– Нет, нет, для чего мне было...

– Чтобы отвести от себя подозрение. Потому что это ты, и никто другой, подпилил конец рулевой тяги! – сказал Клинг.

– Ты ведь ходил сегодня утром на прогулку? Так ты мне сказал, когда я только тебя увидел? – сказал Карелла.

– Да, но...

– Ты разбил себе голову о дерево? Ты подпилил конец тяги во время прогулки?

– Нет, нет, я...

– Ты прислал Томми «черную вдову»?

– Нет, нет, клянусь, я ничего такого...

– На этой коробке с пауком была записка, – гнул Карелла свое. – И мы сравним твой почерк...

– Мой почерк?.. Но я не...

– Эта блондинка тоже с тобой заодно? – грозно спросил Клинг.

– Какая блондинка?

– Та, из пистолета которой был убит Бирнбаум!

– Бирнбаум?

– Или это ты убил Бирнбаума?

– Я никого не убивал. Я только...

– Что только?

– Я только хотел...

– Что ты хотел?

– Я... я...

– Уведи его, Берт, – резко оборвал разговор Карелла. – Арестуй его за убийство старика. Совершенно ясно, что это было умышленное убийство.

– Убийство? – взвизгнул Дарси. – Я не прикасался к старику! Я только хотел...

– Что ты хотел? Черт побери, Дарси, рожай же!

– Я... я... я только хотел попугать Томми немножко. Этим... пауком. Я... я подумал, что, может, я попугаю его, и тогда он... отступится от Анджелы. Но... он... он не отступился... не испугался.

– И тогда ты решил что-то придумать с машиной, так?

– Да, но не для того, чтобы убить его! Я не хотел убивать его!

– А что, черт подери, ты думал, произойдет, когда эта тяга лопнет?

– Ну, я думал, машина сломается... Небольшая авария... чтобы помешать свадьбе... Но это... это тоже не сработало. И тогда я...

– Какое отношение к этому имеет блондинка?

– Не знаю я никакой блондинки. Я не понимаю, о ком вы говорите.

– О блондинке, которая застрелила Бирнбаума! Рассказывай все начистоту, Дарси!

– Я вам все говорю, как есть. Я не собирался убивать Томми. Я всего лишь пытался напугать его. От вина ему должно было стать плохо, это да, но если бы Анджела, когда мы ездили с ней на моей машине, согласилась его оставить, я бы...

– Погоди! Какое еще вино? О чем ты говоришь?

– Ну, вино. Для него и для нее. Если бы только Анджела сказала, что вернется ко мне, я бы забрал назад эти бутылки. Да и в любом случае от этого вина ничего с ним особого не будет. Просто ему станет немного нехорошо, и он... и он окажется дурак-дураком в свою первую брачную ночь. И тогда ей... станет противно, и она, может быть, предпочтет меня, в конце концов. Я люблю ее, Стив! Понимаешь! Я люблю Анджелу!

– Ты подсунул им вино?

– Да, две бутылки, одну для него, а другую для нее. Чтобы они взяли их с собой в свадебное путешествие. Две маленькие бутылочки. Я оставил их на центральном столе. И прикрепил к ним карточки.

– Где ты взял это вино?

– Его делает мой отец. Он каждый год заготавливает бочку.

– И разливает его по бутылкам?

– Да.

– И ты что-то подлил в это вино? Чтобы им стало нехорошо?

– Только в бутылку Томми. Только в ту, на которой написано «Для жениха». Я бы не стал делать так, чтобы и Анджеле было плохо. Поэтому я поставил на стол две отдельные бутылки – одну для невесты, а другую для жениха. И эта жидкость только в его бутылке.

– Какая жидкость?

– Не волнуйся. Ему от нее просто станет немного нехорошо. Я подлил совсем чуть-чуть.

– Чуть-чуть чего, черт подери?!

– Средства, которое мы используем в саду. От вредителей. Но я подлил его только в бутылку Томми. Я бы не стал делать Анджеле...

– Средство от вредителей? – вскричал Карелла. – Да ведь оно делается на мышьяке!

– Я не знаю, на чем оно делается. Я добавил его чуть-чуть. Просто, чтобы ему стало нехорошо.

– Но разве на банке не было написано «Яд»?

– Было, но я влил туда только чуть-чуть. Просто чтобы...

– Сколько ты влил?

– Бутылка была маленькая... Ну... примерно полчашки.

– Пол... это при том, что для вредителей одну его часть разводят с водой в пропорции к двадцати. И ты влил в вино Томми полчашки! Да этого хватило бы на целую армию!

– А... но... но я только хотел, чтобы ему стало нехорошо. Причем только ему. Не Анджеле. Только ему.

– Слушай ты, идиот, они же теперь одна семья! Они будут пить либо из одной бутылки, либо из обеих, либо... дурак ты несчастный! Почему ты решил, что они будут следовать твоим инструкциям! О, какой кретин! Берт, прищелкни его наручником к радиатору! Нужно скорее предупредить Томми и Анджелу!

Танцы возобновились снова, уже под звездным небом. Оркестранты Сэла Мартино, на протяжении всего дня и вечера прикладывавшиеся к прекрасным дорогим винам, шампанскому и виски, а затем еще отведавшие и сладкого, возбуждающего ликера, которым их специально угостил Антонием Карелла, уже порядком нагрузились и играли теперь в каком-то ни на что не похожем, невообразимо тягучем ритме. Но мере того как бежало время, дальние кузены прижимали к себе дальних кузин со все большим пылом. Ведь до следующей свадьбы еще неизвестно, сколько ждать, так стоит ли упускать случай...

Стив Карелла выскочил из дома и кинулся к танцующим, краем глаза скользнув по жене, мучившейся в своем кресле на веранде. Стрелой взлетев на танцплощадку, он заметался в поисках Томми и Анджелы, но их нигде не было видно. Наконец он заметил свою мать, танцующую с дядюшкой Гарибальди из Скрэнтона, и бросился к ней. Вырвав ее из объятий оторопевшего кавалера, он выпалил:

– Где ребята?

– Что? – спросила Луиза.

– Томми и Анджела, где они?

Луиза Карелла захлопала глазами.

– Мама, они ведь еще не уехали, ведь правда же?

Луиза Карелла, тоже опробовавшая и шампанское, и дорогой ликер, снова захлопала глазами.

– Мама, они уехали?

– Да, да, уехали. Сегодня ведь их свадьба. Чего ты ждал? Что они будут торчать здесь и судачить со стариками?

– Ох, мама! – в отчаянии воскликнул Карелла. – Ты видела, как они ушли?

– Да, разумеется. Я еще поцеловала Анджелу на прощание.

– У них было что-нибудь в руках?

– Естественно, у них были в руках чемоданы. Они ведь едут в свадебное путешествие, как ты знаешь.

– Che cosa?[12] – не вытерпел дядюшка Гарибальди из Скрэнтона. – Che cosa, Louisa?

– Niente. Sta zitto, Garibaldi[13], – ответила она и снова повернулась к сыну: – А в чем дело?

– Кто-то днем поставил на стол две маленькие бутылочки самодельного вина. Ты случайно их не видела?

– Видела. Для жениха и для невесты. Очень мило.

– Они взяли их с собой?

– Да. Думаю, что да. Да, я видела, как Томми укладывал их в сумку.

– Ах, ты черт! – воскликнул Карелла.

– Стив! Я не люблю, когда ты ругаешься.

– Куда они поехали, мама?

– Поехали? Откуда я знаю? Ведь это их свадебное путешествие. Ты разве говорил мне, куда ты едешь в свое свадебное путешествие?

– О черт! – снова воскликнул Карелла. – Что Анджела говорила мне, как она сказала? Она упоминала об отеле! Черт подери, называла она его или нет?

– Что с тобой? – спросила Луиза сына. – Ты ведешь себя, как сумасшедший!

– Берт! – крикнул Карелла, и Клинг тут же подбежал к нему. – Берт, ты слышал, чтобы кто-нибудь упоминал отель, в который поедут новобрачные?

– Нет, а что? Они уехали с вином?

– Да.

– О черт! – выругался Клинг.

– Что будем делать?

– Не знаю.

– Большой отель, она сказала. Это я помню точно. Постой, постой. Один из самых больших отелей в мире, она сказала. Прямо в нашем городе. Это ее слова. – Он схватил Клинга за плечи с отчаянием: – Какой отель считается самым большим, Берт?

– Я не знаю, – ответил Клинг беспомощно.

– Как ты думаешь, кто-нибудь мог видеть, как они отъезжали? – Он повернулся к матери. – Мама, они уехали на своей машине?