Макги вышел из-за занавески и подошел к Сюзанне. Взял ее за руку, улыбнулся. Его рука была сильная и горячая, улыбка — белозубая и открытая.

— Ну-ка, расскажи мне, как прошла физиотерапия. Как ты провела время в компании с Фло Аткинсон?

Сюзанна подумывала, не рассказать ли ей об ужасном сне, в котором она вновь встретилась с четверкой негодяев, но сейчас пришла к выводу, что говорить об этом Макги совершенно необязательно. Зачем выставлять себя в образе перепуганной, жалкой женщины? Она вовсе не хотела, чтобы ее жалели.

— Это было что-то потрясающее, — ответила она.

— Я рад за тебя, рад, что ты довольна.

— Да, физические упражнения — это именно то, что мне сейчас нужно, — сказала Сюзанна, радуясь, что хоть в этом ответе ей не приходится обманывать Макги.

— У тебя и румянец появился.

— Мне даже удалось по-настоящему помыть голову.

— Да, я вижу, у тебя прекрасные волосы.

— Вы жалкий обманщик, доктор Макги. Мои волосы еще месяца два будут в безобразном состоянии благодаря усилиям больничного парикмахера. Он, вероятно, использует для стрижки пациентов электропилу. Ну да ладно, я рада и тому, что теперь у меня чистые волосы.

— Но я на самом деле считаю, что у тебя прекрасные волосы, — настаивал Макги. — В этой прическе есть какой-то особенный шарм. С этими вихрами ты напоминаешь мне... Питера Пэна[9].

— Спасибо за комплимент. Насколько мне известно, Питер Пэн был все-таки мальчишкой.

— Ну, с мальчишкой-то тебя не перепутаешь. Ладно, забудь про Питера Пэна. Скажем так, с этой прической ты похожа на...

— На английскую овчарку, ты это хотел сказать?

— Кажется, ты твердо решила отучить меня говорить комплименты.

— Ладно, послушаем, что ты еще скажешь. Итак, я напоминаю английскую овчарку, правильно?

Макги, продолжая шутить, принялся со всех сторон разглядывать прическу Сюзанны на предмет ее сходства с представителями собачьего рода.

— Раз уж ты заговорила о собаках... ты что же, хочешь сказать, что знаешь все собачьи трюки? Ты что же, и тапочки умеешь приносить хозяину?

— Га-ав, га-ав, — сквозь смех прорычала Сюзанна.

— А если серьезно, — продолжал Макги, — ты действительно выглядишь прекрасно. У тебя уже не такой изможденный вид, какой был несколько дней назад.

— Не-ет, вот кто действительно прекрасно выглядит, так это ты. Мужчина что надо!

— Спасибо, — улыбнулся Макги, но не объяснил, по какому случаю он так принарядился. Сюзанна, говоря комплимент, надеялась, что ей удастся что-нибудь разузнать.

— Сегодня Харш и компания на горизонте не появлялись?

— Ни разу, — солгала она.

— Вот и хорошо. На завтра я запланировал серию анализов. Будет анализ крови, мочи, рентген... и, возможно возьмем пункцию спинного мозга.

— О-о-о!

— Обещаю, что будет не очень больно.

— Тебе легко говорить. Не тебе же будут делать пункцию.

— Точно, не мне. Но в этом действительно может возникнуть необходимость. Я все сделаю сам, у меня легкая рука. — Доктор покосился на часы. — А теперь мне пора, боюсь опоздать.

— Она терпеть не может, когда опаздывают на свидания?

— Если бы так! К сожалению, мне надо торопиться всего лишь на собрание ассоциации медиков округа. Я сегодня на нем председательствую и дрожу от страха, как актер перед премьерой.

У Сюзанны едва не вырвался вздох облегчения.

— Дрожишь от страха? — переспросила она, надеясь, что он не заметил ее переживаний. — Разве такое возможно? Мне казалось, что ты никого и ничего не боишься.

— Ну, это не совсем так, — протянул Макги. — Я, к примеру, ужасно боюсь змей. Еще я замечал за собой признаки клаустрофобии и боязнь публичных выступлений.

— А как насчет английских овчарок?

— Вот эту породу я просто обожаю, — признался он и снова поцеловал Сюзанну в щеку.

— А эта порода обожает, когда ей так говорят, — сказала Сюзанна.

— Надеюсь, мое выступление все же будет не самым плохим, — продолжал доктор. — Ну, во всяком случае, оно не будет хуже тех дежурных блюд, которыми нас потом будут потчевать на банкете в «Холидей Инн».

Сюзанна улыбнулась.

— Тогда до завтра.

Макги все еще не спешил уходить.

— Ты уверена, что чувствуешь себя нормально?

— Да, все в порядке.

— Помни: если опять их увидишь — повторяй про себя, что их нет на самом деле и...

— ...и они не могут причинить мне никакого вреда.

— Помни об этом постоянно.

— Я помню.

— И еще, все сиделки на твоем этаже знают, в каком состоянии ты находишься. Если у тебя начнутся кошмары... галлюцинации, то просто сразу вызывай сиделку, и она тебе поможет. Она сама убедит тебя, что все страхи напрасны.

— Так мне будет спокойнее, спасибо.

— Ты же не одна здесь.

— Да, теперь я это понимаю и очень тебе благодарна. Он вышел, обернувшись на прощание в дверях и помахав ей рукой.

Он ушел, но Сюзанна успокоилась только через несколько минут, до этого момента ее продолжал сжигать огонь страсти, все тело было в сладкой истоме.

«Боже, — подумала она с удивлением, — я с ним чувствую себя молоденькой девушкой. Девчонкой, помешанной на сексе».

Она посмеялась сама над собой.

Потом, прекрасно понимая, что она не одна, она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.

Позднее, за ужином, она вспомнила слова Макги о ее нетерпимости к комплиментам. Да, тут он был прав. Странная вещь. Она начала размышлять. Да, она никогда не любила, когда мужчины говорили ей комплименты, это верно. Но почему-то и от Макги ей совсем не хотелось их слышать. Почему так? Может быть, ей инстинктивно хочется, чтобы он изобретал для нее что-нибудь новое и неизбитое? Нет. Чем больше она размышляла над этим вопросом, тем чаще приходила к выводу, что скорее всего она отвергала лесть из боязни попасть полностью под влияние очаровательного доктора, она боялась своего чувства к нему, боялась, что оно перельется через край и его уже не удержишь, не проконтролируешь. Да, у нее в прошлом были любовники, всего несколько человек, но она всегда держала отношения с ними под неусыпным контролем. Когда наступала пора расставаться, она сжигала все мосты, не травмируя себе душу сожалениями о прошлом. Она тщательно следила за своими сердечными делами, пожалуй, так же тщательно, как за своей профессиональной карьерой. Сейчас она понимала, что с Макги — совсем другой случай. С ним нельзя быть холодной, с ним нельзя идти только до половины пути. Наверное, это и пугало ее, и манило.

Да, она знала, что хочет испытать с ним все. Он завладел ее чувствами. Но что это — телесный порыв или любовь, настоящая любовь? Никогда прежде ей не приходилось искать ответа на такой вопрос.

Любовь?

«Это невозможно, черт возьми, — уговаривала она себя. — Я просто не могу любить человека, которого впервые увидела несколько дней назад. Я почти ничего не знаю о нем. Я даже и не целовалась-то с ним толком. И он меня не целовал всерьез. Так, поцелуйчики в щечку. Да с чего я взяла, что он испытывает ко мне хоть какое-то чувство? Так не бывает, что за один день ты по уши влюбляешься в человека. Так просто не бывает».

И тем не менее она чувствовала, что именно это с ней случилось. Прямо как в кино.

«Ладно, — сказала она себе, — если это любовь, то откуда она возникла? Может быть, всего лишь из-за того, что я беспомощна и слаба, а рядом сильный красивый мужчина, и я ему за это безумно благодарна?» Если это так, то любовь тут ни при чем, это просто чувство благодарности, чувство, которое бесследно улетучится, когда она твердо встанет на ноги.

Однако после долгого размышления она не смогла переубедить себя, что чувство к Макги сильнее простой благодарности. Возможно, все это возникло одновременно — и страсть, и необходимость в твердом плече мужчины.

Все это напоминает спор о том, что появилось раньше — курица или яйцо. Какая разница? Ведь главное — что я чувствую по отношению к этому человеку, а меня действительно неудержимо влечет к нему.