Но как только воин прыгнул в воду, на этот раз уже без разбегов, кадет Киран МакВаррас молча развернулась на живот и стремительно поползла прочь по-пластунски, благо опыта после военных учений было много! И ползать я умею быстро!

И вот ползу я, вся сосредоточенная, злая и в то же время ну очень возбужденная, шагов на двадцать отползла, и вдруг над головой голос:

— Какая ты сссверху сссссимпатичная.

Я сначала сама зашипела, а потом…

— Тени Нрого! — Мой шепот и удивленный взгляд на две тени, темными колеблющимися призраками зависшие надо мной. — А вы здесь откуда?

Хмыкнули, но не ответили. Опустились ниже, и их морды оказались напротив моего лица, после чего странные реалии Иристана продолжили беседу.

— Не чувствуешь ноги от пояса или ниже? — спросила правая тень.

— Повреждения есть? — вторила ей левая.

Задумалась, прислушалась к своим ощущениям и

ответила:

— Я их чувствую, в смысле ноги, но пошевелить не могу. Повреждений никаких нет.

Правая тень взглянула на что-то над моей головой и прошипела:

— Уже идетсссс!

— Не успеемссссс, Нрого далекосссс.

Я бы взвыла, но не дали. Мокрые руки подхватили меня, подняли, перевернули, и Дьяр насмешливо произнес:

— Какая шустрая. Далеко собралась?

Но ответа не ждал, мне в его глазах, наверное, вообще полагалось быть бессловесной тварью, и воин унес меня обратно под навес. Снова не особо заботливо уложил на спину, лег рядом и начал медленно, с интересом разрывать пальцами мой кружевной лиф. И вот смотрю я на это дело, и не только ж я смотрю — тени тут как тут. Нависли над нашим интимом и с интересом разглядывают.

— Долго молчать будешшшь? — поинтересовалась правая.

— А ничего, я не против, есть на что посссмо-третьсссс, — ехидно вставила левая. И уже мне: — Отвлеки его, спроси про мать, например, — предложила она и добавила: — Он твою мать ненавидит.

— Тяни время, я приведу Акаши, — шепнула правая и растворилась в лунном свете.

Я повернула голову к хитро улыбающемуся Дьяру и решила за жизнь поговорить:

— Нравлюсь?

Мой вопрос вызвал лишь мимолетную гримаску отвращения, после чего тар-эн ответил:

— Пока нет. Ты сейчас похожа на встрепанного детеныша пантеры в подростковом возрасте. Забавная, на такую приятно смотреть, но желать сложно.

Выразительно смотрю на показатель его желания, который опять зашкаливает. Воин улыбнулся шире и пояснил:

— Сама ситуация крайне заводит. Я получил самую желанную женщину в хассарате. Это приятно. — И его рука рванула остатки лифа, полностью избавив меня от данного приспособления. — Ты красивая, — продолжил Дьяр, — слишком худая, но мы это исправим.

— Мой вес соответствует норме, — вставила я. — У нас проверки четыре раза в год, у меня все параметры в пределах…

— Видел твои снимки в форме, — вдруг перебил Дьяр, а его рука плавно двинулась вверх, — синяя с черным воротником и манжетами, забавная.

Да, у нас в квартире везде были мои снимки в форме, так что он точно насмотрелся. И вообще насмотрелся, а теперь медленно склонялся ко мне, снова начиная свой эротический массаж.

Бросаю беспомощный взгляд на тень, левый выдает одно слово: «Мама!»

В этот момент кое-кто приступил к очень-очень нескромным прикосновениям, и дыхание перехватило, потом с огромным удивлением я услышала протяжный стон… причем свой собственный!

— Дьяр, — вскрикнула я, чувствуя, что теряю нить повествования, — а моя мать…

Он остановился мгновенно. Резко вскинул голову и, глядя в мои глаза, не скрывая ярости, произнес:

— Твоя мать — шлюха!

У меня от подобного все наваждение с голодом желания схлынуло мгновенно. Приподнявшись, насколько позволяла ситуация, я как рявкну на него:

— Не смей оскорблять мою мать!

Черные глаза, так напоминающие папика, мгновенно сузились, все его мышцы напряглись, даже вены проступили, уж думала, и рычать начнет, но вместо этого услышала:

— Твоя мать, Киран, сбежала от нашего отца и отдалась главнокомандующему вражеской армии. Сама! Позволяя ему брать себя снова и снова! Как тьяме.

Левый хмыкнул и задумчиво пояснил: «Насколько я понял, ей понравилось с ним значительно больше, чем с твоим отцом. Кстати, не удивлен».

Не совсем понимаю, о чем речь, но реплика тени позабавила.

Воин мрачно проследил, как на моих губах расплывается ухмылочка, и отреагировал странно.

— Ты считаешь это нормальным? — приходя в бешенство, прохрипел Дьяр.

— Я? — невольно пожала плечами. — Я считаю, что между любимыми и любящими возможно все, на что хватает их фантазии. И если она его любила, то почему бы и нет. В этом случае неважно, как именно там все было, главное, чтобы это доставляло обоюдное удовольствие. У тебя другой взгляд на отношения?

Мой вопрос явно поставил его в тупик. Дьяр сел, задумался, потом нехотя произнес:

— Обязанность женщины — ждать ласки воина, Киран.

— Да? — искренне удивилась я. — И что, женщине полагается лежать бревном под воином и не рыпаться?

Тихое ругательство на незнакомом мне языке и очередная порция морали:

— Женщина не говорит о подобном.

Нормально.

Искоса взглянув на Дьяра, задумчиво спросила:

— Чувство собственного превосходства не жмет?

Тар-эн наглядно продемонстрировал, что именно

жмет, а про чувство превосходства спокойно ответил:

— Нет.

— А должно было бы… — не стала молчать я.

Насмешливый взгляд и спокойное:

— Поговорим о тебе.

Тень, висящая в данный момент прямо над Дья-ром, вдруг столь коварно ухмыльнулась, что мне стало жаль… воина. И словно почувствовав мой взгляд, тень прошептала:

— Возврррращай разговор к матери.

Это был хороший совет. Устроившись чуть удобнее, я миролюбиво улыбнулась Дьяру и поинтересовалась:

— А ты давно маму мою знаешь?

Очередная судорога ненависти на его лице, и все же воин ответил:

— Мне было тринадцать, когда я увидел ее впервые. Даже не ее — их. Твоя мать вечно была рядом с братом. — Он снова чуть скривился, лег на бок и, вырисовывая пальцем узоры на моем запястье, продолжил: — Это был мой первый бой. Летние состязания в Шоданаре, первый отбор для посвящения. Понимаешь, о чем я?

Отрицательно покачала головой. Дьяр нахмурился, мрачно пояснил:

— Два этапа перед посвящением — от трех и до тринадцати лет, затем от тринадцати и до семнадцати. В семнадцать посвящение в воины.

В общем, я сообразила, что это как отборочные туры, и просто кивнула, не желая вдаваться в подробности, так как совсем другое интересовало сейчас.

— Риган и я победили в тот день, — продолжил воин, — отец был очень горд за нас, своих старших сыновей, хотя и не сомневался в нашей победе. Мы сомневались, но не отец. Он тренировал нас сам и всегда говорил, что мы будем на шаг впереди любого противника… со временем мы поняли, о чем он. А затем МакЭдл подошел поздравить с победой, с ним были его дети — сын и дочь, то есть твоя мать Киара.

Все интереснее и интереснее, одно непонятно:

— А что мама делала в толпе перекачанного мяса?

Рык, очень гневный, и я мгновенно исправилась:

— В смысле разве дочери воинов посещают Шо-данар вместе с отцами?

Очередная недовольная гримаса и нервное:

— Твоя мать не совсем… женщина.

Каюсь, подумала о самом страшном…

— Она почти воин, — добавил Дьяр и тут же уточнил: — Была.

Все, я срочно хочу побеседовать с мамой! Срочно, немедленно и сейчас же, пока не погибла смертью храбрых от банального любопытства.

— И что было дальше? — Интересно же.

— Киаре было четырнадцать, — продолжил Дьяр.

Маме было четырнадцать, этому было тринадцать… Он всего на год младше мамы? Всего на год?! А папашке тогда сколько? А Нрого? А вообще, я этому кретину в дочери гожусь! А…

— Что? — хмуро спросил воин.

— Ничего-ничего. — Я даже постаралась улыбнуться. — Продолжай.

И Дьяр продолжил:

— Твоя мать не была красивой — слишком худая, слишком резкая, волосы коротко стриженные, никакой женственности, да и вела себя… неподобающе.