— Меня зовут Гугенхайм, я дворецкий, — представился носатый. — Из гостиной отличный вид на реку.

Он как раз тащил все чемоданы разом, так что едва был виден из-за них. При этом Гугенхайм умудрился отворить ногой тяжелую дубовую дверь и хитро подмигнуть детям. Кажется, силы в небольшом теле дворецкого было с избытком. Ник переглянулся с Оливией и пошел следом за Гугенхаймом. В доме было темно и сыро, как в пещере. За прихожей располагалась гостиная с массивными деревянными балками, медвежьей шкурой на полу и большими окнами с видом на реку.

— Ух ты, здесь лестница в подвал! — воскликнула Оливия. — Пойдем, посмотрим.

— Не стоит, фрейлейн! — закричал Гугенхайм откуда-то сверху. — Там не убрано и полно пауков.

— Обожаю паучков! — воскликнула Оливия и потянула Николаса в сторону темной лестницы.

— Может, сначала найти лампу? — проговорил мальчик.

— У вас есть фонарь или, может быть, факел, мастер Гугенхайм?! — закричала Оливия.

Впрочем, великой экспедиции в подвал не суждено было состояться потому, что вернулся мастер Гримгор.

— Покормите детей, Гугенхайм. И закройте подвал на ключ, — велел колдун.

После завтрака и купания детей ждал очередной урок колдовства. Для него мастер Гримгор принес огромную корзину зеленых яблок, и гостиную заполнил насыщенный кисло-сладкий аромат.

— Анимация есть оживление, наделение жизнью, — начал урок колдун. — Но откуда берется жизнь?

Ученики сидели молча, и мастер Гримгор продолжил:

— Жизнь передает сам колдун. Для любого заклинания классической анимации нужно отдать частичку своей жизненной силы.

Мастер Гримгор поднял руку и пробурчал:

— Яблоки, крутитесь.

Зеленые ароматные яблочки вылетели из корзины и закружились по комнате. Одно, впрочем, сразу же врезалось в балку и рухнуло на пол.

— Для этого заклинания я отдал часть своей жизни. А значит, немного постарел. Заметно?

Ученики отрицательно покрутили головой. Колдун ничуть не изменился.

— Что ж, — согласился мастер Гримгор, — мой запас силы слишком велик, чтобы видеть изменения. А значит, нужно более мощное заклинание. — Колдун зашептал имена, и вслед за яблоками по комнате закружились столовые приборы, стулья, картины и канделябры. Но и этого было недостаточно.

— Ты все так же молод и полон сил, папочка, — рассмеялась Оливия.

Мастер Гримгор пожал плечами и подошел к окну.

— Смотрите внимательно, — велел колдун ученикам.

Николас посмотрел и увидел нечто поразительное. Небольшой мостик, что прилепился в самом узком месте реки, вдруг задрожал и поднялся в воздух. Вместе с опорами, кусками мостовой и одинокой медленной тележкой.

— Вот теперь вижу кое-что! — воскликнула Оливия.

И действительно, лицо колдуна покрылось морщинами, приобрело нездоровый серо-зеленый оттенок.

— Об этом эффекте я и вел речь, — устало проговорил колдун. — Мы отдаем жизненную силу. Поэтому должны быть осторожны и всегда забирать ее назад, если это возможно.

Тем временем повозка на мосту остановилась. Кучер подбежал к обрыву, размахивая руками.

— Деанимация! — воскликнул колдун.

И тут же все, начиная от яблок и заканчивая мостом, повалилось вниз. Мост легко встал на свое место, а вот вилки, ложки и яблоки посыпались на пол.

— Теперь я снова в порядке, — проговорил мастер Гримгор. — Жизненная сила вернулась.

Лицо колдуна и правда посвежело. Морщины исчезли.

— Сила вернулась, но не вся, — продолжал объяснять мастер Гримгор: — Что-то было потрачено безвозвратно. Колдун может восполнять силу из подчиненных предметов.

Мастер Гримгор протянул руку к одному из яблок и зловеще прошептал:

— Деанимация.

Зеленый ароматный плод тут же сморщился, покрылся противными рыжими пятнами.

— Таким образом, в овладении классической школой самое главное — баланс жизненной силы.

На следующий день начались настоящие занятия. Не такие эффектные, зато гораздо более долгие.

Ребята получили целую стопку словарей. Они должны были учить языки: французский, английский, латынь, русский, польский и датский.

— Это, — как сказал мастер Гримгор, — для начала.

Также изучению подлежала большая энциклопедия с описанием немецких диалектов.

Оливия и Николас целый день должны были выпытывать у вещей их имена. Ребята думали, что это будет похоже на веселую игру. Ведь мастер Гримгор проделывал именование так — легко и непринужденно. Получилось иначе. Во-первых, в момент произнесения имени следовало смотреть и направлять руку точно на предмет. Во-вторых, при этом нельзя было допускать посторонних мыслей, они могли спутать все карты. А в-третьих, именование само по себе, без всякого колдовства, отнимало жизненные силы. В результате, если имя предмета угадано, он должен был пошевелиться или вздрогнуть. И этот момент категорически не стоило упускать! В общем, добрую половину дня Оливия с Ником бродили по дому и играли в слова.

— Тарелка, — говорила девочка, — блюдо. Или ты Плэйт? А может, Ассиете?

Выглядело, должно быть, дико. Гугенхайм лишь однажды зашел в гостиную и поспешил удалиться, пробормотав:

— Какие молодцы, детки…

Первый успех пришел к Оливии. Девочка пронзительно взвизгнула, когда массивная хрустальная ваза подпрыгнула в буфете. Потом дочь колдуна оживила подушку. Маленькая, расшитая синими цветочками, она воображала себя целой периной и выдохнула небольшую тучку пыли, когда Оливия так польстила ее самолюбию. Николас старался изо всех сил. У него уже и руки трястись начали, и глаза стало резать, а все не везло. Тогда Ник решил схитрить. Он взялся за книги и принялся читать их названия. Ничего не вышло. И только энциклопедия отозвалась на фамилию автора! Неужели она считала себя человеком? Впрочем, не важно. Мальчик уже почувствовал, как работает колдовство. Пристальный взгляд и направленная рука создавали связь. На одном ее конце должно было прозвучать имя, и, если оно отзывалось на другом, связь оживала. Николас не мог сформулировать это чувство в умных словах, но, схватившись за него, мальчик принялся действовать решительно. Он снова прошелся по комнате и перепроверил все предметы. Ника ждал успех. Столовый нож отозвался на обидное прозвище Тупица, а кресло благосклонно разрешило звать себя Троном.

— Ого! — воскликнула Оливия. — Ты — молодец!

— Просто повезло, — отвечал Ник, густо краснея.

За прошедшие недели они с Оливией подружились. Но мальчик все еще робел, когда прекрасная дочка колдуна хвалила его.

— Когда мы вырастем и станем настоящими колдунами, я приглашу тебя на танцы, — неожиданно сказал Ник.

Ему давно хотелось сказать нечто такое, но он совершенно не мог подобрать правильные слова. Эти тоже не особо подходили, но вырвались.

— А зачем ждать? — рассмеялась Оливия. — Мы ведь можем быстро вырасти. Раз — и все!

— Это как? — спросил Николас, уже предчувствуя недоброе.

— С помощью колдовства! Папа показывал, как от колдовства стареют! Но мы же дети, мы не можем постареть! А значит, повзрослеем! — Девочка говорила быстро и убежденно.

— Может, спросим разрешения у мастера Гримгора? — проговорил Ник.

— Еще чего! Он точно не разрешит! — взорвалась Оливия.

Потом девочка решительно подошла к креслу и позвала его:

— Трон!

Потрепанный, но гордый предмет мебели топнул ножкой.

— Трон, вверх! — велела Оливия.

Кресло покорно взлетело и начало подниматься к потолку. Девочка торжествующе взглянула в зеркало и ужасно закричала. Из серебряной глади на нее таращилась сморщенная старушка-карлица. Тем временем кресло ударилось в потолок, отлетело, а потом снова поднялось вверх. Оливия закрыла лицо ладонями. Кажется, она хотела убежать, но Ник ее остановил.

— Просто отмени колдовство, как делал мастер Гримгор! — решительно проговорил мальчик.

Всхлипывая и дрожа, дочка колдуна поглядела на кресло и зло закричала:

— Трон, деанимация!