Где Дункан?

Одрейд обещала, что он будет рядом с ней во время ее Страстей Не значило ли его отсутствие то, что приговор еще не окончательный? Или они прячут его за какой-то потайной стеной, сквозь которую он может видеть, оставаясь невидимым?

«Я хочу, чтобы он был рядом со мной!»

Неужели они не знают, как ей управлять? Уж конечно, знают!

«Стоит только пригрозить, что отнимут этого мужчину у меня. Этого довольно, чтобы удержать меня и успокоить мои сомнения. Успокоить! Какое бессмысленное слово. Завершить меня. Это вернее. Я умаляюсь, когда мы в разлуке. И он тоже об этом знает, будь он проклят».

Мурбелла улыбнулась.

«Откуда ему знать? Да потому, что он становится целостным таким же образом».

Но как может это быть любовью? Она не ощущала слабости от напряжения сил или желания. Бене Джессерит и Достопочтенные Матери говорили, что любовь ослабляет. А она чувствовала, что Дункан придает ей сил. Даже малейший знак его внимания придавал сил. Когда он приносил ей дымящуюся чашку бодрящего чая поутру, питье, поданное именно его руками, действовало лучше. «Возможно, между нами нечто большее, чем любовь».

Одрейд и сопровождающие вошли в амфитеатр с верхнего ряда и остановилась на миг, глядя вниз на сидящую фигурку. Мурбелла была одета в опрятное белое длинное платье старшей послушницы. Она сидела, облокотившись о колено, подперев кулаком подбородок, сконцентрировав внимание на столе.

«Она знает».

– Где Дункан? – спросила Одрейд.

Мурбелла встала и обернулась на ее слова. Вопрос подтвердил ее подозрения.

– Я пойду выясню, – сказала Шиана и покинула их.

Мурбелла ждала в молчании, отвечая Одрейд пристальным взглядом на пристальный взгляд.

«Мы обязаны забрать ее», – подумала Одрад. Никогда Бене Джессерит не был в такой нужде. Какой же незначительной фигурой казалась стоящая внизу Мурбелла, чтобы нести в себе столь многое. Почти овальное лицо, расширявшееся ко лбу, показывало новое строение лица для Сестер Бене Джессерит. Широко посаженные зеленые глаза, изогнутые брови – уже не косые, – уже не оранжевые. Маленький рот – уже не пухлый.

«Она готова».

Шиана вернулась вместе с Дунканом. Одрейд бросила на него короткий взгляд. «Нервничает. Значит, Шиана рассказала ему. Хорошо». Это было по-дружески. Ему могут понадобиться здесь друзья.

– Ты будешь сидеть здесь, покуда я не позову тебя, – сказала Одрейд.

– Останься с ним, Шиана.

Без приказа Тамалан стала рядом с Дунканом – каждая из них с одной стороны. По мягкому знаку Шианы они вместе с Беллондой Одрейд спустилась к ярусу, где сидела Мурбелла и подошла к столу. Оральные шприцы на дальнем конце стола были готовы для установки в нужное положение, но еще не заполнены. Одрейд показала на шприцы и кивнула Беллонде, которая вышла в боковую дверь, чтобы разыскать Преподобную Матерь Сьюк и затребовать у нее вытяжку спайса.

Отодвинув стол от задней стены, Одрейд начала убирать ремни и прилаживать подушки. Она двигалась методично, проверяя, чтобы на маленьком поддоне под столом было все необходимое. Подушечка для рта чтобы переживающая Страсти не прокусила себе язык. Одрейд попробовала ее, чтобы удостовериться в ее крепости.

У Мурбеллы были сильные челюсти.

Мурбелла наблюдала за работой Одрейд, сохраняя молчание, пытаясь не производить вносящего беспорядок шума.

Беллонда вернулась с вытяжкой спайса и занялась наполнением шприцев Ядовитая вытяжка имела едкий запах – горькой корицы.

Поймав внимательный взгляд Одрейд, Мурбелла сказала:

– Благодарю вас за то, что вы сами занялись этим.

– Она благодарит! – презрительно усмехнулась Беллонда, даже не глядя на свою работу.

– Оставь это мне, Белл, – Одрейд продолжала смотреть на Мурбеллу.

Беллонда не остановилась, но нечто скрытое появилось в ее движениях, Беллонда стушевалась? Мурбеллу не переставало удивлять то, как послушницы смущались в Присутствии Матери Настоятельницы. Но здесь-то ни одной послушницы не было. Мурбелла никогда не могла полностью этого постигнуть, даже когда оканчивала послушничество и переходила в следующий статус. «И Беллонда тоже?»

Пристально глядя на Мурбеллу, Одрейд сказала:

– Я знаю, что заповедные уголки в твоей душе не позволяют тебе полностью положиться на нас. Хорошо и славно. Я не стану приводить доводов по этому поводу, поскольку в целом они мало чем отличаются от тех, что есть в душе каждой из нас.

«Искренне».

– Различие, если пожелаешь знать, в чувстве ответственности. Я ответственна перед Сестрами… в той степени, в какой мои обязанности еще существуют. Это высокие обязанности, и на одну из них я временами смотрю предвзято.

Беллонда фыркнула.

Одрейд сделала вид, что не заметила этого и продолжила.

– Сестринство Бене Джессерит со времен Тирана преследуют некоторые неудачи. Наш контакт с твоими Достопочтенными Матерями не улучшил дела. Достопочтенные Матери распространяют вокруг себя зловоние смерти и упадка, скатываясь к Великому Молчанию.

– Почему вы мне говорите это сейчас? – со страхом в голосе спросила Мурбелла.

– Потому, что каким-то образом упадок Достопочтенных Матерей не коснулся тебя. Возможно, из-за твоего непосредственного нрава. Хотя со времен Гамму он несколько поутих.

– Это вы сделали!

– Мы только немного утихомирили твою дикость, придав тебе большую уравновешенность. И благодаря этому ты сможешь жить дольше и в большем здравии.

– Если я переживу это! – она резко показала головой на стол у себя за спиной.

– Равновесие – это то, о чем ты должна помнить, Мурбелла. Гомеостаз. Любая группа, что избирает самоубийство, когда есть и другой выбор, совершает это от безумия. Гомеостаз становится непрочным.

Когда Мурбелла опустила взгляд долу, Беллонда выкрикнула:

– Слушай ее, дуреха! Она делает все, что в ее силах, чтобы помочь тебе.

– Все хорошо, Белл. Это наше дело.

Мурбелла резко подняла голову и уставилась в глаза Одрад.

Эту тактику Одрейд использовала нечасто, но с блестящими результатами. Это могло успокоить истерику послушниц и научить их, как справляться с повышенной эмоциональностью. Мурбелла казалась скорее разгневанной, чем испуганной. Великолепно? Но теперь пришла пора для предостережений.