— Не знаю, изменится что-нибудь или нет, — сказала Дикси грустно.

И неожиданно ей захотелось открыться Феликсу, разрыдаться, рассказать начистоту о своих страхах и подозрениях… Она подняла глаза, посмотрела прямо на Феликса и, взвешивая каждое слово, произнесла:

— Максимилиан связал их по рукам и ногам. И мертвый, он давит на них, словно могильный камень. Похоже, ты идешь по его стопам. Чего ты от меня добиваешься? Не темни, скажи правду. Давай наконец закончим эти игры!

Он покачал головой, словно взвешивая в уме ее слова. Глаза его больше не лучились теплом. Холодно, расчетливо Феликс Дебнем в упор посмотрел на Дикси. И сказал прямо, без преамбулы, без прикрас, голую правду, которую она от него исступленно требовала, сказал ей то, что давно задумал:

— Я хочу на тебе жениться, Дикси.

Сообщи Феликс, что Максимилиан Харленд только что восстал из мертвых и попросил пожарить ему яичницу, он гораздо меньше удивил бы Дикси. Но она не выдала себя даже взглядом. Напрасно Феликс всматривался в ее лицо, силясь понять, какое впечатление произвело на девушку неожиданное предложение.

Дикси выглядела почти безмятежной, зато от нее не скрылись ни напряжение Феликса, ни жесткий сосредоточенный взгляд, свидетельствующий о силе воли Феликса и о серьезности его намерений. Его уверенность в себе лишала самоуверенности ее, но Дикси все же задала Феликсу всего один вопрос:

— Почему из всех женщин ты выбрал именно меня?

Он ухмыльнулся:

— Я мог бы придумать тысячу объяснений, но ни одно не оказалось бы правдой. Я сомневаюсь, что они для тебя достаточно веские.

Веские!

Дикси не удержалась от смеха. Ситуация дико неправдоподобна! Принц Феликс желает осчастливить несчастную Золушку? Ах да! Может быть, принц Феликс уже много лет без ума от Золушки, но тщательно это скрывал? Вот уж предположение еще более абсурдное, чем предложение руки и сердца!

— Назови хоть одну причину, а я уж решу, насколько она веская…

В его глазах зажегся озорной огонек.

— О, мы идеальная пара, дорогая! Мы настоящие половинки единого целого, расколовшегося когда-то.

Если отправляться в путешествие по жизни, так с надежным спутником вроде тебя. Ведь и раньше мы с тобой шли по одной дорожке…

— Я давно сошла с нее, Феликс.

— Неужели? Неправда, Дикси, иначе ты никогда не вернулась бы.

— Я тебе уже объяснила причину своего приезда.

Он кивнул.

— А я внимательно тебя выслушал. И вот что понял: ты никогда не сойдешь с дороги, моя дорогая. Ты в самом начале пути, ты все еще в поиске… — он сделал интригующую паузу, — в поиске справедливости… А что может быть справедливее, чем взять назад сразу все, чего тебя лишили? Я могу вернуть тебе все, Дикси!

Она хотела отвести взгляд, убежать от Феликса, прекратить ужасное вторжение в душу. Он словно говорил с бесами, жившими в самой темной части ее души. Но Дикси устояла, и Феликс так и не понял, что попал в самую точку.

Может быть, Дикси для того и вернулась, чтобы покончить раз и навсегда со злыми демонами, сжигавшими ее изнутри. Она вернулась, чтобы побороть их, заставить отступить. Так как же выйти замуж за человека, способного разбудить темные силы?

Как она была права, решив не раскрываться до конца перед Феликсом. Однако ей порой казалось, что ему и не надо слов, он прекрасно разбирает потаенные движения ее души, минуя произносимое вслух. Феликс Дебнем дьявольски умен, ловок и безжалостен. У Дикси еще в детстве не осталось иллюзий на его счет.

— Давай-ка расставим все точки над i, я не верю в чистоту твоих матримониальных порывов. Должна быть какая-то причина. Что за цель ты преследуешь, Феликс? Что даст тебе, конкретно тебе, наш брак?

Он засмеялся, обезоруживая ее искренностью и безудержной веселостью смеха.

— Я и не надеялся провести тебя, Дикси. Ты всегда мало доверяла словам.

Он подошел к пруду, поставил ногу на бордюр и оперся рукой на колено, немного подавшись вперед. Его лицо оказалось совсем близко, перед глазами Дикси, сидящей на камне бордюра. Феликс еще немного приблизил лицо, так что яростный свет, которым наполнились его глаза, физически обжигал Дикси.

— Но не думай, что я не хочу тебя, — сказал он голосом таким низким, словно звуки с трудом пробились из самой глубины его груди.

То, что Феликс сказал, а еще больше — его тон, вызвало настоящую бурю в душе Дикси.

— Нет ничего в тебе, нежеланного для меня, включая твою великолепную прямоту, непосредственность… Я нахожу ее даже более очаровательной и острой, чем ты можешь подумать.

Дикси не сразу нашла ответ, ее сердце стучало так громко, что заглушало своим грохотом даже самыеясные мысли. Невесть откуда в поток ее сознания ворвался шквал мыслей о сексе, она никак не могла отогнать их. Невозможно отрицать истину: ее тянет к Феликсу, она не способна противостоять его обаянию, его слова о близости родили сумасшедшее ответное физическое чувство.

Дикси вспомнила, как ее тянуло к Феликсу во времена прыщавого тинейджерства. Она тогда не придавала этому влечению сексуальную окраску. Но в том возрасте прогулки при луне кажутся пределом мечтаний, а выяснение отношений — важнее самих отношений. Которых, кстати, у них и не было… Но теперь…

Он знал? Он чувствовал? Он специально посеял панику в ее душе?

Феликса, наверное, нисколько не смутило бы отсутствие ответного влечения. Во всяком случае, он разговаривал с Дикси с такой спокойной уверенностью, словно заранее знал: что бы он ни сказал, она поймет все как надо. Хотя Дикси не сразу удалось уловить суть его рассказа.

— Думали, что ты родишься мальчиком. Тогда ты унаследовала бы всю империю Максимилиана. Адскую цену ты заплатила за родительское разочарование. Это ты знаешь. Не знаешь другого: до самой смерти Максимилиан не избавился от своего маниакального желания получить наследника, продолжателя его рода и дела. Навязчивая идея оставить все нажитое своей плоти и крови…

— Теперь это уже невозможно, — прошептала Дикси раздраженно.

— Почему невозможно? Появись внук с хорошими способностями… И незадолго до смерти Максимилиан буквально заболел этой идеей. Непрерывно думал, планировал, прикидывал то так, то этак…

Внук! Отвратительно! Максимилиан остался верен себе и умудрился жестко спланировать судьбу еще не рожденного ребенка! Так и жизнь Дикси была расписана до мелочей, но она ускользнула от тирании отца. Имей она «правильный» пол, так превратилась бы в материал, из которого Максимилиан воздвиг бы себе памятник.

— Он, наверное, уже и имя выбрал? Меня должны были назвать Бенедиктом. Когда я родилась и стало понятно, что врачи ошиблись насчет моего пола, я стала Бенедиктой.

— Да, выбрал. Конечно, имя Максимилиан, услышала она жесткий ответ.

— Ну конечно! Я могла и не спрашивать! Один Максимилиан ушел, другой обязан занять его место!

— Дикси, его намерения не ушли с ним в могилу…

Что-то в потемневшей синеве глаз Феликса насторожило Дикси, и она тихо попросила:

— Продолжай.

— Он выбрал меня. Я был единственным, кто полностью соответствовал его представлениям о преемнике. Но мои позиции не совсем твердые, ведь я не Харленд. Я, конечно, получу всю империю Максимилиана, но только если мне удастся выполнить одно его условие…

— Какое?

Губы Феликса скривила саркастическая усмешка.

— Если я женюсь на одной из его дочерей и у нас родится сын, вот тогда я получу недостающие акции и мои позиции станут незыблемыми. Максимилиан считал, что я «правильный материал для сохранения генов Харлендов». Отсюда мое предложение тебе выйти за меня замуж.

Но Феликс ошибается! — пронеслось в голове у Дикси. Я никак не могу ему помочь. Существует одна тонкость, о которой он может и не знать. Мать, разумеется, знает. И сестры. Они расскажут ему, если это совпадет с их интересами. Все пятеро, без сомнений, не заблуждались насчет содержания завещания. Так вот почему и мать, и сестры лебезили перед Феликсом! И настолько увлеклись флиртом, что даже не обратили внимания на возвращение блудной дочери! Все та же старая игра, которой болен этот дом, — подлизывание к силе.