— Настоящий Стюарт, — любил говаривать отчим, — очарует даже змею, а его улыбка когда-нибудь покорит немало женских сердец.

Двенадцатого декабря вся огромная семья Лесли отпраздновала семьдесят шестой день рождения Скай. Родственники графа тепло встретили эту необыкновенную женщину и искренне полюбили. К восторгу Скай, мужчины клана даже танцевали для нее под оглушительные звуки волынок.

— Мне нравятся мужчины со стройными ногами, — заметила она, — а все Лесли, похоже, награждены ими от природы.

— Как и кое-чем другим — под общий смех задорно выкрикнула из толпы собравшихся молодая женщина.

Индия Линдли, тряхнув блестящими черными локонами, вскинула глаза на прабабку.

— Ты очень стара, бабушка?

— Очень, Индия, — кивнула Скай.

— А дедушка Адам тоже был очень стар?

— Ему исполнилось восемьдесят четыре года, Индия, — мягко ответила Скай. Черт возьми! Как ей не хватает его!

— А ты проживешь столько же, сколько он, бабушка? — настаивала девочка. — Мне не нравится, что он ушел от нас.

— Мне тоже, дорогая, — печально ответила Скай. — И только Господу известно, сколько я протяну.

— Надеюсь, добрый Боженька позволит тебе жить вечно, бабушка!

— Спасибо, дитя мое, но этому не бывать. Люди рождаются, чтобы умереть, Индия. Такова наша участь, и ни один человек еще не обрел бессмертия, да и вряд ли желает этого. После кончины я вновь соединюсь с теми, кого любила и кто проник через ворота, называемые смертью, в следующую, вечную жизнь. Нет, я не боюсь расстаться с этим светом.

— А я не хочу этого, — растерянно пробормотала Индия.

— Но у тебя останутся воспоминания обо мне, дитя мое, — рассмеялась Скай, — и ты будешь знать, что я счастлива снова оказаться рядом с моим Адамом. Но довольно, девочка! Сегодня я праздную свой день рождения, и для грусти нет места! Лучше принеси мне еще кусочек яблочного пирога со сливками!

— Старушка мне по сердцу! — заметил престарелый граф Ситеан племяннику, графу Гленкирку. — Она будет жить с вами?

— Не знаю. По крайней мере останется до лета. И, вероятно, скоро нужно ожидать визита Брок-Кэрнов. Мадам Скай никогда не бывала в Шотландии за все двадцать пять лет, что Велвет замужем за Алеком. Они приедут на Рождество, если не будет сильных снегопадов. Дядя Адам и тетя Фиона тоже собирались погостить. У нас будет полный дом гостей.

И действительно, двадцатого декабря появились Брок-Кэрны с четырьмя из пяти сыновей. Сэнди, самый старший, остался в Дун-Броке с беременной женой и ее родственниками. Любимый сводный брат Жасмин Чарли, которому уже исполнилось двадцать, подхватил ее и осторожно закружил под радостные вопли двойняшек, Роба и Генри, и самого младшего, пятнадцатилетнего Недди.

— Немедленно отпусти меня, ты, болван неотесанный! — пожурила она, не в силах, однако, сдержать смех. Чарли бережно опустил ее.

— Ты тяжелая, как годовалая нетель! — поддразнил он. — Как поживает мой тезка?

— Его назвали и в честь принца Чарлза, — напомнила Жасмин, выводя вперед маленького герцога Ланди, до этих пор боязливо посматривавшего из-за ее юбок на четырех великанов, оказавшихся, как утверждала мама, его дядюшками.

— Поздоровайся с дядей Чарли, малыш, — подбодрила она своего младшенького.

— Чарли — мое имя! — рассвирепел герцог Ланди, вызывающе уставясь на смеющегося мужчину.

— Но меня так крестили гораздо раньше, — не сдавался Чарли Гордон, подхватывая малыша и щекоча его под мышками. — Меня первым назвали Чарли.

— У меня уже есть дядя Чарлз, — захихикал малыш, вырываясь.

— Конечно, есть, парень. Принц Чарлз, который когда-нибудь станет нашим королем. Благослови его Бог! Но я не Чарлз. Как и ты, я обыкновенный Чарли и рад, что мы тезки, парнишка, — весело произнес Чарлз Гордон.

— Я не обыкновенный, — надулся малыш. — Я герцог.

— А что такое герцог? — озорно осведомился дядя.

— Не знаю, — покачал головой мальчик под дружный хохот собравшихся.

— Ничего, парень, у тебя еще будет много времени узнать, каково это — быть герцогом, — утешил Гордон. — А пока, думаю, тебе нравится быть просто маленьким мальчиком. У тебя есть щенок?

Малыш Чарли снова покачал головой.

— Нет. У нас на всех один мамин Федерс, только он совсем глупенький и к тому же старый и бегать быстро не умеет.

Сунув руку за вырез дублета, Недди Гордон вынул крохотного черного с желтым щенка и вручил старшему брату.

— Это тебе, малыш Чарли, — сказал Чарлз Гордон, вручая крошечный комочек оцепеневшему от радости ребенку. — Настоящий, сеттер и, когда вырастет, будет чудесной охотничьей собакой!

Племянник прижал щенка к груди, и дядя наконец поставил его на пол вместе с драгоценной ношей. Чарлз окликнул брата, и тот быстро вынул из-за пазухи второго щенка и вручил Генри Линдли, явно расстроенному выпавшей на долю малыша удачей.

— Мы и про тебя не забыли. Генри, — сообщил Чарли восторженно заулыбавшемуся племяннику.

— А как насчет нас? — бесцеремонно осведомилась Фортейн.

Роберт и Генри Гордон в свою очередь извлекли щенят и отдали довольным девочкам.

— Это весь выводок, — объяснил Чарли Гордон сводной сестре. Та вздохнула.

— Ты так добр, — пробормотала она, услышав, как взвизгнула Индия, когда щенок обмочил ее корсаж. Федерс, ее спаниель, угрожающе скалился, готовый, кажется, разорвать нежданных «захватчиков», осмелившихся вторгнуться на его территорию. Трое щенков постарше, поспешно опущенные на пол, немедленно погнались за почтенными немолодыми кошками Фу-Фу и Джинн, которые с удивительным проворством взлетели на буфет и дружно зашипели, пока великолепный синий с золотом попугай Хираман, распустив крылья, встревоженно орал:

— Грабят! Грабят!

Дети, хохоча, бегали за щенятами, натыкаясь друг на друга и затевая шутливые потасовки.

— Да, дорогая, хозяйство у тебя в полном порядке, ничего не скажешь, — насмешливо покачала головой Велвет Гордон.

— Было, пока здесь не появились твои сыночки-разбойники, — горячо запротестовала Жасмин.

— А что у вас на обед? — с широкой улыбкой осведомился отчим. — Я промерз до костей, пока одолевал чертовски длинный путь из Дун-Брока. Клянусь, через день-другой начнется настоящий буран. Просто носом чую. Зима будет длинной и холодной.

— Надеюсь, дядя Адам и тетя Фиона благополучно доберутся до начала метели, — заметил Джеймс Лесли.

— Я просила маму погостить в Дун-Броке, — вмешалась Велвет. — Мы с Алексом женаты столько лет, а ты так и не видела нашего дома, мама.

— Весной, — пообещала Скай. — Пока с меня довольно путешествий.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула Дейзи, сидевшая рядом с госпожой.

— Как, Дейзи! Неужели ты не рада? — притворно удивилась Велвет. — Признайся, давно ты так не веселилась! Твоя жизнь была такой скучной!

— А мне нравится скука, миледи, — фыркнула Дейзи.

— Зато теперь тебе некогда тосковать, и, клянусь, ты выглядишь куда моложе, чем двадцать лет назад, — заметила Скай.

Ненастным утром двадцать второго декабря прибыли Адам и Фиона Лесли. К полудню пошел снег, и вскоре холмы и лес побелели, а на подоконниках и зубчатых стенах выросли толстые белые подушки. В природе воцарилась величавая тишина; снег падал непрерывной серебристой пеленой, и казалось, так будет вечно.

Адам привез плохие вести.

— Перед отъездом я встретил на Хай-стрит Горди Макфи, — сообщил он племяннику. — Он слышал, что какой-то англичанин шныряет по городу в поисках графа Гленкирка. Вроде бы у этого парня приказ об аресте, подписанный самим королем.

— Сен-Дени! — побледнев, вскричала Жасмин.

— Макфи встречал этого англичанина, знает его имя или видел сам приказ? — осведомился граф.

— Нет, племянник, я его спрашивал, — покачал головой Адам.

— Это Сен-Дени! — повторила Жасмин. — Что на него нашло? Почему он не оставит нас в покое? Разве не сам король дал слово бабушке, что отныне мы избавлены от него и его интриг? Как мог Сен-Дени получить приказ о твоем аресте, Джемми? Как?!