Катерина чуть не задохнулась, но тотчас вновь овладела собой.

– Как… э-э… интересно. – Спустя мгновение она добавила: – Выглядит весьма практично для их среды обитания.

Майлз слегка расслабился. Как бы ни были сильны ее затаенные барраярские рефлексы в отношении явных мутаций, над ними все равно возьмет верх непреклонная сдержанность, не позволяющая отклоняться от правил приличия.

Чего, к несчастью, нельзя было сказать о его соотечественниках, застрявших на станции квадди. Барраярцам из глубинки нелегко было уловить разницу между вредной мутацией и положительной, целесообразной генетической модификацией. Если учесть, что один офицер прямо в своем официальном рапорте называл их ужасными паукообразными мутантами, становилось очевидно, что к уже известным осложнениям этой истории следует добавить и расовый конфликт.

– Ты очень быстро привыкнешь к ним, – заверил он ее.

– А где же ты встречал квадди, если они живут столь обособленно?

– М-м… – «Так, быстренько подредактируем эту историю в уме…» – Я был тогда на задании СБ. Мне нельзя об этом рассказывать. Но она, между прочим, была музыканткой. Играла на цимбалах всеми четырьмя руками. – Попытка изобразить это впечатляющее зрелище привела к тому, что он больно ударился локтем о стенку. – Ее звали Николь. Тебе бы она понравилась. Мы вытащили ее из одной жуткой передряги… Интересно, добралась она до дома? – Он потер локоть и с надеждой добавил: – Держу пари, тебе будут интересны методы садоводства квадди в условиях невесомости.

Катерина просветлела:

– О да, конечно.

Майлз возвратился к своим рапортам с неприятной уверенностью в том, что в заваруху, которая его ожидает, не стоит бросаться без должной подготовки. Он мысленно занес обзор истории квадди в список того, что ему надлежит прочитать в последующие несколько дней.