Потом меня ждало поступление в престижный вуз, после окончания которого папа обещал, что устроит меня на работу в налоговую. Отца не стало в тот год, когда я забеременела, а у матери чуть не случился удар, когда я сказала, что жду ребенка и не стану делать аборт. Это был крах её планам и мечтам. Я не оправдала её надежд.

— Конечно посижу. Не делай из меня изверга, Яна, — отвечает мама, поставив чайник на плиту.

— Спасибо, я недолго. Всего лишь на УЗИ.

Она ничего не отвечает. Новость о том, что я иду на суррогатное материнство стала для неё ещё одним болезненным ударом, но для меня это был отчаянный шаг на пути к заветному исполнению мечты обзавестись собственным жильем, чтобы не стеснять маму.

Я надеваю любимое голубое платье, распускаю по плечам волосы и слегка подкрашиваю губы помадой. Беременность не раздула меня до размеров воздушного шара — у меня вполне аккуратный живот и отсутствуют лишние килограммы.

Даже мать ребёнка, которая наняла меня суррогатной матерью, не раз делала мне комплименты. Она своеобразная. Немного нервная и часто напряженная. Лена волнуется о здоровье малыша и звонит мне несколько раз на день, чтобы узнать, шевелится ли её ребенок. Но думаю, что это нормально. Мне сложно её понять, потому что собственная беременность случилась у меня спонтанно, несмотря на предохранение.

— Скоро вернусь, малыш, — треплю дочку по волосам.

Она пошла не в меня. В отца. У меня светлые волосы, а у Лизы — чёрные, как смола.

Я пыталась искать его, и как только увидела на тесте две полоски, пришла в тот клуб, где мы познакомились. Он говорил, что «Кактус» принадлежит его другу, но в кабинет директора охрана меня не пропустила, и больше я не предпринимала попытки найти его, потому что ничего кроме имени о нем не знала.

— Купишь мне мороженое?

Карие глазки Лизы становятся похожими на взгляд котёнка из мультфильма «Шрэк».

— Куплю, если будешь слушаться бабушку.

Она клятвенно обещает быть паинькой и закрывает за мной дверь.

Выглянув в окно из подъезда, не нахожу автомобиль Елены. Обычно она никогда не опаздывает на встречу и лично отвозит меня к врачу. Таким является пожелание клиента. Не успеваю я подумать о ней, как мой мобильный оживает.

— Яна, сегодня меня не будет, — произносит Лена. — Вместо меня приедет муж.

— Ладно, — отвечаю ей.

Мне по большому счёту всё равно, кто отвезет меня к врачу. Я и сама могла бы добраться до больницы, но Лена против, чтобы я ездила с сомнительными личностями в такси или метро, поэтому перечить не могу.

— У него чёрный внедорожник, — продолжает. — Номера 8456.

— Да-да, я вижу его.

Спускаюсь вниз, толкаю дверь на улицу, нахожу нужный автомобиль и обмираю на месте.

— Хорошо. До свидания, Яна.

Я не отвечаю Елене, продолжая стоять обездвижено, потому что из автомобиля выходит высокий широкоплечий мужчина в деловом костюме. Он разговаривает с кем-то по телефону, прижав трубку к уху, и черты его лица мне до боли знакомы даже по прошествии времени. Это тот самый Тимур. Та же походка, мимика, жесты… Он не стал с годами хуже, увы.

Разница только в том, что я с трудом могу назвать его парнем. Теперь он красивый взрослый мужчина, а я — суррогатная мать, которая вынашивает его ребёнка.

Суррогатная мать может никогда не видеть будущих родителей ребёнка. Они могут пожелать остаться анонимными и это, конечно же, устроило бы меня гораздо больше, но так уж вышло, что Лене Багримовой подошла именно я. Мы назначили встречу в клинике и после короткого собеседования заключили контракт. Долгие тридцать три недели всё шло относительно отлично… до сегодняшнего дня.

За семь лет я прошла столько стадий касаемо своего отношения к отцу Лизы, что страшно даже представить. Я ненавидела, злилась, смирялась, а после — благодарила. Я отпустила эту ситуацию раз и навсегда, извлекла из неё важные уроки и начала жить, как жила. С одной небольшой прибавкой в виде ребёнка. Лиза — моя радость и счастье, несмотря ни на что. И я рада, что родила её тогда, не сделав аборт.

— Вы — Яна?

Его голос такой же, как и раньше, низкий, бархатный, с лёгкой хрипотцой. Тимур смотрит на меня недолго, всего несколько секунд, чуть дольше рассматривая мой живот, а не лицо. Кажется, он не узнал меня. Точно, не узнал. Впрочем, это неудивительно. Могу только предположить, сколько девушек прошло через его постель в те времена. А ещё до и после. Много ли было у него таких девочек на одну ночь, как я?

Это сейчас он, кажется, остепенился. Женился на Лене и решил обзавестись детьми. Мальчиком непременно, потому что в лаборатории тщательно спланировали даже пол. И Лена ему несомненно подходит — яркая, утонченная, аристократичная. Абсолютная ему ровня.

— Да, это я.

Несмотря на то, что мне хотелось бы, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, он всё же подрагивает. Успокаиваю себя тем, что это нормально. Ситуация щекотливая, и я не ожидала такого жизненного поворота, но судьба-злодейка отлично пошутила надо мной.

Тимур обходит автомобиль, открывает заднюю дверцу, и мне приходится подойти к нему ближе. Он подает мне руку, и я касаюсь его. У него теплая ладонь с шероховатой кожей и почему-то от этого касания у меня покалывает низ живота. Надеюсь только, что это кратковременный тонус, потому что все это время я была уверена, что выработала против таких мужчин стойкий иммунитет.

За время нашей поездки я устремляю взгляд в телефон. Делаю, что угодно, лишь бы не смотреть на Тимура. Тешу себя только тем, что это, возможно, первая и последняя наша встреча. Больше он не станет меня подвозить, и дальше функции водителя будет выполнять Лена. С ней мне было куда проще находить общие темы.

— Я не слишком сильно включил кондиционер? — звучит голос Багримова.

Мне приходится оторваться от телефона. Приходится посмотреть в зеркало заднего вида и встретиться со его взглядом чёрных глаз. Вспышки той самой ночи так чётко проносятся в моей голове, будто это было вчера. Он и я в номере отеля «Палаццо» занимаемся любовью на шелковых простынях. Чертовщина какая-то!

— Что? — несколько раз подряд моргаю.

— Кондиционер не слишком сильно включен? Я могу сбавить, если холодно, — повторяет Тимур.

Я не чувствую, что в салоне холодно. Меня бросает в жар, а ладони становятся влажными.

— Нет, все нормально, — отвечаю сдавленным голосом.

Прокашливаюсь, вновь устремляю взгляд в телефон в надежде на то, что он больше не заговорит со мной. Больше всего на свете я боюсь услышать от него: «Мы нигде не встречались с вами раньше?». К счастью, мы не говорим. Спустя несколько минут автомобиль останавливается на парковке возле частной клиники, где мне делали ЭКО.

Это был отчаянный и рисковый поступок, несмотря на то, что я долго думала и многое взвешивала, прежде чем решиться на этот шаг. Сложнее всего было преподнести новость своему собственному ребёнку и маме, которая давно устала получать от меня неожиданные известия. Но тот факт, что мы с Лизой съедем, когда получим гонорар за суррогатное материнство, все же прибавил ей сил не дал окончательно поседеть.

Тимур останавливает автомобиль и помогает мне выбраться. Даже не знаю, что сейчас обиднее всего — то, что он не вспомнил меня или то, что в то время, когда он пытается родить со своей женой малыша, у него уже растёт шестилетний ребёнок.

— Не нравится мне размер желудка, — кривит губы врач.

Варвара Степановна ведёт мою беременность с первой недели. Она знакомая моих родителей, и именно по её совету я встала на тропу суррогатного материнства. Однажды мы встретились, разговорились, и она подкинула мне вариант того, как одним выстрелом можно убить двух зайцев — сделать отчаявшихся людей счастливыми и заработать при этом много денег.

Она водит датчиком по животу и хмурится. Это не впервые, когда данные показатели вызывают сомнения, поэтому я начинаю волноваться. Ребёнок, словно учуяв, что речь идёт о нем, начинает копошиться в моем животе.