— …Зря пропадет, — сказала Хомили.

Чайник не спеша плыл вниз по течению, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Солнце стояло высоко на сияющем голубизной небе — было позднее, чем они думали. Вода после недавней бури казалась желтой и мутной и кое-где заливала берега. Справа от них лежали открытые поля, слева склон порос ивняком и возвышавшейся над ним лещиной. Трепетали на фоне неба сережки орешника, ровными рядами шли в воду полчища камыша.

— С минуты на минуту мы уткнемся в берег, — с надеждой сказал Под, глядя вниз. — Одним боком или другим, — добавил он. — Чайник не может до бесконечности плыть по течению.

— Надеюсь, что нет, — сказала Хомили.

Она уже не так крепко держалась за ручку и, вопреки собственному желанию, с любопытством озиралась вокруг.

Вдруг они услышали велосипедный звонок и через несколько секунд над кустами проплыл шлем полисмена.

— О боже! — шепнула Хомили. — Значит, там пешеходная тропа…

— Спокойно, — ответил Под.

Но, бросив быстрый взгляд на отца, Арриэтта увидела, что он тоже встревожен.

— А если бы он посмотрел в нашу сторону… — прошептала Хомили.

— Все в порядке, — сказал Под. — Он укатил. А «если» не считается.

— А как быть со Спиллером? — продолжала Хомили.

— Со Спиллером?

— Ну да, он же теперь не найдет нас.

— Почему не найдет? — сказал Под. — Он увидит, что чайник исчез. Насчет Спиллера можешь не волноваться. Нам надо одно: запастись терпением и спокойно ждать, когда мы окажемся на суше.

— А если чайник не остановится и нас пронесет мимо Литл-Фордэма?

— Спиллер тоже проплывет мимо него и разыщет нас.

— А если чайник остановится среди всех этих человеков?

— Каких? — спросил Под устало. — Из гипса?

— Нет, среди человеков, которые ходят там стадами по дорожкам.

— Право, Хомили, хватит. Что толку терзаться раньше времени.

— Раньше времени?! — воскликнула Хомили. — А когда, по-твоему, когда мы попадем в беду?

Она посмотрела на дно чайника, на пропитанное водой сено.

— Еще немного, и чайник будет полон.

— Нет… ведь пробка разбухла, — сказал Под. — Чем она мокрей, тем плотнее закрывает дыру. Все, что тебе надо делать Хомили, это сидеть и крепко держаться, а когда подойдем к суше — быть готовой спрыгнуть на берег.

Говоря это, Под не переставал ладить «кошку» из шляпной булавки и обвязывать куском веревки ее головку.

Все это время Арриэтта лежала плашмя на краю чайника и смотрела в воду. Она была счастлива; потрескавшаяся эмаль нагрелась от солнца, а обхватив рукой ручку чайника, она чувствовала себя в полной безопасности. Один раз Арриэтта различила в воде неясные очертания огромной рыбы она шевелила чуть видными плавниками, стоя против течения.

Иногда им попадались небольшие леса из водорослей, где шныряли темные рыбешки, а один раз мимо чайника, чуть не перед носом у Арриэтты, быстро проплыла водяная крыса; девочка закричала от восторга, словно увидела кита. Даже Хомили едва не свернула шею, глядя на крысу и восхищаясь пузырьками воздуха, которые, точно лунные камушки, поблескивали на ее влажной шкурке. Добывайки все трое встали на ноги, чтобы разглядеть, как крыса выбирается на берег и поспешно отряхивается, подняв облако брызг, прежде чем убежать в траву.

— Чудеса, да и только, — сказала Хомили. — Явление природы, — добавила она задумчиво.

И тут, подняв глаза, она увидела корову. Корова стояла неподвижно, рядом со своей огромной тенью, уйдя выше бабок в пахучую грязь, и не издавала ни звука. Хомили оцепенела от ужаса и даже Арриэтта была рада, что их разделяет полоска воды, а чайник уносит все дальше. Она бесстрашно смотрела на корову — чего ей бояться, они были так близко к ней и вместе с тем так далеко, — и туг чайник неожиданно попал в водоворота и их бросило чуть не к самому берегу.

— Не бойся! — крикнул Под, увидев, что Арриэтта отпрянула назад. — Она тебя не тронет…

— О господи! — прошептала Хомили и шевельнулась, словно намереваясь спрятаться внутрь.

Чайник накренился.

— Осторожно! — испуганно закричал Под. — Не раскачивай его!

Чайник быстро скользил по направлению к берегу, Под откинулся всем телом в сторону, уцепившись за ручку.

— Приготовься!.. — крикнул он в то время, как чайник, резко свернув, стал приближаться к кромке грязи. — Держись!

Чайник мчался прямо на корову, и она отступила на два шага. Опустила голову, помотала ею из стороны в сторону, словно в замешательстве, и затем, с шумом втянув носом воздух, снова неуклюже отступила назад.

Подгоняемый потоком чайник несколько раз ударился об истоптанный коровами берег и закачался на волнах, ходя ходуном. Ухватившись одной рукой за ободок и свесившись наружу, Под оттолкнулся шляпной булавкой от камня; чайник подпрыгнул, отскочил от берега и поплыл по течению.

— Слава тебе, господи! — воскликнула Хомили. — Слава тебе, господи… слава тебе, господи… О боже, боже мой!

Она сидела белая; как мел, вцепившись в ручку чайника и дрожала всем телом.

— Ничего бы она тебе не сделала, — сказал Под в то время, как они выплывали на середину реки, — корова-то. Нипочем не сделала.

— Могла на нас наступить, — тяжело дыша проговорила Хомили.

— Нет, когда бы увидела нас, не наступила бы.

— Так она же нас видела! — вскричала Арриэтта, глядя назад. — Она и сейчас на нас смотрит…

У них отлегло от сердца, и, позабыв обо всем вокруг, они во все глаза уставились на корову. Никто из них не был готов к тому, что затем произошло. Глухой удар — и, потеряв равновесие, Хомили с криком летит на устланное сеном дно чайника, Под хватается за ручку, а Арриэтта цепляется за Пода. Помогая Арриэтте подняться, Под повернул голову и увидел, что чайник врезался в похожее на гнездо скопление веток и сучьев на самой середине реки. Чайник дребезжал, ударяясь о преграду, легкая рябь разбивалась, как настоящие волны, об облепленную водорослями шаткую массу.

— Вот теперь мы застряли, — сказал Под, — что и говорить. Ни туда, ни сюда.

— Под, вытащи меня наверх… скорей, — услышали они снизу голос Хомили.

Они помогли ей вылезть наружу и показали, что случилось. Вглядываясь в глубину пестрого вороха, Под разглядел обломок столба от ворот и клубок ржавой проволоки, в которой запутался всякий хлам, принесенный течением, — нечто вроде островка, все части которого намертво переплетены между собой.

Что толку отталкиваться шляпной булавкой? Их прибило к острову вплотную, и с каждым новым ударом чайник заклинивало все сильней.

— Могло быть и хуже, заметила на удивление Поду и Арриэтте — Хомили, когда она наконец отдышалась.

Она оценивающим взглядом осмотрела похожее на гнездо сооружение; некоторые прутья, выступающие из воды, уже высохли на солнце. На ее взгляд, все вместе это походило на сушу.

Я хочу сказать, — продолжала Хомили, — здесь и ноги размять есть где. По правде говоря, мне тут, пожалуй, нравится больше, чем в чайнике… Лучше, чем плыть без конца вперед пока не очутишься в Индийском океане, И Спиллеру нетрудно будет нас тут найти… прямо посреди реки.

— В этом что-то есть, — согласился Под.

Посмотрев на берег, он заметил, что река здесь расширяется. На левом берегу среди низкорослого ивняка, за которым скрывался бечевник, склоняла над водой ветви высокая лещина; справа к воде сбегали по склону луга и возле истоптанного коровами выгона росла купа крепких ясеней. Два самых высоких дерева — лещина и ясень — стояли, как стражи, на обоих берегах реки. Да, Спиллер должен хорошо знать это место. Такому месту, подумал Под, человеки даже могли дать название.

С двух сторон от острова река казалась темной и глубокой, — вымытые течением заводи… да, это такое место, решил Под — и его пробрала дрожь, — куда летом человеки, возможно, приходят купаться. А затем, посмотрев вперед, Под заметил мост.

Мост был небольшой, деревянный, поросший мхом, с одним поручнем, но для них, в их положении, даже самый скромный мостик представлял опасность: мост — это дорога для человеков, с него далеко в обе стороны видна река.