Сен-Дени принялся снова ласкать Жасмин, но стоило ей отстраниться, как он дернул ее за волосы и сильно ущипнул сосок.

Жасмин сморщилась, вскрикнув от боли, и, к ее омерзению, он улыбнулся.

— Тебя никогда не секли? — поинтересовался он. — У шотландцев есть прелестное орудие наказания, называемое ременной плеткой. Это полоска кожи шириной около шести дюймов с длинными хвостами, завязанными узлами, по несколько на каждом. При умелом обращении задница приобретает чудесный розовый цвет, а к коже приливает приятное тепло. Я постараюсь доставить тебе невиданные ощущения! Ты поймешь, что нет наслаждения без боли.

Он приблизился к ней вплотную.

— Приоткрой рот, Жасмин и прими мой язык! Она яростно плюнула ему в глаза. Маркиз Хартсфилд мрачно нахмурился, но, вытерев брызги слюны, неожиданно улыбнулся.

— Ты подаришь мне небывалое наслаждение. И не собираешься, как остальные дурочки, сразу же ложиться и раздвигать ноги! Прекрасно! Это мне и надо!

Он снова стал терзать ее соски, пока она не закричала. И как Жасмин ни пыталась взять себя в руки, терпение ее быстро пришло к концу.

— Жалкий дурак! — прошипела она. — Неужели ты так глуп, что убежден, будто сумеешь взять надо мной верх? И если думаешь, что король простит тебя за все гнусности, совершенные его именем, сильно ошибаешься! Мой муж и отчим — родственники его величества! Яков Стюарт — шотландец, а для шотландцев превыше всего узы крови. Лучше отпусти меня, пока еще не поздно, и спасай свою жизнь. Если король не успеет поймать тебя и казнить, мой муж и его родственники опередят его и затравят тебя, как дикого зверя.

Но маркиз подхватил Жасмин и, подняв к крюку, ввинченному под самым потолком, подвесил за веревку, которой были стянуты ее запястья. Ноги всего дюйма на три не доставали до земли, но Жасмин оказалась совершенно беспомощной.

— Ну вот, — удовлетворенно заявил он, — теперь мы начнем, прелесть моя.

Сен-Дени сорвал с нее туфли и, схватив веревку, которая раньше удерживала на месте кляп, скрутил пленнице щиколотки, поскольку та пыталась его пнуть.

— Почему ты одета как крестьянка? — поинтересовался он.

— Мы были на играх, которые устраивал лорд Брюс, — неохотно пояснила Жасмин. — Для подобных оказий даже самые знатные дамы так одеваются, невежда!

— Какая удача! — ухмыльнулся Пирс. — Теперь мне куда легче раздеть тебя!

Он неспешно развязал верхнюю и нижние юбки, стащил их и швырнул на единственный стул, а сам зашел за спину Жасмин, жадно оглядывая изящные изгибы бедер и безупречные полушария ягодиц. Дерзкая рука потянулась к нежной плоти, лаская гладкую кожу. Сердце маркиза бешено забилось в предвкушении полной власти над до сих пор недоступной жертвой. Он почти слышал звуки ударов ременной плети, истязающей белоснежное тело.

Пирс Сен-Дени хищно улыбнулся и облизал губы. Встав перед Жасмин на колени, он снял с нее подвязки и медленно скатал темные вязаные чулки, ослабил путы, отпустил веревку и вновь привязал ее левую ногу к маленькому гвоздю, торчавшему из стены. Правая осталась свободной. Пирс, тяжело дыша, погладил ее узкую ступню, скользнул пальцами по внутренней стороне бедра.

Жасмин казалось, что по ней ползают отвратительные насекомые, но она заставила себя сдержать негодующий крик. Сен-Дени не должен видеть, что она боится, ведь именно этого он и добивается. Как он напоминал ее сводного брата Селима такими же мягкими руками и вкрадчивым голосом. Но теперь она уже не та ослепленная внешним блеском, очарованная, сбитая с толку тринадцатилетняя девочка.

— Тебе нравится? — осведомился Пирс, слегка поглаживая темный треугольник волос внизу ее живота.

— Ты омерзителен! — дерзко бросила Жасмин.

— Твое отвращение только сильнее возбуждает меня, — выдохнул он, приспуская натянутые до отказа штаны. Напрягшиеся чресла нестерпимо ныли, но Пирс, молниеносно вскочив, разорвал на ней блузку и сорочку, обнажив грудь. Что-то возбужденно лепеча, он наполнил руки мягкой плотью.

— Господи Боже, как ты прекрасна, — простонал он. — Я едва сдерживаюсь, а такое со мной впервые, прелесть моя!

Ты поистине редкостная награда и по праву досталась мне! Моя! Наконец-то моя!

— Я никому не принадлежу, пойми же это, болван! — вскрикнула Жасмин. — Я жена Джеймса Лесли, но не его собственность, как, впрочем, и он.

— Я убью твоего мужа, — пообещал Сен-Дени, сминая ее груди. — Как ты можешь отказывать мне, любимая?

Он высвободил налитый похотью отросток и гордо выпрямился перед Жасмин.

— Посмотри, что ты сделала со мной! Жасмин презрительно расхохоталась:

— Ты просто зеленый неопытный мальчишка! И прольешь семя на землю, прежде чем приблизишься ко мне!

Она снова расхохоталась, несмотря на боль в запястьях и вывернутых плечах.

— Не смей! — взвизгнул он. — Ты меня не знаешь! Я стану брать тебя снова и снова до потери сознания, пока не получу наслаждение сам, горделивая сука!

Сен-Дени отвесил ей пощечину.

Но Жасмин продолжала смеяться:

— Смотри! На самом кончике твоего копья уже выступили первые капли! Осталось уже недолго, жалкий слизняк! Только настоящий мужчина удержится в такой момент, а ты слабое ничтожество!

— Ведьма! — всхлипнул Пирс, увидев, что ее пророчество исполнилось и белая струя брызнула на грязный пол.

Жасмин облегченно вздохнула. Она сумела отвратить насилие, по крайней мере в эту минуту! Теперь надо заставить его освободить ее, больше она просто не выдержит.

— У меня онемели руки! — пожаловалась она. — Умираю! И запомни, если убьешь меня, тебя ждет ужасная месть Лесли!

Глядя на свое мгновенно сморщившееся мужское естество, Пирс Сен-Дени едва не лопнул от злости. Она провела его, перехитрила, опозорила как сосунка! Да, эта тварь куда сильнее, чем он предполагал. Обычно сам вид его грозного, готового к бою орудия заставлял жертву рыдать и молить о милосердии.

— Будешь висеть здесь, пока я не соизволю освободить тебя, сука! — прохрипел он и, зайдя сзади, снова связал ей ноги и поднял ременную плеть. — Теперь уж тебе точно не избежать наказания за все подлые хитрости! На будущее это научит тебя держать язык за зубами!

Плеть с силой опустилась ей на ягодицы, тонкие полоски обвились вокруг бедер, оставляя кровавые рубцы. Второй удар. Третий. Четвертый.

Жасмин крепко прикусила губу. Боль становилась все нестерпимее, по телу разливался лихорадочный жар. Крохотные узелки впивались в тело, причиняя невыносимые муки.

— Сука, — снова пробормотал он, не оставляя своего занятия.

Стало ясно, что Сен-Дени хочет услышать ее крик, и лишь тогда, возможно, удовлетворится и снимет ее с этого чудовищного крюка, на котором она подвешена, как оленья туша в кладовой. Руки и плечи непереносимо ломило, и Жасмин поняла, что сейчас самое главное — выжить и добраться до Джемми. Поэтому она глубоко вздохнула и яростно заорала. Ремень по-прежнему хлестко врезался в ягодицы, но маркиз, похоже, устал.

— Вот так, злобная дрянь, моли меня о милосердии! Однако он успел ударить еще несколько раз, прежде чем жалобные крики Жасмин вернули ему хорошее настроение, и улыбнулся.

— Проси же, паршивка!

— Прекрати! — всхлипывала она. — О, пожалуйста, перестань! Я вся горю!

Пирс насладился терзаниями Жасмин, отбросил плетку на пол и снова встал перед своей жертвой. Та умудрилась выдавить пару слезинок из-под сомкнутых век и призвала на помощь всю силу воли, чтобы не пнуть его. Придется потерпеть, самой ей не высвободиться.

— Отпустите меня, милорд, — пробормотала Жасмин, но, к ее ужасу, маркиз встал перед ней на колени, снова развязал ей ноги, раздвинул и, крепко вцепившись в бедра, проник языком в сомкнутые створки ее женственности. Безошибочно отыскав крохотный чувствительный бугорок, Сен-Дени начал ласкать и посасывать его, и хотя сумел возбудить Жасмин настолько, что ее плоть предательски увлажнилась, женщина не испытывала ничего, кроме отвращения. Однако она все-таки сообразила, что он ожидает от нее какого-то проявления эмоций.