Все, исключая мудрую и кроткую Абигаль, тут же задирали свои унылые носы и поджимали губы, пряча невысказанный упрек, и Анжелике приходилось смиряться, ибо она так и не научилась определять, в чем же ее хотят упрекнуть; и сегодня она была уверена, что, как всегда, доставит им тысячу поводов для недовольства.

Ее предчувствия полностью оправдались.

Дамы сразу же принялись перемывать косточки Рут и Номи. Обе англичанки тотчас же вызвали их недовольство, ибо всем показалось, что они заняли привилегированное место в сердце Анжелики. По той же причине дамы были необычайно любезны с ирландской акушеркой и ее дочерьми, которые держались в стороне от Анжелики.

В обычной суматохе, сопровождающей каждый раз прибытие корабля, Анжелику больше всего беспокоило, как разместить маленьких героев дня, чьи плетеные колыбельки бережно несли матросы. Как только шлюпки пристали к берегу, колыбельки тут же обступили, и несколько минут не было слышно ничего, кроме восторженных восклицаний; носильщики же, гордые оказанным им доверием, медленно расхаживали по берегу.

С тех пор как Анжелика и Жоффрей де Пейрак впервые прибыли сюда, на берег Мэна, у них никогда не было времени побыть здесь подольше. Обычно они останавливались в своем деревянном форте, грубом, но прочном строении, возвышавшемся на скалистом мысу, прикрывающем бухту, ставшую теперь портом.

Воздвигнутый на развалинах укреплений, возведенных первопроходцами, может быть, даже самим Шампленом или же английскими рыбаками, которых зима застала в этих краях, форт был огорожен прочным частоколом и долгое время оставался единственным жилищем, достойным принять Жоффрея де Пейрака, прибывшего из страны Караибов, где он собрал целое состояние, доставая со дна сокровища затонувших испанских галеонов. Он, его экипаж и новобранцы-наемники размещались там, готовясь к экспедиции в глубь страны или собираясь исследовать береговую линию земель, где он получил от властей Массачусетса право на разведку и эксплуатацию месторождений серебра.

Форт был двухэтажным; внизу располагался большой зал со стойкой, призванной облегчить возможность меновых и торговых сделок; рядом находились склады и амбары для продовольствия и оружия. Наверху были три комнаты, одна большая и две поменьше; Анжелика поднялась в большую комнату, решив разместиться в ней со своими чемоданами и баулами. Там стояли большая кровать, стол, кресла и обитая ковром скамеечка; стены были завешаны коврами, предохраняющими помещение от холода и сырости. Еще здесь имелся шкаф, весьма редкая вещь в здешних широтах. В нем можно было разместить предметы туалета, безделушки, драгоценности и те вещи, которые доставят из Европы и после тщательного отбора найдут свое истинное предназначение.

Не было ничего удивительного в том, что носильщики с колыбельками Раймона-Роже и Глорианды направились именно в форт. Но перед тем как водворить их в большую комнату второго этажа, Анжелика вспомнила, что госпожа Модрибур, демоническая подруга отца д'Оржеваля, жила именно там. Ее охватил панический страх за невинных младенцев, привезенных ею из Салема. А вдруг в воздухе застыли тлетворные испарения зла, затаились по углам…

Ведь именно в этой комнате, проснувшись однажды ночью от невыразимого ужаса, она разглядела в одном из углов некое темное существо. Именно вокруг этой кровати двигались бедные согбенные «королевские невесты», молча снося надругательства властного Демона-суккуба. Именно из этой комнаты расползалась ложь, здесь рождались смертные приговоры, здесь были истоки многих преступлений.

Анжелика приказала слугам оставаться внизу; колыбельки тотчас же поставили на стойку, и многочисленные провожатые снова принялись восторженно созерцать двух спящих младенцев. Сделав знак Рут и Номи следовать за собой, Анжелика поднялась на второй этаж.

Она кратко рассказала девушкам, что происходило в этих краях, и попросила их проверить, не осталось ли в комнате вредоносных флюидов, а если остались, то устранить их.

Агарь быстро достала из дорожного мешка магический жезл и, шепча заклинания, передала его Рут Саммер. Затем она села напротив дверного проема; ее цыганские глаза широко распахнулись, она настороженно и внимательно осматривала комнату, во взгляде ее читался страх, смешанный с любопытством. Стоя на пороге, Анжелика наблюдала, как в комнату медленно, друг за другом входят две молодые женщины из Салема: Рут, держащая в тонких пальцах магический жезл, и Номи, поводящая руками, будто пытаясь поймать невидимый поток. Ее маленькая хрупкая фигурка вращалась вокруг себя то в одну сторону, то в другую. Порой черты ее лица искажались, словно от боли, и она не завершала оборот. Потом продвижение возобновлялось, англичанки выглядели спокойными и обменивались ничего не значащими репликами.

Солнце уже поднялось, повсюду разлился бледный дневной свет, и в нем подрагивали золотистые блики — солнечные лучи, отраженные морской гладью у подножия высокого мыса. Свет нежный, бесцветный, прозрачный, обе целительницы двигались в нем будто невидимые для людского глаза призраки.

Затем они вернулись к Анжелике, и Рут уверенными движениями хорошев хозяйки уложила жезл в мешок, который маленькая цыганка быстро протянула ей.

— И что теперь? — спросила Анжелика.

— Теперь ничего! — ответила Рут, покачав головой.

— Ничего! — повторила Анжелика. — Но она здесь жила. Почему же все пропало?

Рут повернулась к Номи.

— Все взял кот, — заявила та, разводя руками, что должно было означать: ничего не поделаешь.

— Кот?

— А разве здесь не было кота?

— В самом деле…

Да, именно в тот день он и появился, Мессир Кот, тот самый, который сегодня, важный и толстый, прогуливался по тропинкам Голдсборо. А тогда он был всего лишь жалким корабельным котенком, не больше ладони юнги, собиравшегося выбросить его на берег, в грязную лужу. Присев у изголовья Амбруазины, Анжелика внезапно увидела его, возникшего прямо из пола рядом с ее юбкой, такого слабенького, тощего, на тонких лапах, не имеющего сил даже мяукнуть. Он уставился на нее своими расширенными зрачками, словно ожидал чего-то. И она взяла его, прижала к себе, согрела, накормила.

— Мессир Кот! Маленький добрый гений, присланный взять на себя зло…

— Почему ты так смотришь на нас? — спросила Рут. — Мы довольно плохо знаем тот невидимый мир, который окружает людей. Ты даже не представляешь себе, сколько живых существ обладает неведомыми нам силами, хотя мы должны были бы о них знать. Нам, людям, предназначены несметные сокровища, но они до сих пор не обретены. Ибо такова цель Сатаны — лишить человека предназначенных ему Господом мистических даров и тем самым отнять у него поддержку Всевышнего…

Анжелика уже справлялась о своем приемном сыне в Ла-Рошели, о юном Лорье Берне, втором брате Северины. Теперь он бежал ей навстречу.

— Кот первым пришел к нам, — кричал он. — Идемте скорей, сударыня Анжелика, мы ждем вам к завтраку.

Семейство Бернов уже собралось вокруг стола, на котором гордо восседал прибывший с дипломатическим визитом Мессир Кот. Здесь уже были Абигаль, ее супруг и их очаровательные дочери: двухлетняя Элизабет и шестимесячная Аполлина. Заметив еще одну белокурую головку. Анжелика спросила, как зовут их юного соседа.

— Разве вы не помните, это же маленький Шарль-Анри… Бертиль, его приемная мать, вместе с господином Мерсело отправилась в Новую Англию вести отцовские счета, и мы взяли мальчика к себе.

— Да, конечно, помню! Шарль-Анри… — Но почему бы супругам Маниголь, его деду и бабушке, или их дочерям, Саре и Деборе, теткам малыша, не взять на себя заботы о нем? Нельзя же вечно подкидывать его вам, Абигаль, ведь вы всего лишь соседка и к тому же с детьми на руках!

Абигаль задумчиво погладила ребенка по голове. Для своих трех лет мальчик был необычайно красив и развит, глаза его постоянно были широко раскрыты, словно он все время старался понять нечто такое, что от него было скрыто, но казалось ему страшно важным.