Кэт тяжело вдохнула.

– Я стараюсь, но очень хочу этого ребенка!

Доктор улыбнулась.

– Поверь, ничто не доставит мне большей радости, чем передать здорового младенца в твои руки.

Кэт быстро взглянула на нее.

– Я подумаю о том… что вы сказали.

– Ну вот и хорошо. – Доктор встала. – Я буду наблюдать за тобой эти три дня. Немедленно позвони мне, если изменится характер кровотечения, а также если схватки станут ритмичными или очень болезненными. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, ничего.

– Подумай о том, что я сказала, Кэти, и попытайся обрести душевный покой.

Доктор ушла.

Кэт не могла смириться с потерей крохотного тлеющего в ней уголька.

Стараясь отвлечься, Кэт позволила своим мыслям последовать за черной яхтой.

И днем и ночью, под светом луны и солнца, в спокойную погоду и в шторм Тихий океан катил, свои волны от горизонта к горизонту. Обычно созерцание моря быстро излечивало Трэвиса от раздражения и злости. Но сейчас это не помогало ему. Капитан уже не помнил, сколько дней находится в плавании.

Трэвис знал лишь одно – этого времени оказалось мало.

Кэт не позвонила ни его кузине, ни адвокату.

“Она позвонит, – убеждал он себя. – У нее не хватит денег, чтобы содержать ребенка. И если Кэт не станет слушать автоответчик, Харрингтон даст ей номер, оставленный ему мной, или соединит с яхтой по радио.

Кэт уже взрослая девочка и все поймет сама. Она полагала играть со мной всю жизнь, но прагматизм убедит ее смириться с неизбежной потерей и вместо обручального кольца получить наличные.

Бесплодна!

Боже мой, как же я так легко попался?”

Как волны одна за другой прокатывались под яхтой в своем бесконечном движении, так и Трэвис снова и снова перебирал в уме свои отношения с Кэт, от полного препятствий начала романа до его горького завершения. Капитан пытался понять, где сделал неверный шаг и как этой женщине удалось одурачить его.

Ведь, очень осторожный, Трэвис не исключал возможности того, что Кэт забеременеет и прямо спросил ее об этом, однако она заявила, что бесплодна.

Кэт лгала ему с самого начала и до конца, а он простодушно верил ей.

Брызги обдали Трэвиса, как холодные соленые поцелуи из недавнего прошлого, наполненного страстью. Стиснув поручень, капитан проигрывал в воображении сцены из этого прошлого. Он анализировал все днем и ночью – с того самого момента, как Кэт предала его. Снова и снова Трэвис возвращался к своим воспоминаниям, пытаясь найти… он и сам не знал, что хочет найти.

Наверное, стремился отыскать правду и получить ответы на свои вопросы.

Трэвису хотелось зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы приободриться и не чувствовать себя таким глупым.

Она так убедительно говорила, показалась ему гордой, сильной и вместе с тем ранимой…

Даже теперь, когда Трэвис вспоминал ее рассказ о замужестве, его сердце сжималось от боли. Он чуть не вскрикнул от ярости, внезапно поняв, что Кэт все еще небезразлична ему. Трэвис понял, что за его болью, гневом и унижением скрывается страстная тоска по этой женщине. Мысли о восхитительном наслаждении, пережитом с Кэт, не давали ему уснуть.

Воспоминания о недавнем прошлом больно ранили душу Трэвиса и ожесточали его сердце. Никогда прежде он не испытывал такого наслаждения от секса – вот почему, черт возьми, никогда и не подвергал сомнению искренность Кэт.

“Хорошо. Предположим, она тоже испытывала наслаждение. Ну и что из этого? Все остальное, безусловно, было враньем, а я без тени сомнения доверился ей”.

Особенно трудно было ему по ночам. Трэвис злился на себя и на Кэт и никогда не страдал так сильно, даже после Тины.

Больше всего его душу терзало предательское сомнение, от которого ему никак не удавалось избавиться.

“Что, если Кэт не лгала? Вдруг она и в самом деле считала себя бесплодной?”

Это предположение выбивало почву из-под ног Трэвиса и всякий раз повергало его в дрожь. Он страстно хотел поверить в это.

Ему нужна Кэт. Но ей нужны лишь его деньги. Он должен постоянно помнить об этом, ибо слишком дорого заплатил за свой первый урок.

И снова Трэвис сжал холодные поручни судна.

– Капитан?

Трэвис обернулся к Диего.

– Я же говорил тебе, что не желаю…

– Вам звонят, – поспешно сказал первый помощник. – Говорят, дело очень срочное.

Трэвис испытал торжество и отчаяние. Он прекрасно понимал, чем вызвана его радость; “Кэт узнала у Харрингтона номер и позвонила ему”.

Чем вызвано отчаяние, Трэвис старался не задумываться, но при мысли о том, что он не ошибся в намерениях Кэт, у него начиналась тоска,

Трэвис подошел к радиотелефону.

– Да?

– Ну наконец-то! Провалиться мне на этом, месте, если это не “Дэнверс – погибель женщин”. Знаешь, как долго я пытался дозвониться до тебя?

– Харрингтон, – разочарованно вымолвил Трэвис.

– Да, это я, старина. Потрудись-ка рассказать мне, почему не прослушиваешь свои телефонные сообщения?

– Я прослушиваю.

– Чудесно, – саркастически заметил Харрингтон. – Тогда какого черта не ответил ни на один из десяти моих звонков?

– Одиннадцати.

– Неужели ты их считал? Скажи-ка, Трэвис, почему бы мне не нанять посудину, полную головорезов, и не сделать из тебя отбивную котлету?

– Приятно узнать, какие у меня друзья.

– Радуйся, что они у тебя вообще есть.

– Наверное, Кэт рассказала тебе душещипательную историю про свое бесплодие, сменившееся чудесной плодовитостью?

– Я разговаривал с Кохран.

– Тогда ты понимаешь, какого я свалял дурака.

– Я понимаю, какой ты дурак на самом деле. Кэти – не лживая и коварная интриганка вроде Тины.

– Практика – критерий истины. А может, Кэт не беременна?

– Это решается сейчас.

Трэвису показалось, будто яхта падает вниз с огромной волны высотой до самого неба.

– То есть она собирается сделать аборт?

– Аборт? Да ты что, нанюхался? Запомни раз и навсегда: Кэти – не Тина. Сейчас она на постельном режиме и делает все возможное, чтобы сохранить твоего ребенка.

– Ox, ox, ox! – Трэвис не верил ни единому слову Харрингтона. – Ты разбиваешь мне сердце!

– Лучше бы я разбил тебе голову.

– Ты хочешь разбить мне голову только потому, что я не считаю голубушку “Огонь и лед” невинным маленьким ангелом? К черту, Харрингтон! Не ты ли всегда говорил мне, что мужчина не может по-настоящему узнать женщину, пока не переспит с ней. Так вот я спал с Кэт, а ты?

– Разумеется, нет. Она мой друг.

Трэвису очень хотелось узнать, почему Кэт не позвонила ни ему, ни его адвокату.

– Кэт получила свой “большой чек” от “Энергетикс”? – спросил он.

– Нет, – ответил Харрингтон. – И не получит. “Энергетикс” разорилась, а оставшегося едва хватит, чтобы рассчитаться с адвокатами.

“Тогда почему Кэт не позвонила? – недоумевал Трэвис. – Она же разорилась вчистую, к тому же подошло время платить за обучение близнецов”.

– И сколько ты дал ей? – наконец спросил он Харрингтона.

– О чем ты говоришь?

– О Кэт и о деньгах.

– Я пытался помочь ей, но она отказалась.

– Наверняка играет, да?

– Послушай, ты, сукин сын, Кэт вовсе не играет, эта женщина беспредельно искренна. Ее честности хватит на десятерых, а упрямства у нее даже больше, чем у тебя!

– И так заявляет мужчина, даже не спавший с ней! Будь осторожен, дружище. Иначе и глазом не успеешь моргнуть, как она притащит тебя к священнику.

– Спасибо за превосходную идею. Тебе прислать приглашение? Церемония будет, конечно, скромной. Приглашением можешь воспользоваться когда угодно.

И, не ожидая ответа, Харрингтон положил трубку.

Трэвис долго стоял, погрузившись в размышления. Он знал, что его друг не собирается жениться, а Кэт – выходить замуж за Харрингтона. Если бы хотела, то давно уже сделала бы это. Но Кэт даже не была его любовницей.

Эта мысль ошеломила Трэвиса. Ведь он предполагал, что Кэт хочет женить его на себе из-за денег, но Харрингтон-то еще богаче!