— А, не обращай на это внимания, — небрежно сказал Илисар, хотя в его голосе, вопреки словам, звучала гордость. — Эти аппараты стоили мне и казне Ашмилоны несусветных денег, а толку от них… Они не работают, а у меня не доходят руки, чтобы их исправить.

— У каждого свои искушения, — ни с того ни с сего произнёс Блех.

Илисар разозлился.

— Что ты понимаешь в этой технике, костолом заплечный?

— А я и не говорил о технике. Я имел в виду чрезмерный азарт в дворцовых играх…

— Ну, хватит! Прошу подойти к этому столу. Илисар подвёл их к небольшому столику, на котором лежал лист плотной бумаги, изрисованный мелкими линиями разной толщины. Приглядевшись, Лотар узнал подробный план Ашмилоны. Гости колдуна собрались вокруг, разглядывая редкую работу.

— Неплохо, клянусь бородой Рамона, — нехотя проворчал Блех. — В нашем департаменте такая совсем не была бы лишней.

— Знаешь, Блех, если дела пойдут неплохо, я, пожалуй, позволю снять с неё копию. Впрочем…

Да, они могли бы жить дружно, подумал Лотар, если бы… Если что? Вот этого он и не знал. Возможно, это как-то связано с криком птицы Сроф, с Нуриманом, с той старухой в чёрной одежде, которая не отходила от принцессы Мицар, со страхом, пропитавшим воздух стольного города Ашмилоны?

Почему он вообще пошёл на поводу у каких-то сил и стал участником этого дела? Он вполне мог, например, удрать от патруля в духане и остаться в стороне. Но тогда никогда не узнал бы, в какую беду попали эти люди.

Он позволил втянуть себя и Рубоса в спланированные кем-то действия, чтобы доказать себе, прежде всего себе, а уже потом остальным, что он человек. Если он расправится с этим неизвестным злом, если свернёт ему шею и в этот город вернётся если не мир, то хотя бы прежняя жизнь с её заботами, с которыми эти люди и сами могут справиться, только тогда можно считать, что он доказал свою человеческую суть, свою человечность.

Лотар отбросил эти мысли. Он-то лучше других понимал, на какое опасное дело решился. И эта опасность, сходная с переливом колокольчиков в его воображении, вполне могла заставить его отступить, отказаться даже от доказательства его людской принадлежности. Но это было бы хуже, чем всё, что с ним пока произошло. Потому что тогда поединок с Гханаши, в котором он победил, он на самом деле всё-таки проиграет.

— Начинай, Илисар, — резко сказал Лотар. — У нас действительно мало времени.

Не тратя больше ни одного лишнего слова, колдун достал золотой перстень с причудливо огранённым острым алмазом, привязал к нему шёлковую нитку, потом раскурил огромный кальян, сделавший воздух в лаборатории более душным, чем в подземелье, и, затягиваясь сизым дымом, принялся читать какие-то невнятные заклинания.

Через пару минут, когда глаза Илисара уже не реагировали на свет, деревянным, неуверенным жестом он поднял кольцо на нитке и поднёс его к плану. Против всех законов природы нитка жёстко, как проволока, отошла от вертикали. Сверкающее, окутанное дымом, вылетающим из ноздрей колдуна вместе с дыханием, алмазное остриё указало на улочку в самой грязной и бедной части города.

Илисар передвинул руку в сторону, но кольцо дёрнулось и приняло новое положение, указывая всё на ту же точку на плане.

— Он… вышел на охоту… здесь. — Дыхание Илисара сделалось шумным, он почти задыхался. — Он в засаде.

— Ты можешь удержать его? И отводить всех, кто идёт в ту сторону? — быстро спросил Лотар.

— Попробую… Это нелегко.

Волшебник тихим, едва слышным голосом стал читать заклинания. Было видно, что некоторое время он всё-таки продержится. Блех сказал:

— С вами пойдёт отряд прикрытия.

— Не нужно, — ответил Лотар. — Это на самом деле очень опасно.

Рубос удивлённо посмотрел на Лотара — неужели он не понимает?

— Он боится, что ты его обманешь, — объяснил мирамец.

Лотар мельком взглянул на Блеха.

— Хорошо, но пусть твои люди держатся сзади. И будет лучше, если ты обо всём расскажешь офицеру.

— Отряд поведу я сам, — произнёс Блех. Рубос усмехнулся.

— Ещё бы, иначе они все разбегутся.

— Что бы ни происходило, держись сзади, — ещё раз проговорил Лотар. — Остальное — наше дело.

— На этот счёт не волнуйся. — Рубос надел шлем. — Они не вмешаются, даже если ты засеешь всю мостовую под Нуриманом цехинами.

Лотар нёсся так, словно отрастил себе крылья. Сзади бежал Рубос, и его топот становился нестерпимо громким. Лотар вдруг осознал, что и смотреть пытается только под ноги, чтобы глаза не слепли от фонарей. Он усмехнулся: ещё минуту назад этого света ему едва хватило, чтобы найти дорогу.

Но теперь мир преображался. Тёмные дома сделались видимыми чуть не до последней трещины на стенах. Земля крошилась под ногами, как перепечённый хлеб. Между биениями сердца можно было совершить очень много движений. Воздух становился всё гуще и неподвижнее.

Лотар был готов к бою. Конечно, драться сейчас в полную силу, показывать всё, что он умеет, неразумно. Он лишь предупредит кого-то, на что способен. Но тут уж как получится — раскрутив волчок боевого состояния, придержать его почти невозможно. Кроме того, Желтоголовый был уверен, что сегодняшний слуга Нуримана предназначен для боя именно с ним, это будет очень сильный человек с мощной энергетикой.

Эту уверенность поддерживало и то, что за ними следили. Лотар всё время ощущал лёгкие ментальные касания. Это, конечно, не Илисар, ему такое не по силам. Кроме того, королевский колдун и не решился бы следить за драконьим оборотнем.

Воздух втекал в лёгкие, как вода. Мышцы тела требовали, чтобы он усилил их трансмутацией или снизил этот сумасшедший темп.

Лотар остановился и осмотрелся. Он находился в полусотне шагов от улочки, где Нуриман устроил засаду. На покосившемся столбе не выше человеческого роста еле мерцал масляный фонарь. Три его стекла из четырёх были разбиты. Ночная мошкара кружила вокруг пламени и усыпала сожжёнными трупиками закопчённую металлическую подставку.

Топот Рубоса сзади становился всё громче. Не двигаясь, Лотар дождался его. Мирамец запыхался. Конечно, в таких доспехах и Лотару пришлось бы нелегко. И даже не потому, что чешуйчатая кольчужка была тяжёлой. В самой природе железа Лотар сейчас своим магическим взглядом различал какой-то порок, какую-то тягу к заторможенности, к излишней статике.

— Ну ты носишься! — выкрикнул Рубос.

Лотар не сразу понял, что на самом деле тот говорит шёпотом. Он внимательно посмотрел на своего напарника. Человек устал, вспотел. Кроме того, он ещё не протрезвел. Неужели так трудно выгнать остатки алкоголя через поры, раздражённо подумал Лотар. Ах да, они этого не умеют.

Ему и в голову не пришло, что “они” такие же, как и он, только… Нет, сейчас он был другой, и мысли у него были другие. Неожиданно Рубос отшатнулся, его рука конвульсивно сжала рукоять меча и выдернула его из ножен.

— Значит, так, — сказал Лотар, стараясь не спешить. — Ты не должен смотреть ему в лицо. Смотри не выше пояса, даже на оружие не обращай внимания. Если мне придётся плохо, атакуй только со спины.

— Но ты говорил, что он не взглядом… — Настороженность не оставляла Рубоса.

— Мы слишком мало знаем, чтобы быть в чём-то уверенными. В общем, не лезь на рожон. На этот раз я, скорее всего, и сам справлюсь. И помни, особенно опасен он станет в последней стадии поединка, когда попробует удрать в нового слугу. Постарайся сделать так, чтобы это был не ты.

Лотар снова осмотрелся. Небо было усыпано звёздами, из которых люди не видели, наверное, и десятой части. Воздух приносил столько мельчайших звуков, что это могло свести с ума. Но ещё больше было запахов. Сейчас Лотар без затруднения определил бы, как пахнет воздух в каждом из всех домов этого города, в каждой его комнате…. Он мог так поднять темп своего восприятия и способность двигаться, что на лету отрубил бы крылья у ночной мыши.