– Скитейл предоставил нам информацию, с помощью которой мы создали собственную акслотль-систему, – сказала Одрейд.

Систему? Интересное слово.

– Это означает, что вы также можете дублировать их производство спайса?

– Скитейл хочет выторговать большее, нежели мы собираемся дать. Но раньше или позже придет время и спайса.

Вслушиваясь в то, как твердо прозвучал ответ, Одрейд задумалась, не уловил ли Айдахо ее неуверенности. У нас может не остаться для этого времени.

– В трудное вы попали положение, с Сестрами, которых отправляете в Рассеивание, – бросил он, давая ей почувствовать, что значит иметь дело с Ментатом. – Для их снаряжения вы истощаете свои запасы спайса, а они не бесконечны.

– У них с собой наши знания об акслотле и песчаная форель.

Возможность возникновения бесчисленных Дюн в бесконечной Вселенной шокировала.

– Они решат проблему запасов меланжа путем автоклавов или червя или обоих разом, – ответила Одрейд. Это она могла говорить совершенно искренне. Уверенность эта происходила из статистических ожиданий. Какая-нибудь из этих Рассеянных групп Преподобных Матерей этого добьется.

– Автоклавы, – откликнулся Айдахо. – У меня бывают странные… сны, – он едва не сказал мысли.

– Как тебе и положено, – кратко она рассказала ему, как в работу акслотль-системы подключается женская плоть.

– И для изготовления спайса тоже?

– Думаем, да.

– Отвратительно!

– Как это по-детски, – насмешливо бросила Одрейд.

В такие минуты она была ему крайне неприятна. Однажды он упрекнул ее в том, как Преподобные Матери устраняются от «общего потока человеческих эмоций», и в ответ получил ту же самую фразу.

По-детски!

– От чего, вероятно, нет лекарства, – откликнулся он. – Постыдный недостаток моего характера.

– Так ты собираешься спорить со мной о морали?

В этом ответе, как ему показалось, прозвучал гнев.

– Не собираюсь спорить даже об этике. Мы живем по разным правилам.

– Правила зачастую используют как предлог, чтобы игнорировать сочувствие.

– Так я слышу слабое эхо совести в Преподобной Матери?

– Прискорбно. Мои Сестры приговорили бы меня к изгнанию, узнай они, что мной руководит совесть.

– «Вас можно прозондировать, едва ли вами можно руководить.

– Прекрасно, Данкан! Как открытый Ментат, ты нравишься мне гораздо больше.

– Вот этому-то я и не доверяю.

– Как это похоже на Белл! – громко рассмеялась она.

Айдахо тупо уставился на нее, внезапный смех Великой Матери натолкнул его на догадку о том, как спастись от своих тюремщиков, избежать постоянных манипуляций Дочерей Джессера и начать жить собственной жизнью. Путь на свободу заключался не в механизмах, а в недостатках самой Общины Сестер. Абсолюты, которыми они, по их мнению, окружили и держат его – они-то и есть путь на волю.

И Шиана это знает! Вот какова приманка, которой она помахивает перед моим носом.

Заметив, что Айдахо не проронил ни слова, Одрейд повторила просьбу:

– Расскажи о тех, других жизнях.

– Не правильно. Я воспринимаю их как непрерывную жизнь.

– И никаких смертей?

Его сознание беззвучно складывало образы, превращало их в слова. Серии воспоминаний, где смерти несут с собой столько же информации, сколько и жизни. Столько раз убит самим Лито!

– Смерти не прерывают моих воспоминаний.

– Странный вид бессмертия, – сказала Одрейд. – Ты ведь знаешь, что Мастера Тлейлаксу воссоздают себя? Но ты, чего они надеялись достичь, смешивая различные голы в одной плоти?

– Спросите Скитейла.

– Белл была уверена, что ты Ментат. Она будет так рада.

– Сомневаюсь.

– Я позабочусь о том, чтобы она была рада. О! У меня столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать.

Несколько минут, взявшись левой рукой за подбородок, она изучала его молча.

Вопросы? Через разум Айдахо хлынул поток потребностей Ментата. Он предоставил вопросам, которые столько раз задавал себе самому, двигаться самим по себе, складываясь в определенный порядок. Чего добивались во мне Тлейлаксу? Они не могли в эту инкарнацию вложить клетки из всех предыдущих его гола. И все же… у него есть все воспоминания. Какое космическое сцепление аккумулировало все эти жизни в одном существе? Может, в этом ключ к видениям, осаждающим его в Большом Зале. В его мозгу складывались полувоспоминания: его тело в теплой жидкости, питаемой подведенными трубками, массажируемое машинами, зондируемое, допрашиваемое наблюдателями Тлейлаксу. Он слышал ответное бормотание равно доминантных эго. В словах не было никакого смысла. Как будто бы он вслушивался в слова неизвестного языка, слетающие с его губ, хотя и знал, что это обыкновенная галака.

Размах того, что он угадывал за действиями Тлейлаксу, наводил на него благоговейный ужас. Они изучали космос, коснуться которого, за исключением Бене Джессерит, не решался более никто. То, что Бене Тлейлаксу делали это исключительно из эгоистических соображений, ничем не умаляло их труда. Бесконечные возрождения Мастеров Тлейлаксу – награда, стоящая подобной дерзости.

Чего стоят одни только их слуги, эти Танцующие Лица, созданные, чтобы копировать любую жизнь, любой разум. Размах мечты Тлейлаксу внушал такое же благоговение, как и достижения Бене Джессерит.

– Скитейл признается, что помнит времена Муаддиба, – сказала Одрейд.

– Когда-нибудь вы сравните данные.

– Этот вид бессмертия еще одна ставка в сделке, – предостерег Айдахо.

– Мог бы он продать это Чтимым Матре?

– Может. Идем. Давай вернемся к тебе.

В его рабочей комнате она знаком предложила ему устроиться в кресле у консоли, что заставило его вновь задуматься, не охотится ли она все еще за его секретами. Нагнувшись через его плечо, она пробежала пальцами по клавишам контроля. Проектор над головой высветил изображение пустыни с перекатывающимися до горизонта дюнами.

– Дом Ордена? Широкая полоса вдоль нашего экватора.

– Вы говорили, песчаная форель, – его охватило возбуждение. – Но появились ли уже новые черви?

– Шиана ожидание их со дня на день.

– Однако в качестве катализатора им требуется значительный объем спайса.