон? — спросил Фред с теплой улыбкой. В некрологе доктора Джейкобсона он прочитал, что тот умер в 1976, а женился лет за двадцать до того. Так что миссис Джейкобсон, должно быть, уже за восемьдесят. Фред решил, что она явно гордилась своей внешностью и отлично выглядела для своего возраста.

— Да? — нервно откликнулась она.

— Не знаю, помните ли вы меня. В детстве я жил неподалеку. Я – Фред Картрайт, ваш муж много лет был терапевтом моего отца, — солгал он, чувствуя себя виноватым. Но делал это ради Сэм.

Женщина нахмурилась, пытаясь понять смысл его неожиданного визита.

— Отец всегда о нем очень хорошо отзывался. Думаю, он писал вам, когда умер ваш муж. Отец был очень расстроен, — проговорил Фред.

— Понимаю. Чем могу помочь? — спросила женщина.

Фред помедлил.

— Если у вас есть время, мне бы хотелось задать вам пару вопросов о вашем покойном муже.

— Даже не знаю. Я просто смотрела субботнюю серию «Катастрофы», — сказала женщина, оглядываясь через плечо.

— Я был так расстроен известием о смерти доктора Джейкобсона. Должно быть, вы с дочерями ужасно по нему скучаете. Кажется, отец говорил, что их зовут Сара и Джейн. — Фред припомнил, что эти имена упоминались в заметке, которую он читал чуть раньше.

— Спасибо. Да, вы правы.

— Я не отниму у вас больше пяти минут. Можем даже поговорить прямо здесь, на скамейке.

— Нет, здесь очень холодно. Простите, возраст и все такое… так что я немного нервничаю. Мне всегда приятно говорить об Эдварде. Входите. — Фред проследовал за ней в коридор. — Хотите чаю?

— Спасибо, миссис Джейкобсон, — кивнул он.

— Называйте меня Салли. Прошу, проходите и садитесь, я пока заварю чай.

Старушка привела Фреда в огромную гостиную. В глаза бросалось огромное количество мягкой мебели, семейных фотографий и цветов. В комнате царил идеальный порядок; даже диванные подушки располагались строго на своих местах. Было очевидно, что особняк недавно ремонтировали. Конечно, хрупкая старушка вроде миссис Джейкобсон в одиночку не могла следить за домом подобного размера. Вероятно, Эдвард Джейкобсон позаботился, чтобы и после его смерти жена долгое время ни в чем не нуждалась.

Пока миссис Джейкобсон возилась в кухне, Фред изучал фотографии, стоящие на полированном антикварном столике. Он взял в руки снимок, на котором доктор Джейкобсон обнимал медовой окраски спаниеля.

— Мы все любили эту собаку, — проговорила старушка, появляясь позади него с подносом, на котором стояли чашки с чаем и вазочка печенья. — Наверное, Хани я оплакивала даже больше, чем Эдварда. Когда не стало мужа, Хани была мне отличной компанией. И ее смерть стала последней каплей.

— Могу себе представить. Как поживают Джейн и Сара? — спросил Фред.

— Боже, они уже такие взрослые, что верится с трудом. Сара стала врачом, как отец. А Джейн — архитектор, — проговорила она, расставляя содержимое подноса на столе. — Навещают меня по возможности часто. Но они много работают. Вы же знаете, каково это.

Фред улыбнулся.

— Наверное, вы очень гордитесь ими.

— Да. Только грустно, что Эдвард не смог увидеть, какими они стали. — Салли протянула ему чашку чая. — Ну а вы чем занимаетесь, Фред?

— Честно говоря, Салли, я – историк. И сейчас собираю информацию о местечке в Престоне, носящем имя Святой Маргарет. Не знаю, слышали ли вы о нем. — Он взял печенье с предложенной ему тарелки и положил на свое блюдце.

— Конечно, дом матери и ребенка. Много лет стоял заброшенным. Полагаю, скоро его снесут.

— Да, вы правы, — помедлив, проговорил Фред, пытаясь подобрать слова. — Я просто подумал… возможно, ваш муж был как-то связан с обителью Святой Маргарет? — Он взглянул в лицо миссис Джейкобсон, ожидая каких-либо признаков напряжения, но ничего не увидел.

— Да, конечно. В обитель принимали незамужних беременных девушек. Эдвард иногда ходил туда, чтобы помочь при трудных родах. Но он не любил об этом говорить.

Фред кивнул.

— Должно быть, желание помогать было у него в крови, — сказал он, отпивая чай.

Старушка откинулась на пухлые диванные подушки, неторопливо потягивая чай из тонкой фарфоровой чашки. Воображение Фреда тут же нарисовало сцену. Салли, завернутая в шелк простыней, шевелится во сне, хлопает входная дверь, и доктор Джейкобсон на цыпочках входит в спальню. Его руки все еще в крови после битвы за спасение жизни бедной девушки. Наверное, она просыпается, поднимает голову, а он, стоя у двери, шепчет:

— Я в душ, милая. Лягу в соседней комнате, чтобы тебя не тревожить.

У французского окна возникла персидская кошка, и оба подпрыгнули от неожиданности.

— Что ты здесь делаешь, Джесс? — спросила Салли, вставая, чтобы ее впустить.

— У вас красивый сад, — проговорил Фред, разглядывая его сквозь французское окно, которое Салли, плотнее завернувшись в кофту, поспешно закрыла. — Должно быть, нелегко следить за таким большим домом.

— К счастью, я в состоянии позволить себе нанять помощников. Девочки пытаются уговорить меня переехать, но я не могу. Конечно, они верят, что так будет лучше. Но как я смогу жить одна в незнакомом месте, оставив Эдварда в прошлом? Я бы его подвела. — Она поставила чашку на стол. — Знаете, он ведь здесь умер.

— Я не знал. Простите. Должно быть, это очень тяжело. — Фред ждал продолжения, но Салли потерялась в мыслях. — Он болел?

— Нет, ничуть. Он утонул в крытом бассейне. Мы до сих не знаем точно, что же произошло. Каким-то образом он очутился под крышкой. Вскрытие показало, что он вывихнул плечо. Возможно, там застряла Хани, а он пытался ее вытащить и упал.

— Какой ужас. А вы были здесь? — спросил Фред.

— Нет, уезжала за подарками к Рождеству. У машины спустило колесо, так что меня не было какое-то время… — Голос Салли замер, она стиснула лежащие на коленях руки. — Мы купили самую прочную крышку для бассейна, чтобы девочки в него не упали. Она бы его выдержала. Но, вероятно, падая, он ударился головой, так что был без сознания, когда соскользнул в воду.