– Да чего ты сразу заводишься. Элементарная вежливость.

Отрывает взгляд от порядком истрёпанной, должно быть, одолженной у кого-то из старшекурсников, тетради и, взъерошив и без того торчащие медные пряди, хмурит брови.

Ах, да… Факт под номером шесть, господа насекомые: у Сидни есть веснушки. На лбу, на щеках, на шее… Интересно, а на сосках тоже?

– С чего это?

Потягиваюсь и, изобразив приступ воодушевления, укладываю перед собой кепку, поглаживая пальцами уродскую нашлёпку с "ТерриПиццей".

– Может, нам стоит узнать друг друга поближе, прежде чем мы проведём целую ночь вместе?

Тупо на меня пялится, наморщив лоб. Должно быть, думает, шучу я или нет.

Даже грустно становится… Хреновый из меня комик, куда мне до Мерфи…

Тут же сдуваюсь.

– Да ладно, как ты там сказала, нафталином потянуло? Считай, им полноценно завоняло.

Пару секунд бездумно хлопает ресницами, а после, перегрузившись, фыркает и снова утыкается в тетрадь. Жуёт жвачку.

Молчим пару минут. Противный звоночек тоже молчит – заказов пока нет.

Взяться бы и мне за конспект, но так хочется немного побездельничать. Прямо-таки леность опутывает. Ну, немного, чуть-чуть совсем…

– Слышь, Кайл. Вот смотрю я на тебя и думаю… Кого-то ты мне явно напоминаешь.

Настроение стремительно скатывается в минус. Мгновенно.

Осторожно уточняю:

– И кого же?

– Мм… И не вспомнить так… По МТV часто крутят. Нэш, Трэш..?

Уже не в минус. Замерло на отметке минус двести семьдесят три. Абсолютный ноль.

– Раш.

– Точно! Раш! Он такая…

Зажимаю уши. О, нет-нет-нет, к чертям девчачий трёп. Только соплей мне не хватало. Где там мои вольты, амперы и Герц? И кофе. Моя душа определённо жаждет этой гадости из автомата.

Даже удалось сходить без происшествий, по пути заглянув в небольшой зал. Пара человек за столиками, не густо что-то. Терри скучает за стойкой. Решив не попадаться ему на глаза, придерживая кончиками пальцев пластиковый стаканчик с дымящимся содержимым, возвращаюсь назад в каморку.

Сидни включила музыку.

Просто прелесть.

Только сажусь, и мобильник в кармане вибрирует, оповещая о новом вызове. Я уже даже и не помню, когда вообще снимал его с вибровызова. Прогибаясь назад, лезу в карман узких джинс, кое-как выскребая его оттуда.

У кого там по мою душу зачесались голосовые связки?

Неизвестный номер. Впрочем, неудивительно – "известных" у меня забито три или четыре, остальных абонентов я обычно узнаю по последним цифрам.

Зелёная.

– Алло?

– Я о тебе думаю.

Разрядом в двести двадцать вольт прошибло.

У него слишком узнаваемый, не похожий ни на один другой голос. Голос, хрипящий из динамиков дешёвого мобильника девушки напротив. Но в трубке совсем иной, чистый, без срывов и фолскорда.

Но… Но почему? Зачем? Нахрена? Моя уверенность в том, что он уже болт забил на всё это, была железобетонной. Тогда, почему? На кой ляд?

Выдыхаю. Произношу первое, что приходит на ум. Первое и самое банальное:

– Откуда у тебя номер?

– Ларри готов отрыть что угодно, лишь бы я не доставлял ему особых проблем. Так что давай обойдёмся без шаблонных удивлений и причитаний.

Даже не собирался причитать. Поэтому слегка раздражает.

– Особых проблем? Как пару дней назад?

Хмыкают на той стороне импровизированного провода. Сочно и крайне самодовольно.

Я сам не заметил, как вцепился пальцами в край стола. Знать бы почему. Знать бы…

– Именно. Но мне безумно нравится то, как всё обернулось. Мне ты нравишься.

Сглатываю. Образовавшийся ком не пропихнуть.

Кошусь на Сидни. Внимательно вслушивается, чертовка. Ну, ещё бы, поди, любопытство зашкаливает.

– Вот так прямо?

Деланно отпиваю кофе, осторожный глоток и… тут же давлюсь им, закашлявшись.

– Хочешь, вставлю тебе под углом?

Вкрадчиво… Так и представляю, как он валяется на огроменной кровати на животе и свободной рукой лениво касается ворса ковра. Гладит его, перебирает, сжимает, как тогда мои волосы на затылке.

– Я вообще не… – кошусь на Сидни, – Не хочу.

– Но я хочу, – тут же возражает дьявольски приятный сейчас голос, тёплый, как шероховатая замша. – Ты даже не представляешь, как я тебя хочу.

Выразительно выделяет последние три слова интонацией. Охренительно пользуется своим голосом. Не отнять.

Теряюсь. Пропадаю к хуям. Только открываю рот, но выдавить даже банальное "эээ" не выходит.

Тоже молчит, ждёт ответа.

Выдохнуть.

– Трахай своих полоумных фанаток.

С чего это он решил, что может получить меня, как любую из орущих на его концертах дур? Ну, уж хрен тебе. Слишком самонадеян, будь ты хоть трижды звезда, тваристости это нисколько не умаляет.

Сидни вскидывается, всем своим видом являя заинтересованность, аж глазёнки горят. А меня потряхивает. Ощутимо так, словно при сейсмоактивности.

– Моего "хочу" они не удовлетворяют. Хочу тебя. Твою упругую, маленькую, наверняка не разработанную, тугую…

Резко тыкаю на отбой и не отпускаю кнопку так долго, что вырубаю мобильник.

Самодовольный ублюдок. Клал я на твоё "хочу"! "Хочу, хочу-хочу!" Распечатай и обоссы!

Шея горит. Пылает, как перцовкой облили. Спичку – и как факел вспыхну.

Сидни таращится во все глаза. Отворачиваюсь и выбегаю в коридор.

Перевести дух.

***

То же самое повторяется на следующий день. И ещё через сутки. И ещё… И снова… И на новой неделе. Всегда вечером, почти в одно и то же время набирает и планомерно сношает мой мозг. Иначе это не назовёшь. Очень упорный парень. Что, так хочется потыкать членом в самого себя? Так закажи куклу и еби её, пока сперма из носа не потечёт. Вполне осуществимо, с его-то деньгами. Но нет, нееет… Он вбил себе в череп, что я просто обязан быть от него без ума только потому, что он носит мой еблет.