– Седьмой пункт договора: ингра и Заказчик не имеют права лгать друг другу. Ты его нарушил.

– С чего ты взяла?! – вскинулся Кидранн. Неуверенно вскинулся. Без огонька в глазах.

– Уж не с того ли, что последние два часа ты провел вне дома? – язвительно скривилась девушка, поведя плечами. Кирн, опять ощутив необходимость свести ноги, решил смотреть лучше куда-нибудь в сторону. Не на нее… Не на изящную шею… Не на приоткрывшийся разрез… Не на тонкие, до хрупкости тонкие, запястья… В СТОРОНУ, ИДИОТ!!!

Ингра хранила безмолвие, совершенно ее, похоже, не тяготившее. Парень быстро начал перебирать в уме последние реплики и ничуть не удивился, что последнее слово осталось за ней. Вот только…

– А ты тоже обязана отвечать на мои вопросы только правду?!! – вдруг загорелся он.

– Да.

В голове завертелись обрывки самых разных – от заумных до просто неприличных – вопросов, но ни один никак не мог сорваться с языка… Интересно в одночасье стало все: и ее прошлое, и ее происхождение, и планы на ночь, и предпочтения в мужчинах…

– А ты не следила за мной? – вдруг неожиданно даже для самого себя спросил он.

Девушка наградила его долгим изучающим взглядом и твердо ответила:

– Нет.

Кидранн вдруг почувствовал себя неловко. И сам не понял почему. Словно заподозрил ее в чем-то неприличном и оказался неправ. Потряс головой, сбрасывая наваждение, но оно никуда не уходило. Вцепилось в уши и жарко шептало: «Виноват, виноват, виноват…»

Девушка легко встала с подлокотника кресла (у нее, видимо, была дурная привычка сидеть на подлокотниках) и, кивнув на прощание, направилась к двери в свою спальню.

– Погоди! – вдруг позвал Кирн.

Ингра удивленно обернулась.

– Спокойной ночи, – смущенно отворачиваясь, бросил он.

Девушка пожала плечами, цепко оглядела комнату и неслышношепнула что-то в адрес кровати. И вышла.

Кидранн вздохнул, усилием воли заставил себя выкинуть из головы все ненужные фантазии и, раздевшись, лег в постель. Вопреки обыкновению, не ударившись головой о прикроватную тумбочку.

В жизни явно происходило что-то удивительное…

Я в который раз приподнялась на локте и взбила подушку. Откинула одеяло, открыла окно. Дело было, конечно, не в подушке и даже не в духоте. Сон не шел совсем по другой причине: в голове царил полный кавардак.

Эмоции бушующим морем разбивались о камни Логики, кольчужным кружевом отступаясь от берега Необходимости.

Разговор в таверне, при всей своей ясности, не дал никакой конкретики: собираются ли они в конечном итоге убить и Кидранна, как дядю? Если собираются – то когда? И каким образом? Собственно, когда и каким образом они собираются убить дядю, я тоже толком не знала, но Кидранн интересовал с более насущной точки зрения. Ибо есть правило магов: если притворяешься профессионалом в чужой области, то будь добр работать не хуже, чем тот профессионал! Иначе могут пострадать те, кто страдать не должен.

Итак, ведьма, пойдем с самого начала.

Дядя Кидранна – Ликарт – министр финансов. И он кое-кому очень сильно мешает. Мешает протолкнуть на свое место нужного кодле[26] человека. Зачем кодле свой человек в кресле министра финансов? Едва ли они так уж хотят порушить на кворр всю денежную систему Версара. Им, скорее всего, просто нужен любой свой человек в министерстве. А то, что выбор пал именно на министра финансов… Может, по жребию, а может – его оказалось проще всего достать. Неважно.

Засаду, скорее всего, готовят в то время, которое указал им Кидранн: через пять дней в полдень. Что ж, по крайней мере, время у меня еще есть. Если его использовать по полной программе, а не про… водить в никчемных терзаниях, как я иногда делаю.

Теперь – о самом Кирне. Он, судя по разговору бандитов, невинен как овечка и понятия не имеет, что пилит сук, на котором сидит. Но, во-первых, не мешало бы это проверить, ибо даже члены одной и той же банды далеко не всегда знают, что на уме другого. Очень не хотелось бы пытаться защищать (в глазах дяди, разумеется, от остальных защищать придется вне зависимости от того, хочется или нет) того, кто этого не стоит. Да и к тому же какая из него бедная овечка вообще?! Пусть даже он не знает, против кого конкретно замышляют бандиты, но о том, что ничего хорошего они замышлять не могут, он догадывается при любом раскладе!!! Это что же получается: против дяди – нельзя, а против короля – пожалуйста?!! Не пойдет!

И – главный вопрос на повестке дня (скорее – ночи)! Как меня угораздило во все это встрянуть?!

Хотя… Если взять желание вляпаться в приключения, да умножить на зашкаливающую степень вредности судьбы, да прибавить произведение таланта влипать во все неприятности без разбору на крайне неудачное положение звезд…

Брр… Совсем я запуталась.

«Ну так, может, ляжешь спать?» – подкинул здравую идейку разум (впрочем, это и есть его обязанность – здравые идеи подкидывать. Я ему за это деньги плачу! Ой, тьфу ты… В смысле глюкозой кормлю во вред фигуре!).

Ага, вот только усну ли? Ни кворра понять не могу! То все виноватые, то все правые!

«А может, все-таки плюнешь на это, а?» – безнадежно спросил тот.

Плюну! – вдруг согласилась я. И тут же уточнила: – До утра!

«Хоть так… – убито вздохнул разум. – А то я уж думал, ты меня до рассвета насиловать будешь!»

Цыц, лентяй!

«На себя бы посмотрела!»

И посмотрю! Где зеркало?! Куда ты задевал зеркало?!! М-да… Ну подумаешь, замученная ведьма с кругами под глазами и красной от недосыпа радужкой…

«Плохо, видать, смотрела! – язвительно отозвался голос. – Спать ложись давай!»

Лягу… Но с одним условием!

«Каким?» – подозрительно насупился он.

Колыбельную спой!

«Чего-о-о-о-о-о-о-о?»

Мм… Неплохо. Только «о» надо напевней тянуть…

Солнце лениво мазнуло по векам хвостатым рассветным лучом, окончательно отгоняя и без того тревожный сон. Снились какие-то лабиринты, лабиринты, лабиринты… Подсознание явно не хотело давать даже короткой передышки замученному уму.

Настроение было преотвратное. Началось оно с крысы у ножки кровати, ледяной воды в умывальнике, невесть куда запропастившейся сережки и продолжалось в течение всего утра, достигнув апогея на завтраке.

Чем Ленна решила «порадовать» нас на этот раз, я даже и угадать-то не смогла.

Однако один вид этого блюда вызвал у меня такие красочные воспоминания о как-то раз сваренной по дурости кукурузной каше (есть оную потом отказались даже самые голодные поросята), что острые приступы тошноты пресекли даже малейшую теоретическую возможность угостить ЭТИМ мой желудок. Желудок же, согласный с тошнотой, свернулся тяжелым клубком и испуганно молчал, не решаясь даже вякнуть, тонко намекая на отсутствие в нем пищи вот уже вторые сутки. А учитывая, что вино я при этом пила уже два раза, причем не самого лучшего качества…

– Предлагаю пойти в какой-нибудь трактир… – поморщившись, произнес Кирн.

– Согласна, – подавленно кивнула я, вставая и спеша как можно быстрее вылететь из столовой.

Даждень – второй осенний месяц – только-только начинался, и солнце отдавало мягко-бархатистые лучики тепла, не выжаривая мостовую. Я быстро шла по каменной отмостке какого-то административного здания, то и дело вжимаясь в стенку, и чувствовала себя сопливой двадцатилетней девчонкой. Потому что уже к тридцати я научилась на вполне удобоваримом, по мнению Ильянты, уровне (то есть в совершенстве) считывать мысли людей. И с тех пор мне ни разу не приходилось следить за объектом в глупой надежде, что он как-то выдаст, кто он такой и чего он хочет!

Но, увы, у главаря вчерашней банды в кармане или сумке находилось какое-то электрическое приспособление, что отшибало все мои магические способности. Я ему даже магическую подножку поставить не могла! Разумеется, пыталась, – надо же мне хоть как-то проявить лучшие качества своего противнейшего характера!