В здании Морского училища расположены «офицерские классы» – нечто вроде курсов повышения квалификации для военных моряков; там вам с Николкой и обустроят уголок. Список оборудования составишь сам; помещение, охрана и прочее – это забота нашего новоиспечённого «кап-два»[9]. Так что готовься, часа два-три в день у тебя на это уходить будет.

– Три часа? – возмутился Ваня. – А ты наше расписание видел? Там свободные окошки по полчаса, не больше! А жить когда?

– С расписанием – это ты к Никонову. – Олег Иванович заметил, что сын приободрился, услышав, что и в училище, он не будет отлучён от своих любимых компьютеров.

– И привыкай, теперь по другому не будет. Ты у нас незаменимый специалист, так что и спрос будет соответствующий. А хочешь облегчить себе жизнь – натаскай Николку, будет тебе помощник…

– Помощник! – фыркнул Иван. – Да тут десятка мало!

Было видно, что препирается он скорее для очистки совести; такое положение дел вполне устраивало мальчика.

– Только чтобы училищное начальство в наши дела не лезло! Пусть Сергей Алексеич объяснит, что нам придётся и по ночам работать, и вообще…

– То есть режим побоку? – ехидно поинтересовался отец. – Объяснить-то он объяснит, но вы тоже не зарывайтесь. Учти, Корпус – это не твой гуманитарный лицей, там выскочек, которым начальство делает особые послабления, могут и невзлюбить.

– Ничего. – ответил повеселевший Иван. – Как-нибудь разберусь. Ты вот что лучше скажи – не передумал уезжать? Нечестно всё-таки: в Сирию вместе ездили, а тут такое интересное дело, а мне сиди и зубри?..

– А ты что, решил что теперь и учиться не надо? – осведомился отец. – Между прочим, императрица собирается следить за вашими успехами, так что особо не расслабляйся. И вообще, что ты забыл в этой Александрии? Я ведь туда больше для очистки совести еду, ну и чтобы Евсеина поторопить – что-то застрял наш доцент в бурхардтовых подвалах. А в Конго нам вряд ли придётся ехать, других дел полно. Скатаюсь в Египет на пару месяцев, к лету вернусь. И устроим вам каникулы – съездите с Николкой в Севастополь… в подготовительных классах практических плаваний ведь не положено?

– А кто его знает? – пожал плечами мальчик. – Ещё не выяснял. Да и когда оно, это лето… Так ты скоро едешь?

– Послезавтра. Я отписался Антипу, – помнишь нашего сирийского «Мушкетона»? – он будет ждать экспедицию в Одессе. Оттуда на пароходе, в Александрию, ну а дальше видно будет. Сборы закончены, чего откладывать?

– Видал я твои сборы… – проворчал Иван. – на два месяца, говоришь, доцента поторопить? А барахла набрал на нормальную экспедицию: снаряга, оружие, аптечка…

– Мало ли что в дороге случится? – усмехнулся Олег Иванович. – К тому же я не один, а с командой – поручик, военный топограф, и урядник при трёх казаках. Они составят мне компанию до Александрии, а если понадобится, то и дальше: в Занзибар, а оттуда – по пути Юнкера, от восточного побережья в сторону озера Виктория. Сам Юнкер недавно вернулся в Россию и пару дней назад он выступил с докладом о своем путешествии на собрании Русского географического общества. Я там был, и познакомился с Васильем Васильичем. Мелькнула, признаться, мысль, зазвать его с нами, но – увы, здоровье не позволяет. Семь лет в Центральной Африке – это не шутка. А жаль, интереснейший, доложу я тебе, человек, и места те знает отменно.

– А говоришь – «туда-сюда». – хмыкнул мальчик. – Мне-то зачем лапшу на уши вешать, я что, не понимаю, что ты на Конго нацелился?

– Не факт, не факт… – покачал головой отец. – Может и обойдётся. Но ты прав, этого варианта я не исключаю. Путешествие в Чёрную Африку – это год-полтора, не меньше. А ты пока поучишься, да и Никонову поможешь. Будешь под присмотром, хоть дров без меня не наломаешь. А то вам с Николкой дай волю – еще какой-нибудь портал отыщете, лови вас потом у неандертальцев!

Из путевых записок О. И. Семёнова.

Вот и взялся я за очередную тетрадь путевых записок. В предыдущую я писал крайне неаккуратно, да и события, в ней затронутые, не связаны с путешествиями – не считать же за таковое переезд из Москвы в Петербург?

Итак, впереди снова Одесса, волны Чёрного, Мраморного и Средиземного морей, берега Африки. Начальный этап путешествия не обещает новых впечатлений, так что есть время подробно изложить мотивы, подтолкнувшие меня пуститься в странствия.

Итак, почти два года назад мы с Иваном покинули Одессу на пароходе, везущем паломников в Святую Землю. Мы тогда толком не понимали, что нас ждёт; не понимаю я этого и сейчас. Остаётся лишь ощущение тайны и неких грандиозных возможностей, скрывающихся за горизонтом. И надо решиться, сделать шаг, а уж там – только успевай ноги переставлять…

Тогда, летом 1886-го года, мы с сыном отправились в Сирию, в Маалюлю, известную пещерными христианскими святынями и монастырями. Обрывок древнего манускрипта, припрятанный открывателем портала, доцентом Евсеиным, и найденный моим сыном и его приятелем, недвусмысленно указывал именно на этот городок; у нас были основания предполагать, что в крипте древнего православного монастыря скрывается документ, способный пролить свет на тайну меж-временно?го портала. Так что ожидать мы не стали; пароход зафрахтованный Палестинским православным обществом доставил нас в Сирию, а оттуда мы двинулись в Маалюлю – верхом, через пустыню.

Поначалу дела шли довольно гладко; заветный манускрипт удалось скопировать без особого труда. А вот возвращаться пришлось не проторенной дорогой, а огромным крюком – через Ирак, ныне багдадский вилайет Османской Империи, Аден и Александрию. Случались на пути и стычки с разбойниками, и плавание по Ефрату, и красоты древних развалин Пальмиры…

На улицах Басры – древней Бассоры – мы оказались втянуты в кровавые события вогабитского мятежа. Из города мы вырывались на паровом тягаче, наскоро заблиндированном бронёй, мешками с песком и шпалами. Германский инженер-механик Курт Вентцель, помогавший нам в этом непростом предприятии, оказался археологом любителем; он-то и познакомил нас с хранителем собрания египетского хедива, профессором археологии Бургхартом. И тут случилось то, что ценители «попаданческого» жанра в фантастике, не назвали бы иначе, как «роялем в кустах»: профессор много лет назад отыскал в бездонных хранилищах александрийского Лабиринта некий артефакт, стопку странных металлических листов, напрямую связанных с нашей загадкой. Мы вынуждены были открыться старому археологу – и не пожалели, так как приобрели неожиданного союзника и единомышленника. Находки Бургхардта стали недостающим паззлом в картине, которую мы тщились собрать; и вот теперь я снова отправляюсь в Александрию, рассчитывая добавить в мозаику очередной кусочек[10].

Спасибо Евгению Петровичу Корфу – наш дорогой барон сумел добиться для меня разрешения отправиться в Египет для «научных изысканий». Положение всех причастных к тайне, таково, что и на менее масштабные действия требуется Высочайшее соизволение. Что уж говорить об отъезде за границу? Я был наполовину уверен, что получу отказ; другая же половина «меня» ворчливо предсказывала, что одним отказом, дело не ограничиться. Однако же – нате вам! Похоже, свежеиспечённый начальник Департамента Особых Проектов убедил Александра, что данный вояж имеет наиважнейшее значение для интересов Российской Империи – так что разрешение было получено в самые короткие сроки. Мало того – мне не придётся оплачивать экспедицию из собственных, не таких уж и обильных средств – расходы отнесены на бюджет Д. О. П. Выделена даже охрана; хотя, формально поручик Садыков, офицер корпуса военных топографов, послан с целью «уточнить некоторые картографические сведения, доставленные экспедицией Василия Васильевича Юнкера». Похвальна, конечно, столь трогательная забота военно-картографического ведомства о трудах этого замечательно географа; но всё же рискну усомниться в том, что интересы русского Генерального Штаба простираются до берегов Конго. Да и какие там уточнения – Юнкер вернулся буквально вчера, и до обработки материалов экспедиции дело дойдёт не скоро. Хотя – кто знает? Во времена моей молодости соответствующее ведомство СССР полагало областью своей деятельности всю планету. Может, и любопытство их предшественников простирается столь же далеко?