В октябре к вопросу о зерне пришлось вернуться. Тогда Дмитрий Медведев дал правительству две недели на то, чтобы разобраться с тем, как лучше вмешиваться в ценообразование: внеконкурсной раздачей зерна через губернаторов или обрушиванием биржевых цен. «Вообще-то это не рыночная мера, – осторожно охарактеризовал Дмитрий Медведев первому вице-премьеру Виктору Зубкову, курирующему в Белом доме вопрос натурального распределения зерна, систему натуральных дотаций. – Скажу прямо – это создает опасность коррупции»{55}.
Одновременно Дмитрий Медведев контролировал восстановление сгоревшего жилья и расселение погорельцев. 30 августа он пригласил к себе в резиденцию страховщиков специально для обсуждения проблем страхового рынка, слабость которого и выявили летние пожары. Дмитрий Медведев назвал ненормальной ситуацию, «когда страховые выплаты подменяются государственной помощью». По его сведениям, из погоревших домов лишь 15% были застрахованы, из погибших от засухи посевов – максимум 20%.
Если же говорить в целом по России, то застраховано менее 10% недвижимости. «Я не знаю ни одной страны мира, где был бы такой процент! – негодовал президент. – В любой стране, которая гордо себя называет цивилизованной, практически вся недвижимость застрахована». Для развития страхового рынка нужно, чтобы, с одной стороны, развивались институты страхования, а с другой – граждане, сельхозпроизводители и прочие, страхующие свои риски, «должны быть уверены, что они получат реальное возмещение при наступлении страхового случая, при возникновении убытков, причинении вреда».
В связи с этим Дмитрий Медведев предложил своим гостям продумать меры по стимулированию и либерализации страхования{56}. Чуть позже, в сентябре, он заговорил и о введении обязательного страхования урожая и для сельхозпроизводителей{57}.
В процессе борьбы с пожарами руки президента дошли и до Лесного кодекса, который, по сути, и стал основной причиной того, что с летними пожарами было так трудно справиться. 8 сентября Дмитрий Медведев в очередной раз потребовал от правительства «инвентаризации лесного законодательства», а также предложил думской фракции «Единая Россия» заняться «серьезным уточнением и дополнением» Лесного кодекса.
По ходу «инвентаризации» должны были выясниться все недостатки Лесного кодекса, действующего с 2007 г. На это рассчитывал президент 27 августа, когда давал соответствующее поручение правительству, оценив последствия летних пожаров. «Один порок проявился в полной мере в ходе нынешней тяжелой ситуации с пожарами», – заявил он на сентябрьском совещании по вопросам развития лесного хозяйства. «Пороком» Дмитрий Медведев посчитал действующую службу лесного контроля и надзора, которая, согласно Лесному кодексу, «заменила государственную лесную охрану». Ведь «контроль и надзор осуществляются в виде проверок юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, работающих в лесу». Но Россия, подчеркнул президент, «не европейская маленькая страна: у нас в аренду передано только около 13% лесов, стало быть, более чем 1 млрд га лесов, по сути, остался без персонала по их охране».
Те леса, которые еще не сданы в аренду, «находятся в госфонде, но контроля там такого, как раньше, нет». А раньше эти полномочия, напомнил президент, «осуществлялись на постоянной основе должностными лицами лесхозов и лесничеств». Сейчас все полномочия по ведению лесного хозяйства переданы на уровень власти субъектов Федерации. Но «не установлен порядок отзыва полномочий» тех регионов, которые с ними не справляются или даже проявляют «преступную халатность»{58}.
Именно реформа российского лесного хозяйства, начатая после принятия в 2006 г. нового Лесного кодекса, стала первопричиной катастрофического масштаба пожаров лета 2010 года. А ведь Лесной кодекс, как заметил журнал «Коммерсантъ Власть», принимался точно так же, как и большинство других законов в нынешней Госдуме, – в полном соответствии с отведенной парламенту в рамках вертикали ролью безотказной машины для голосования. Против его принятия думская оппозиция выступала много и страстно, но, не имея возможности повлиять на механизм принятия закона, ничего не могла изменить{59}.
Еще в августе 2010 г. Дмитрий Медведев уволил главу Рослесхоза Алексея Савинова, фактически возложив на него основную вину за происшедшее. Алексей Савинов был известен тем, что в 2007 г. с его подачи была принята редакция Лесного кодекса, ликвидировавшая государственную лесную охрану{60}.
В ходе героической борьбы с пожарами отчетливо подтвердилась ориентированность на ручное управление созданной еще Путиным-президентом вертикали власти. Проявление инициативы в рамках вертикали наказывается так же безжалостно, как и попытка за эти рамки выйти. Поэтому нет ничего удивительного, что те немногие начальники, которые в ожидании пожаров занялись профилактической вырубкой лесов вокруг населенных пунктов, получили за это не награды и благодарности, а прокурорские представления о нарушении закона, а факт, что реагировать на чрезвычайные ситуации в пожарном порядке приходится непосредственно высшему руководству, является для вертикали не исключением, а нормой. Но страна большая, и времени, чтобы раздать руководящие указания всем подчиненным, верховному начальству просто физически не хватает. Поэтому остается действовать по случившемуся факту: сгорел дом престарелых – начинаем проверку противопожарной безопасности в социальных учреждениях; разрушилась Саяно-Шушенская ГЭС – беремся за изучение технического состояния всех электростанций; утонули дети в лагере – устраиваем ревизию детского хозяйства и т.д. и т.п.
При этом система ручного управления требует, чтобы управляющие регулярно подавали управляемым не только аппаратные, но и публичные сигналы – народ ведь тоже должен знать, что наверху о нем помнят. А в условиях тандемократии, когда сигнальщиков стало двое, им приходится еще и перераспределять сферы своих полномочий.
Поэтому Владимир Путин, как крепкий хозяйственник, этим летом больше налегал на личное участие в противопожарных мероприятиях – от посещения выгоревших деревень до тушения лесов в качестве второго пилота самолета Бе-200.
А Дмитрий Медведев, видимо, как гарант Конституции, специализировался на вопросах общегосударственной стратегии и подписании указов и поручений. Кстати, в этом смысле пропагандистское обеспечение боев с пожарами очень походило на то, что было в 2008 г. во время войны с Грузией: президент тогда тоже в основном работал с документами и совещался с министрами, а премьер, прибыв на место событий, лично заботился о раненых и раздавал приказы военным{61}.
Лекарство от старости
Президент смог прямо на месте оказать социальную помощь пенсионерке, которая бросилась к нему с жалобами на то, что слуховой аппарат выдали, а как с ним обращаться, не проинструктировали.
В июне 2009 г. Дмитрий Медведев подписал изменения в Закон «О ветеранах», согласно которым за счет федерального бюджета до 9 мая 2010 г. должны были быть обеспечены жильем ветераны ВОВ, вставшие на учет до 1 марта 2005 г., а не до 1 января 2005 г., как было установлено законом ранее. Тем, кто встал на учет позже, жилье должно быть предоставлено в течение 2010–2011 гг.
Дмитрий Медведев обратил особое внимание на тех ветеранов, которые подавали документы после этой даты. К тому моменту их набралось уже более 50 000 человек. «Чем больше таких ветеранов, тем лучше, – заявил президент и строго предупредил: – Чтобы больше я не слышал слов „к сожалению“ по поводу того, что количество этих ветеранов все увеличивается». В первую очередь эти слова были адресованы министру регионального развития Виктору Басаргину, ранее доложившему главе государства о том, что «к сожалению, количество ветеранов, подающих заявления, все увеличивается и увеличивается».
