– Неважно. Все равно расскажи. Шеллар упоминал, что ваш мир был таким же, как наш до Падения, но вы каким-то образом ухитрились не обменяться ядерными ударами.
Нет, все же некоторых вещей господину наместнику не дано понять, пока их не вобьют ему между гребней… С самого начала ему… С самого детства… Про родной город, которого больше не увидишь, про маму с папой, которые остались где-то в другом мире два века тому назад… Ну что ж, опять пропал твой плащ, балбес разноглазый…
– Ненавижу путешествовать в каретах! – заявил вместо приветствия Шеллар, предугадывая вопрос: что за хрень ему снится? – По проселочным дорогам в проливной дождь. В обществе чокнутого фанатика и дурно воспитанного духа, обнаглевшего от безнаказанности. Мэтр Максимильяно, когда его уже упокоят?
– Возможно, даже сегодня, – пообещал мэтр, сочувственно останавливая карусель. – Если мэтресса Морриган к ночи закончила выковыривать инкрустацию и строить матерные гипотезы касательно происхождения и умственного развития неких эстетов, которые напичкали материал серебром…
Шеллар сполз с огромной (почти в натуральную величину) пятнистой лошадки и, чуть пошатываясь, спустился по деревянным ступенькам.
– С детства терпеть не мог карусели, – проникновенно сообщил он. – Никогда не понимал их прелести и находил отвратительно скучным занятием.
– Там есть скамейка, – порекомендовал мэтр, указывая на заросли сирени поодаль. А Кантор немного невпопад добавил:
– А у нас тоже дождь… Ливень, с градом…
О том, что этот дождь чуть не обломал ему свидание с местной шпаной, он упоминать не стал. Королю оно не надо, да и не до того ему – эк беднягу шатает…
– Я ожидал от Флавиуса чего-то подобного, – заметил Шеллар.
Кантор не понял, к чему это, а папа неожиданно рассмеялся:
– Я тоже ожидал, что вы догадаетесь.
– Вы виделись с ним лично?
– Да.
– Он рассказал вам последние новости?
– Насколько все плохо?
– На момент моего отъезда ничего плохого еще не произошло. Но, зная изменчивый характер моего юного шефа, я ни за что не ручаюсь. – Шеллар опустился на скамейку и энергично потер лоб, пытаясь поскорее отойти от карусельных последствий. – Что еще сказал Флавиус?
– Интересовался вашими успехами.
– Все по плану. Почти. Та самая новость, о которой мы уже упоминали, оказала некоторое влияние на ход работы, но вполне вписалась в мои планы.
– А что с излучателями? Флавиус беспокоится и нервничает.
– Я работаю над этим. Точно так же, как вы – над своей задачей. Кто-нибудь уже придумал, как без магии и лишнего шума нейтрализовать группу вампиров? Вот и я пока ничего не выяснил. Когда хотя бы одна группа справится со своей задачей, тогда и можно будет торопить отставших. А пока все работают. И только Флавиус вместо этого беспокоится и нервничает.
– Мне кажется, вы тоже нервничаете.
– А вам не кажется, что у меня есть на то причина? Кстати, что сказал ваш провидец?
– Завтра посмотрит. Как только мне что-то будет известно, я вам сразу скажу. Зато мы уже почти подобрались к Повелителю. Сегодня коллеги сделали пробную вылазку в Первый Оазис и взяли языка. Еще пара дней подготовки – и, если все пойдет без накладок, операция «Суслик» перейдет в завершающую стадию…
– Какой суслик? – вскинулся Кантор, который с некоторых пор утратил способность нейтрально воспринимать и это слово, и упомянутых животных. К тому же в конспиративной беседе великих людей он понимал очень немного, и это его раздражало.
– Не тот, – сочувственно утешил его папа. – И не имеет к тому суслику никакого отношения. Кстати, сынок, я вижу, ты скучаешь и вся эта высокая политика тебе неинтересна. Сделай доброе дело: поищи сон Элмара и, как найдешь, передай ему, что скоро за ним придут. Элвис внесет за него штраф и возместит убытки через какое-нибудь подставное лицо. После этого пусть тихо и благопристойно поселится в какой-нибудь гостинице. В течение суток к нему подойдет лондрийский агент и сопроводит на север. Ваше величество, хотите что-то добавить от себя?
– Чтобы тихо, без шума и подвигов, возвращался в Лондру и ждал указаний! Со мной все в порядке, спасать меня не надо, в местном сопротивлении узнаваемые с первого взгляда герои не требуются. А по пути пусть поищет Азиль.
– Может, не стоит ему говорить?..
– Мэтр Максимильяно, не уподобляйтесь суслику. Тому самому. Какой смысл скрывать факт, который все равно обнаружится? Поскольку Азиль отправилась искать Элмара, логично будет предположить, что все это время она двигалась по его следам. Следовательно, ему проще будет двигаться ей навстречу, чем возвращаться в исходную точку и начинать все сначала. К тому же это займет его на некоторое время и, смею надеяться, прибавит осторожности. Агента пусть Элвис проинструктирует. Ему же будет меньше проблем.
– А если он не согласится? – Это Кантор уже спросил просто из вредности. Уж слишком заметно его пытались спровадить.
– Диего, не прикидывайся придворной дамой, – подал голос папа. – У тебя у самого опыт подпольной работы помощнее, чем у его величества. Объяснишь по собственному разумению. Ты-то, надеюсь, понимаешь, чем чревато появление в столице Элмара?
– Да, и еще. – Похоже, инструкции у Шеллара черпались из той же бездонной бочки, что и вопросы. – На прощание объясни Элмару доступно, что обо всем, что он от тебя узнает, да и о самом твоем визите он должен молчать. Даже если ему для этого придется бросить пить. Правду о моей нынешней деятельности знают лишь несколько человек, любое, даже случайно оброненное им слово может привести к катастрофе. Как бы ни было ему обидно слышать, что его кузен, дескать, предал всех и вся, пусть терпит и помалкивает. Если так уж будет невтерпеж, пусть кричит «Не верю!», требует поединка и делает еще какие-нибудь типичные для него глупости. Но доказывать что-либо, ссылаясь на тайную связь со мной, пусть не смеет даже самым верным и проверенным соратникам. Надеюсь, ты сумеешь ему это объяснить.
Кантор вздохнул:
– Попытаюсь…
Оглянувшись в последний раз на чудовищную карусель, на которой уже страдало несколько новых клиентов, он неохотно побрел прочь из увеселительного парка.
Его не покидало чувство, что папа с Шелларом нарочно отослали лишние уши куда подальше не просто для того, чтобы без помех обсудить что-то важное. Нет, наверняка их секреты имели прямое отношение к самому товарищу Кантору, и господа заговорщики категорически не желали, чтобы он их слышал. И опять он не успел спросить папу о самом главном! Впрочем, пока ему спешить некуда – сначала надо убедиться, что с местными недогероями действительно покончено и никакой угрозы для Насти они не представляют. Но как только все утрясется…
Чужие сны катились мимо, как декорации по сцене, – эротические и кошмарные, веселые и унылые, безыскусно-бытовые и фантастически бредовые, переполненные чужими незнакомыми людьми, животными и невообразимыми чудищами. Кантор неторопливо шагал в направлении нужного ему человека, размышляя по пути, видят ли его в своем сне эти чужие люди так же, как он видит их. Например, вон тот взъерошенный парнишка с винтовкой больше его самого, выглядывающий из-за угла, – вспомнит ли он по пробуждении странного прохожего в алом камзоле с кружевными манжетами, который сейчас бредет через улицу, не обращая внимания на стрельбу и взрывающиеся вокруг машины? Или та женщина на переполненной крысами кухне – обратила ли она внимание на человека, который вошел в одну стену и вышел из другой? Ну та парочка на пляже его, без сомнений, не заметила…
Сон принца-бастарда Элмара оказался на удивление спокойным и умиротворенным. Его высочество сидел за столиком в тенистом саду и, судя по имеющимся здесь же письменным принадлежностям, слагал стихи. При виде мистралийца он несколько смутился, перевернул лист, но тут же радушно предложил вина, которое откуда-то взялось на столе одновременно с появлением гостя.
Кантор опустился в легкое плетеное кресло – почти такое же, как у дедушки, – и принялся за традиционное вступление:
