Джон подробно передал свой разговор с миссис Комтон.

– Так вы утверждаете, миссис Комтон, что все сказанное вами этому джентльмену – неправда? Теперь расскажите вы, как было дело.

– Мистер Дэн Уинтерслип был вчера у меня. Приблизительно в половине десятого мы со Стивой пошли проводить его. Ах, да! Мистер Дэн был очень недоволен тем, что Стива, мой старый товарищ, остановился у меня. Когда я рассказала ему, что Летерби проигрался на пароходе в бридж и у него нет денег на отъезд в Австралию, он спросил Стиву: «А вы уедете, если я вам дам денег на дорогу?» – «Конечно», – ответил Стива. Дэн дал Стиве 300 долларов, но Стива стал говорить, что у него в Австралии нет ни души знакомых, что ему трудно будет там устроиться, и тогда Дэн вырвал из альбома вот эту страницу и отдал ее Стиве. «Пойдите в Мельбурне к этому человеку, скажите, что я послал вас к нему, и он вас устроит. Его фамилия Глезон…»

– Я взял деньги, этот лист и ушел, – прибавил Летерби.

– Куда? Говорите точнее и определеннее, – проговорил Хэллет.

– В мой отель, в торговом квартале. Ключ у меня был в кармане, так что не знаю, заметил ли портье мой приход. Но мистера Дэна я больше не видал.

– Довольно! – прервал его Хэллет. – А теперь вы, миссис Комтон, расскажите нам подробно, что вы делали у мистера Дэна после ухода вашего приятеля.

– Мистер Дэн последнее время настаивал на том, чтобы я вернула ему вот эту брошку. Не знаю, почему. Мы поругались с ним, я в сердцах сорвала брошку с себя и швырнула на пол. Она закатилась куда-то под стол. После этого он переменил тон, стал ласковым и добрым и пообещал мне купить другую брошку по моему выбору, хоть самую дорогую, в Гонолулу. Мы условились с ним пойти на другой день к ювелиру.

– Ну, а потом?

– В начале одиннадцатого я ушла от него. Он был снова весел и вполне здоров. Все это я могу подтвердить под присягой.

Хэллет на момент задумался.

– Вы свободны! – сказал он допрашиваемым. – Можете идти, но не имеете права без моего ведома уезжать из Гонолулу; советую вам не делать глупостей. Сегодня вечером вы убедились, как мало у вас шансов ускользнуть от нас…

– Довольно правдоподобные объяснения, – пробормотал Хэллет, когда эта милая парочка вышла из комнаты. – Мистер Уинтерслип, надеюсь, что если кто-либо из вашей семьи найдет предмет, имеющий отношение к нашему делу, то…

– Будьте уверены, мистер Хэллет! – прервал его Джон. – Я уже передал мистеру Чану газету, которую покойный Дэн читал в тот вечер, когда он написал письмо Роджеру Уинтерслипу.

– Да, газета у меня, – сказал китаец и обратил внимание своего начальника на оторванный угол.

– Расследуйте! – холодно проговорил Хэллет.

– Будет сделано еще сегодня! – пообещал Чан. – Мистер Уинтерслип, мы идем с вами по одному пути. Не окажете ли вы мне честь поехать со мной в редакцию в моем жалком экипаже? – И, сидя уже в автомобиле, мчавшемся по опустевшим улицам, Чан продолжал: – Страница, поспешно и неряшливо вырванная из книги посещений, брошка, с немым спокойствием покоящаяся на полу. Мы оба находимся теперь перед лицом неподвижных каменных стен. Бродим ощупью в поисках новых путей… А вот и редакция газеты. Смею я просить вас обождать меня в автомобиле? Я скоро… И, действительно, через какие-нибудь пять минут Чан вышел, держа в руках номер газеты.

– Не соблаговолите ли вы откушать со мной в ресторане чашку кофе? – сказал Чан. – Выяснение некоторых вопросов необходимо.

– С удовольствием! – ответил Джон. В ресторане Чан разложил газету на столе и рядом С ней положил лист с оторванным углом.

– Недостающий кусок, – промолвил он. Некоторое время Чан молчал, а затем недоуменно покачал головой. – Не нахожу ничего страшного. Может быть, вы великодушно согласитесь посмотреть ее.

Джон взял газету. На одной странице красовалось объявление японского торговца бельевыми товарами, расхваливавшего известность своей фирмы и уверявшего почтеннейшую публику, что в его магазине каждый покупатель может получить шесть метров материи бесплатно. Джон не мог удержаться от смеха.

– Да, это смешно! – поддержал его Чан. – Придворный поставщик Кикучи ловкий парень. Разрешите покорно попросить вас перевернуть газетный лист на другую сторону.

На другой стороне были помещены сведения о движении судов и список пассажиров. И вдруг у Джона захватило дыхание: его взгляд упал на заметку, напечатанную петитом.

«Среди пассажиров, прибывающих в субботу вечером на «Сономе», находятся: мистер и миссис Томас Брэд из Калькутты…»

Джон сидел неподвижно, уставившись в грязные окна ресторана. Он вспомнил тощего старого миссионера, ехавшего с ним на «Президенте Тайлоре» и рассказавшего ему историю об ясном утре на Апианге, о могиле под пальмами. «Мистер и миссис Томас Брэд И в его мозгу пронеслись слова миссионера: «Пират и авантюрист, Том Брэд, работорговец».

Но ведь Брэд похоронен в длинном сосновом ящике на Апианге!

Кельнер принес кофе. Чан молчал, искоса внимательно наблюдая за Джоном. Наконец, он решился заговорить:

– Вы хотите что-то сказать мне?…

Джон очнулся. Он как будто совершенно забыл о существовании сыщика. Что делать? Тяжелые сомнения. «Неужели он, Уинтерслип, поведает сыщику-китайцу, в этом грязном ресторане «All American» всю подноготную печальной истории? А как отнесется к этому разглашению семейных тайн тетя Минерва? Ведь честь их семьи, почтенной семьи Уинтерслипов, все-таки пострадает. Ах, к черту семейную честь!» – вдруг решил Джон и, доверчиво посмотрев на Чана, подробно рассказал ему историю, слышанную от миссионера.

Лицо Чана просияло.

– О, теперь мы подходим к преддверию чего-то важного. Брэд, работорговец, хозяин «Maid of Shiloh», на котором Дэн был старшим офицером.

– Но ведь Брэд похоронен на Апианге!? – возразил Джон.

– Да, но кто видел его труп? Прошу извинения за этот вопрос. Разве ящик был открыт? О, нет! – Глаза Чана засверкали. – Пожалуйста, вспомните поподробнее обстоятельства дела. Шкатулка из дерева! Инициалы Т. М. В. Все еще глубокая тайна, но мы уже сдвинулись с мертвой точки, мы уже идем вперед!

– Да, по-видимому! – вставил Джон.

– Вот, что мы можем установить, – продолжал Чан. – Мистер Дэн Уинтерслип отдыхает на lanai, читает газету. Вдруг ему попадается на глаза эта заметка. Он вскакивает. Спешит, мчится в гавань, чтобы сдать письмо с просьбой: «Похороните шкатулку на дне Тихого океана». Зачем? – Чан порылся в карманах и вытащил оттуда лист бумаги с расписанием прихода и отхода пароходов. – Как раз в прошлую субботу «Сонома» входит в гавань. Среди пассажиров… да… Томас Мэкен Брэд и его почтенная супруга из Калькутты. Здесь сказано, что «Сонома» идет транзитом. В ночь на понедельник мистер Дэн Уинтерслип коварно убит.

– Так вы думаете, что мистер Брэд может играть в нашем деле выдающуюся роль? – спросил Джон.

– Возможно. Торопиться пока некуда. Сегодня вечером не отходит ни один пароход. Где же мистер Брэд? Посмотрим… – Чан взял счет кельнера. – Нет, прошу покорно извинения, но предоставьте мне честь уплатить за этот ядовитый напиток.

На улице они расстались.

– До завтра, мистер Уинтерслип! – проговорил Чан. – Примите мои искренние поздравления за сегодняшний крайне плодотворный вечер. До свиданья!

Джон вскочил в трамвай, шедший в Вайкики. Вытащил трубку, набил ее и закурил. Ну и денек же выдался сегодня! Ему казалось, что с того момента, как ступил на сушу, он прожил целую жизнь. Заметив, что табачный дым попадает в лицо его соседке – усталой маленькой японочке, он попросил извинения, выбил трубку о ручку и сунул в карман. Японочка с боязливым удивлением посмотрела на него; еще никогда никто не просил у нее извинения. На скамейке позади Джона несколько юных гавайцев, украшенных гирляндами, играли на стальных гитарах и пели меланхолическую любовную песенку. Трамвай с шумом несся во мраке ночи, наполненной ароматами; Джон откинулся и закрыл глаза.

Часы пробили двенадцать. «Среда. Сегодня его фирма в Бостоне выпускает привилегированные акции, – пронеслось в голове Джона. – Будут ли они покрыты? Неужели это важно? Ах, не все ли равно!»