— Тебе сразу станет легче.

— Пожалуйста, не надо.

— Посмотри, здесь нет ничего страшного.

Сюзанна начала ныть:

— Пожалуйста...

Миссис Бейкер пошире отворила дверь.

Сюзанна в то же мгновение закрыла глаза.

— Посмотри, Сюзанна.

Сюзанна только плотнее сжала веки.

— Сюзанна, здесь нет ничего страшного.

— Нет, он здесь!

— Здесь никого нет.

— Я чувствую, что он здесь.

— Здесь только ты да я, больше никого.

— Но...

— Разве я стану обманывать тебя, милая моя?

Капля холодного пота нырнула с шеи Сюзанны под воротник и холодным слизняком поползла по спине.

— Сюзанна, посмотри же:

Разрываясь от противоречивых чувств, она все-таки выполнила просьбу медсестры.

Открыла глаза и заглянула в ванную комнату.

Она стояла у порога. Яркий свет люминесцентных ламп. Белые стены. Белый умывальник. Белая плитка на полу. Никаких следов Эрнеста Харша. Никакой мертвой головы на крышке унитаза.

— Ну, видишь? — ободряюще проговорила миссис Бейкер.

— Да, ничего нет.

— И никогда не было.

— О-о-о!

— Теперь тебе полегче?

Сюзанна застыла, не в силах ответить. Ее словно сковало льдом.

— Сюзанна!

— Да, да, мне уже лучше.

— Бедная девочка.

Сюзанна почувствовала, как все тело наливается тяжестью.

— Боже, да у тебя от пота вся пижама насквозь мокрая!

— Такая холодная.

— Представляю себе.

— Нет, нет, голова. Голова такая холодная и страшная.

— Да не было же никакой головы!

— Нет, там, на унитазе...

— Нет, Сюзанна, никакой головы на унитазе не было говорю тебе точно. Это была всего лишь часть твоих галлюцинаций.

— О-о.

— Ты же отдаешь себе в этом отчет?

— О да. Конечно.

— Сюзанна?

— А? Что?

— С тобой все в порядке, милая?

— Да, да, все в порядке. Я чувствую себя хорошо.

Она позволила, чтобы ее довели до кровати и уложили.

Миссис Бейкер включила настольную лампу. Серые вечерние тени попрятались по углам.

— Прежде всего, — сказала миссис Бейкер, — необходимо переодеть тебя во все сухое.

Запасная пижама, которую выстирали сегодня утром, еще не высохла. Миссис Бейкер помогла снять промокшую насквозь пижаму — ее можно было выжимать — и надела на нее обычную больничную рубашку с завязками на спине.

— Так лучше? — спросила миссис Бейкер. — Лучше?

Молчание.

— Сюзанна?

— А? Что? Да-да. Сейчас.

— Ты мне что-то не нравишься, детка.

— Не беспокойтесь. Мне просто надо немного отдохнуть. Просто немного отключиться.

— Отключиться?

— Да-да, совсем чуть-чуть. Отключиться.

— Сюзанна?

Она открыла глаза и увидела Джеффа Макги. Он склонился к ней, брови его сошлись у переносицы, он был явно озабочен.

Она улыбнулась и сказала:

— Привет.

Он в ответ тоже улыбнулся.

Это было забавное зрелище. Переход от выражения озабоченности на лице к улыбке занял довольно много времени. Она наблюдала за этой метаморфозой, напоминающей замедленную съемку.

— Как ты себя чувствуешь?

Голос у него был какой-то странный. Он звучал как бы издалека, глухо и хрипло. Словно запись на старой пластинке, которую поставили не на ту скорость.

— Я чувствую себя, в общем, неплохо, — ответила она.

— Мне сказали, что был еще один приступ.

— Да.

— Ты можешь мне рассказать, как это произошло?

— Нет. Это будет скучно.

— Уверяю тебя, мне не будет скучно.

— Тебе, наверное, нет, зато мне — да.

— Если мы поговорим на эту тему, тебе станет легче.

— Нет, мне легче ото сна.

— Тебе удалось поспать?

— Да... совсем немного.

Джефф обратился к кому-то, стоявшему по другую сторону кровати:

— Ей действительно удалось заснуть?

Оказывается, там стояла миссис Бейкер. Она сказала:

— Скорее она дремала. И, как вы сами видите, все еще несколько рассеянна.

— Я просто очень устала, — вмешалась в их разговор Сюзанна.

Джефф Макги снова посмотрел на нее. На его лице снова появилась озабоченность.

Она улыбнулась ему и закрыла глаза.

— Сюзанна, — позвал он.

— А? Что?

— Я не хочу, чтобы ты сейчас засыпала.

— Ну, я совсем чуть-чуть.

Она ощущала себя плывущей по теплым волнам. Так приятно было опять расслабиться и плыть все дальше и дальше.

— Нет, — сказал Джефф. — Я хочу, чтобы ты говорила со мной. Не спи. Разговаривай.

Он взял ее за плечо и слегка встряхнул.

Она открыла глаза, улыбнулась.

— Тебе сейчас нельзя спать, — сказал он. — Тебе надо пересилить себя. Нельзя спать.

— Нельзя спать? — удивилась она.

— Сейчас нельзя.

— "Сон разрывает паутину чар", — пробормотала Сюзанна когда-то слышанную ею строчку стихов.

И вновь закрыла глаза.

— Сюзанна?

— Не сейчас, — прошептала она. — Чуть позже...

— Сюзанна?

— А? Да-да...

— Я хочу сделать тебе укол.

— О'кей.

Что-то звякнуло.

— После него тебе станет лучше.

— Мне и так хорошо, — сквозь сон пробормотала Сюзанна.

— Укол снимет сонливость.

— О'кей.

Холод на коже руки. Запах спирта.

— Сейчас будет больно, но всего на одну секунду.

— О'кей, — согласилась она.

Игла проткнула кожу. Сюзанна вздрогнула.

— Ну вот и все.

— О'кей.

— Сейчас тебе станет лучше.

— О'кей.

Сюзанна сидела в кровати.

Глаза у нее слипались и болели. Она пыталась их протереть, но это не помогало. Тогда Макги попросил медсестру принести капли для глаз и сам закапал их Сюзанне. После капель ей стало легче.

Во рту сохранялся неприятный металлический привкус. Стакан с водой, протянутый Макги, лишь слегка ослабил это ощущение.

Сонливость все еще была, но с каждой минутой уходила. Сюзанна даже немного обиделась на Макги за то, что он прервал ее сладкий сон.

— Что это был за укол? — спросила она, потирая покрасневшую точку на руке.

— Метилфенидат, — ответил он.

— Что это такое?

— Антидепрессант. Он хорошо помогает людям, страдающим от сильной депрессии.

— У меня не было никакой депрессии, просто хотелось спать.

— Сюзанна, еще немного, и ты бы полностью отключилась.

— Мне просто хотелось спать, — проворчала она недовольно.

— У тебя была депрессия в очень опасной стадии, — настаивал на своем Макги. Он присел на край кровати. — А теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне подробно о том, что случилось в ванной комнате.

Она тяжело вздохнула.

— Это обязательно?

— Да.

— Тебе нужен подробный рассказ?

— Да, подробный.

Она почти полностью очнулась. Если у нее и была депрессия, то она теперь вышла из нее окончательно. Наоборот, она чувствовала себя сейчас полной сил, даже, пожалуй, чересчур возбужденной.

Она вспомнила Эрнеста Харша. Мертвую голову в ванной комнате.

По телу прошла судорога. Она посмотрела на Джеффа, и от его ободряющей улыбки ей стало теплее.

Она заставила себя улыбнуться. Как тяжело ей будет рассказывать о случившемся. Но ничего не поделаешь.

— Итак, дети, рассаживайтесь у камина, я расскажу вам сейчас страшную-престрашную историю, — начала она.

Ужин задержался на час позднее обычного. Есть совершенно не хотелось. Однако Джефф настоял на том, чтобы она поела, и, сидя с ней рядом, следил, чтобы ужин был съеден без остатка.

Они проговорили больше часа. Его присутствие удивительным образом успокаивало ее.

Она не хотела, чтобы он уходил, но он никак не мог оставаться дольше. Ему еще надо было поработать с результатами ее анализов.

Наступил момент прощания. Он сказал:

— У тебя все будет хорошо.

Желая выглядеть в его глазах бодро, она ответила:

— Я знаю, все будет хорошо. Не бойся за меня. Ты же знаешь, мне сам черт не страшен.