Увидев, что Раф идет к ней через комнату, Гинни выкинула глупые сомнения из головы. Зачем требовать клятв, когда любовь и так светится в его глазах? Раф прав, человек не может знать, что с ним случится до конца его дней.

– Как ты это замечательно придумал – повесить Эксалибур над камином, – сказала она Рафу, когда он к ней подошел. – Патрик прямо расцвел от счастья.

– У него есть для этого основания. Я буду всю жизнь беречь этот меч как доказательство того, что за свою мечту стоит бороться.

– Ты боролся не зря, – сказала Гинни, нежно погладив его по щеке. – Ты осуществил свою мечту.

– Мы осуществили нашу мечту, – поправил он Гинни, накрыв ее руку своей. – Стоит только оглянуться по сторонам, чтобы увидеть, как ты изменила нашу жизнь, как под твоим влиянием изменились дети – и даже их прадед с прабабкой, которые сердито зыркают глазами из своего угла. Если бы не ты и не твоя вера в меня, не знаю, хватило бы у меня сил довести дело до конца. Ты и есть моя мечта, Гинни. Ты моя жизнь.

– О Раф! – прошептала Гинни, которой казалось, что ее сердце разорвется от счастья. Раф улыбнулся и поднес ее руку к губам.

– Я ваш вассал, моя прекрасная дама, и я живу, чтобы любить вас.

У Гинни замерло сердце. Она вгляделась ему в глаза:

– О Раф...

Он наклонился и поцеловал ее на глазах у всех – не обычным, а словно бы ритуальным поцелуем.

– Я тебя очень люблю, родная, – сказал Раф, и Гинни ощутила несказанное счастье, – и буду любить до конца своих дней.