Мурбелле показалось, что прошли века с тех пор, как она узнала о решении Дункана.

«Исчезнуть в космосе! Покинуть меня!»

Неизменное чувство времени Страстей сказало ей, что только несколько секунд прошли с момента осознания его намерения, но она чувствовала, что знала о нем с самого начала.

Его надо остановить!

Она потянулась к своему пульту, когда Центральную начало сотрясать. Вибрация продолжалась нескончаемо долго и медленно угасла.

Беллонда вскочила на ноги.

– Что…

– Нуль-корабль, что был на Площадке, только что взлетел, – сказала Мурбелла.

Беллонда потянулась к пульту, но Мурбелла остановила ее.

– Он улетел.

«Она не должна видеть моих страданий».

– Но кто… – Беллонда замолкла. Она по-своему оценила последовательность событий и увидела то же, что и Мурбелла.

Мурбелла вздохнула. Она знала все проклятия, что сохранила история, но не хотела произносить ни одного из них.

– Время ленча, я буду есть в своей обеденной комнате с советницами, и я хочу, чтобы ты присутствовала, – сказала Мурбелла. – Скажи, чтобы снова подали тушеные уанские устрицы.

Беллонда воспротивилась было, но все, что она сказала, было:

– Снова?

– Ты не помнишь, что я ела сегодня вечером внизу одна? – Мурбелла снова уселась.

«Обязанности Матери Настоятельницы!»

Нужно было изменить карты и плыть по реками, и приручать Достопочтенных Матерей.

«Некоторые волны бросают тебя, Мурбелла. Но ты поднимаешься на гребне вновь и продвигаешься вместе с ними. Семь раз вниз, восемь – вверх. Ты умеешь балансировать на странных поверхностях».

«Я знаю, Дар. Добровольное участие в осуществлении твоих мечтаний».

Беллонда взирала на нее, покуда Мурбелла не сказала:

– Я приказала моим советницам сидеть на расстоянии от меня за ужином прошлым вечером. Это было странно – два стола во всей обеденной комнате.

«Почему я продолжаю эту пустую болтовню? Какие извинения мне нужны для объяснения моего вызывающего поведения?»

– Мы удивлялись, почему никому из нас не позволили войти в обеденную комнату, – сказала Беллонда.

– Чтобы спасти ваши жизни! Но вам надо было видеть их любопытство. Я читала по их губам. Ангелика сказала – она ест что-то тушеное. Я слышала, как она обсуждала это с шеф-поваром. Разве не чудесный мир мы приобрели? Мы должны взять образец того, что она заказала.

– Взять образец, – сказала Беллонда. – Вижу. – Затем:

– Знаешь ли, Шиана забрала картину Ван Гога из… вашей спальни.

«Почему это так ранит?»

– Я заметила, что она исчезла.

– Сказала, что позаимствует ее для своей спальни на корабле.

Рот Мурбеллы поджался в тонкую линию.

«Будьте вы прокляты! Дункан и Шиана! Тег, Скитейл… все они ушли и нет пути, чтобы последовать за ними. Но у нас все еще есть автоклавы и клетки Айдахо от наших детей. Не то же самое… но близко. Он думает, что сбежал!»

– С тобой все в порядке, Мурбелла? – в голосе Белл звучала забота.

«Ты предупреждала меня о диких вещах, Дар, а я не слушала…»

– После того, как мы поедим, я возьму мой Совет на инспекционную экскурсию по Центральной. Скажи моей послушнице, что я выпью сидра перед возвращением.

Беллонда ушла, ворча. Это было совсем в ее духе.

«Как же ты будешь теперь вести меня, Дар?»

«Тебе нужно руководство? Экскурсия с гидом по твоей жизни? И для этого я умерла?»

«Но они Ван Гога забрали!»

«Значит, ты это будешь оплакивать?»

«Зачем они взяли его, Дар?»

Язвительный смех был ответом на это, и Мурбелла была довольна, что больше никто этого не слышит.

«Разве ты не видишь, чего она хотела?»

«Схема Миссионарии!»

«О, не только. Это следующая фаза: от Myаддиба к Тирану, затем от Преподобных Матерей к нам, затем от нас к Шиане… и что потом? Ты не видишь? Все здесь правильно на грани твоих мыслей. Смирись с этим, словно когда пьешь горькое лекарство».

Мурбелла содрогнулась.

«Видеть? Горькое лекарство грядущего Шианы? Однажды мы думали, что все лекарства должны быть горькими, иначе они не эффективны. В сладком нет целительного свойства».

«Это должно случиться. Дар?»

«Некоторые задохнутся от этого лекарства. Но выжившие могут создать интересную схему».