Следующим шпионкам, пришедшим на ее место, повезло больше. Они благополучно потребляли заготовленную для них дезинформацию и уходили живыми.
Потому что к ним глава департамента оставался равнодушен.
– Так что, – завершил свой рассказ Шеллар, – продажная любовь не делает человека счастливым. В лучшем случае оставляет равнодушным. В худшем – заставляет чувствовать себя обманутым и сомневаться в собственной полноценности. Особенно если ты немного не такой, как все. Словом, не стоит переживать об удравшей Камилле. Это все – мишура, подделка, не настоящее.
– А бывает что-то настоящее?
– Бывает. Но о настоящем я расскажу вам в другой раз, господин наместник. Когда вы будете готовы это воспринять.
– А сейчас я что – не готов?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что сейчас вам кажется уместной альтернативой завести несколько рабынь, поднять свежую покойницу или выбежать на улицу и изнасиловать первую попавшуюся прохожую. Вот когда вы поймете, что это еще хуже и гаже, чем то, о чем я вам поведал, тогда и можно будет с вами говорить о чем-то большем.
– Да чем оно хуже-то? – Харган воззрился на нового наставника с искренним непониманием.
– Разницу между торговлей и грабежом вам следует объяснять с привлечением цитат из толкового словаря? Простите мою откровенность, господин наместник, но привычный вам тип отношений – удел убогих. Остановившихся в развитии на уровне животных. Не способных ни на что большее. И вам он всегда казался приемлемым лишь потому, что ничего лучшего вы в своей жизни не видели и не пробовали. А стоило попробовать – и вы уже обеспокоились причинами внезапного ухода Камиллы. Задумались, начали задавать вопросы – «почему?», «как?», «зачем?». Кстати, это закономерно. Вы от природы эмоциональны, как все демоны, а наставник к тому же научил вас осмысливать окружающий мир и собственные поступки. Так что остановиться в развитии вы никак не могли и рано или поздно все равно заинтересовались бы, как оно бывает иначе.
– И как? – Судя по тому, как скрипнул зубами несдержанный демон и как мелко задергался его хвост, от повторного мордобития советника отделяло лишь несколько неудачно сказанных слов, поэтому он тут же постарался сбить сердитое начальство с толку и немного отвлечь.
– Прошлым летом, когда вы готовили на меня покушение в Эгине, вы ведь перед этим не один вечер наблюдали за пляжем? Верно? Значит, вы сами видели, как бывает иначе.
Харган не ответил. Молчал. Вспоминал. Пытался понять. Ведь и в самом деле не тупой.
– Я буду рад поговорить с вами об этом позже, если вам все еще будет интересно. Но вам действительно нужно все осмыслить, а мне, к сожалению, необходимо разобраться, куда брат Гельби ухитрился девать такую прорву денег всего за две недели. Вы ведь сами мне это поручили. Кстати, зря вы все-таки заменили казначея.
– А что, пусть бы дальше воровал? – угрюмо отозвался наместник.
– По крайней мере, он умел составлять отчеты, в которых я мог разобраться. А наш добрый брат написал тут художественное сочинение на тему «Тяжкий и неблагодарный труд самоотверженного брата Гельби на благо ордена, и вообще, о каких деньгах речь?» Этот невнятный, безграмотный и полный арифметических ошибок опус вызывает у меня подозрения, что наш новый казначей попросту не знает, откуда у него в казне что берется и куда девается. Неужели у Джарефа не нашлось никого… более подходящего для этой работы?
– Брат Гельби целых пять лет ведал казной ордена! – обиделся за верного соратника Харган. – Кого же еще Джареф мог предложить на эту должность?
– Понятно… – вздохнул Шеллар. – Я боюсь спрашивать о максимальной сумме, с которой он когда-либо имел дело, равно как и о количестве расходных статей, которыми он оперировал. Придется нам с вами выделить время и провести ревизию. А также подобрать для брата Гельби подходящего наставника из старых, опытных финансистов казначейства. Не заниматься же мне этим лично, в самом деле!
Комната на третьем этаже левого крыла дворца, та самая, в которой Ольга провела несколько лун своей придворной жизни, теперь выглядела иначе – словно в ней какое-то время жили другие люди, а потом не жили вообще. На книжной полке, прежде забитой книгами, сиротливо стояли, покосившись, несколько томиков в розовых обложках, зато на трюмо теснились запыленные флакончики, баночки, скляночки, щеточки и прочая утварь для физиономической живописи и волосяного плетения.
Как она сюда попала, Ольга не могла вспомнить, выйти, чтобы у кого-нибудь спросить, тоже не получалось – дверь была заперта снаружи. Хотя, кроме запертой двери, ничего страшного вроде бы не наблюдалось, девушку почему-то охватило уже знакомое ощущение, что происходит нечто жуткое. Примерно то же она чувствовала в памятном сне-проклятии, пробираясь по коридору с покойниками.
Не вполне понимая, что происходит, но заранее ожидая какой-нибудь пакости, Ольга прошлась по комнате, пробуя на вес различные предметы. Рано или поздно дверь кто-то откроет, и, если этот «кто-то» действительно попытается ей угрожать, лучше иметь под рукой подходящее для вразумления орудие…
Однако все ее отважные замыслы рассыпались, подобно разбитой когда-то коробочке с пудрой, когда, рывком распахнув дверь, в опочивальню шагнул лично господин Харган, наместник и правая рука бессмертного бога, незабвенный «птеродактиль» с танковой броней по всей башке, которую фиг просто так прошибешь бронзовой вазой или деревянным стульчиком, не говоря уж о жалком ночном горшке из хрупкой керамики.
В один миг Ольга вспомнила перестрелку у Оплота Вечности, представила себе, какие «нежные» чувства должен питать господин наместник к особе, покалечившей ему крыло, и поняла, что сейчас ее попросту съедят живьем. Вот этими вот зубами, которые демон только что показал, ухмыляясь. И вопрос, трахнут ее перед этим или нет, мелок и незначителен.
Алый плащ взлетел парусом и безошибочно осел на спинке ближайшего стула. За ним последовала шляпа. Разноглазое чудище, продолжая ухмыляться во всю пасть, сделало несколько шагов вперед и бесцеремонно сцапало Ольгу за подбородок серой кожистой лапой, похожей на перчатку.
Ну почему нормальные дамы в таких случаях падают в обморок, а у нее хоть бы голова закружилась, стоит себе дура дурой и дрожит от страха?! Позорище!
Два ярких разноцветных глаза, похожих на огоньки в елочной гирлянде, пристально и чуть насмешливо всматривались в ее лицо. Казалось, ее страх доставляет демону некое злорадное удовлетворение.
– А без винтовки ты не такая смелая, – негромко прошипел наместник, вздернув ее за подбородок и наклонившись так, что их лица почти соприкасались.
Ольге показалось, что она уже умерла, и страх вдруг опал с нее, как разбитые оковы, сменившись истерической вседозволенностью человека, которому нечего терять.
– Да пошел ты! – еле выдохнула она, не отводя глаз.
Цветные огоньки мигнули ярче, холодным недобрым светом; серая рука стиснула подбородок, словно тисками, и коротким резким движением повернула в сторону.
Противно хрустнули позвонки, в глазах потемнело, а в голове словно взорвалась маленькая алхимическая лаборатория…
А потом кто-то рядом недовольно произнес:
– Ну кто там грохочет, спать не дает! Ольга, опять ты мимо входа промахнулась? В кусты надо перед сном ходить, чтобы ночью не биться головой в стенки!
– Да нет, хрень какая-то приснилась… – Ольга, все еще дрожа от испуга и потирая ушибленную голову, улеглась на место и закуталась в одеяло. – Тьфу ты, зараза… Надо ж было так вскочить…
– А-а… – сонно протянула мадам Катрин. – Тогда, раз ты все равно вскочила, пни там хорошенько дона Мигеля. Под его храп и не такое присниться может…
