Когда же она сможет выйти на работу? Наверное, раньше, чем сказал доктор. Наверное, надо пойти на работу сегодня. Она должна это сделать.

Шеннон стала выбирать соответствующую одежду и тут заметила удивленный взгляд Берка. Она стала ему объяснять:

– Я должна пойти. Я не могу потерять работу.

Даже не возражай. Меня сегодня там ждут.

Берк посмотрел на нее и засунул руки в карманы.

– Ты знаешь, – начал он медленно, – сегодня утром я позвонил в тот ресторан, где ты работаешь.

– Что ты им сказал? – спросила Шеннон, боясь услышать самое страшное. Она уже знала, что он ответит.

– Не сердись, я знаю, что ты сама зарабатываешь на учебу, что не можешь позволить себе не работать, но ты больна, и тебе надо позаботиться о своем здоровье, хотя бы во время беременности.

Он говорил так, словно хотел извиниться, подготавливал ее к этой новости, но все еще не сказал самого основного – что же он сделал.

– Говори, я не буду сердиться на тебя.

Он растерянно посмотрел на нее, потом опустил глаза, словно провинившийся ребенок. Затем произнес:

– Я сказал твоему начальнику, что ты не сможешь сегодня выйти на работу. Ни сегодня, ни вообще когда-нибудь в ближайшее время.

Брови Шеннон поползли вверх от возмущения.

– Из-за тебя я потеряла работу.

– Ну, это только на время. Я, конечно, не вдавался в детали, но объяснил, что на несколько месяцев тебе придется оставить это место, а потом, возможно, ты и вернешься. Я не говорил, что ты бросаешь работу насовсем.

– Ну а мистер Дэн, конечно, согласился на это.

Он просто сказал: «Конечно, пусть отдохнет несколько месяцев. Работа будет ждать ее, когда бы она ни захотела прийти».

– Он не очень возражал. Конечно, такого энтузиазма он не проявил, но в остальном я его убедил. И Берк добавил доверительным тоном:

– Я могу быть очень убедительным, если захочу.

– Да уж, я уверена, ты можешь. – Это было похоже на обычную манипуляцию. И это ей не нравилось. Берк не раз убеждал ее в том, с чем она не хотела соглашаться. Сначала он убедил ее согласиться на личного шофера, потом на то, чтобы остаться в его доме.

– Извини, я не хотел тебя расстраивать. Но тебе на самом деле необходимо отдохнуть несколько дней. И неплохо было бы сократить твои рабочие часы. Я ведь забочусь и о ребенке.

От бессилия Шеннон сжала кулаки, но возразить ничего не могла.

Она поняла, что попалась. Раз ее здоровье связано со здоровьем малыша, он может заставлять ее делать все, что ему надо, мотивируя это заботой о ребенке. Да, она обязана ему. Ведь это именно он нашел ее больную, и, возможно, если бы он не пришел, она бы до сих пор лежала в жару на своем узком диванчике. Теперь Шеннон чувствовала себя обязанной ему. Но ей совсем не нравилось то, что он принимал все важные решения за нее.

– Может, лучше оставить тебя одну, чтобы ты могла распаковать вещи? – спросил Берк, но по его тону Шеннон поняла, что он не хочет уходить. Он явно хотел загладить свою вину. Но еще не мог определить, где она будет решать сама, а где может вмешаться и он.

Да, это была проблема: он не знал ее, а Шеннон не знала его. Они были как день и ночь – непохожие, но пытающиеся найти что-то общее, что могло бы объединить их. Например, ребенок. Собственно, именно ребенок и связывал их. И ничего более.

Шеннон все еще стояла, держа в руках свою униформу.

– Пожалуй, сейчас так будет лучше, – сказала она.

Берк готов был убить себя. Он вышел из комнаты Шеннон и направился в кабинет. Сев в кресло, он откинулся на спинку и потер переносицу, чтобы сосредоточиться. Он всегда так делал, когда что-то расстраивало его.

Итак, он слишком торопится. Каждый раз, когда он что-то предпринимал, Шеннон куда-то отодвигалась от него. А ведь он мечтает только об одном – приблизить ее к себе.

У Берка было ощущение, что он все делает не правильно. Да, он заставил ее переехать к нему, потому что она больна, а ее квартира – не самое подходящее место для беременной женщины. Хотя, конечно, он прекрасно понимал, что единственной причиной, по которой он заставил ее переехать, было его желание видеть ее каждую минуту.

Он совершил ошибку. Ему не надо было принимать такое важное решение, не посоветовавшись с ней. Он и в бизнесе иногда, правда очень редко, совершал ошибки, но там ему не надо было извиняться.

А Шеннон ему слишком дорога. Не дай бог потерять ее! Ему стало страшно от мысли, что она может уйти. Нет, только не сейчас, когда он, казалось, наконец обрел душевный покой. В его жизни появился человек, который был ему на самом деле дорог. Необходимо сделать все, чтобы этот человек остался рядом с ним. Тут Берк вдруг понял, почему он постоянно думает о Шеннон: она единственная женщина, с которой он может быть счастлив. А раз это так, то он получит ее. Чего бы это ему ни стоило.

Шеннон избегала Берка весь оставшийся день.

Она сидела в комнате и разбирала свои вещи. Во второй половине дня она немного поспала и ни разу не вышла из комнаты. Только когда очень проголодалась, прокралась на кухню и налила себе тарелку горячего бульона. Но она совершила эту вылазку после того, как убедилась, что Берк у себя в кабинете.

Она хорошенько обдумала то, что произошло между ними. Его поступки продиктованы исключительно благими намерениями, но им нужно оговорить, где он может вмешиваться в ее жизнь, а где нет. Теперь из-за него она потеряла работу.

Он не должен перевозить ее, словно какую-то вещь, с одного места на другое, не должен решать за нее, будет она работать или нет. А она тоже может пойти на некоторые уступки.

Приняв такое решение, она немного успокоилась и отправилась в душ. После душа Шеннон надела свой любимый домашний костюм – забавную маечку и шортики, волосы она забрала назад, чтобы не лезли в глаза.

Время от времени она прислушивалась к происходящему за дверью. Берк уже покинул кабинет.

Она слышала его шаги то на кухне, то в гостиной.

Потом раздался звонок в дверь, и он пошел открывать.

Шеннон наконец набралась храбрости и вошла в «клетку со львом». «Лев», правда, выглядел сейчас не так пугающе, как она могла предположить.

Берк стоял у двери, держа в руках коробки с китайской едой. Стол был накрыт на двоих. Берк поставил коробки на высокий стеклянный столик. Тут он увидел ее и улыбнулся.

– Надеюсь, ты не против китайской кулинарии?

Она была не против. Шеннон очень любила рис и морепродукты.

Берк пригласил ее за стол, и они сели ужинать.

Себе он налил бокал вина, а ей предложил сок.

Оба вели себя так, словно сегодня утром между ними ничего не произошло.

– Ты не похожа на беременную. Может, выпьешь бокал вина?

– Нет, я люблю сок. И я не могу пить вино. Это повредит малышу.

– Думаю, несколько глотков не сделают ничего плохого.

Их взгляды встретились, и Шеннон почувствовала дрожь в коленях. В комнате воцарилось молчание. Обоим было неловко. Берк, чтобы немного снять напряжение, начал накладывать Шеннон огромную порцию. Когда она стала возражать, он ответил, что она должна есть за двоих.

– Я бы хотел извиниться перед тобой, – произнес он вдруг, смотря ей прямо в лицо. – Я повел себя как последний дурак. Я не должен был вмешиваться в твои дела.

– Если быть честной, я тоже хотела извиниться.

Я знаю, что ты сделал это из лучших побуждений.

И я тебе очень благодарна.

Его взгляд был прикован к ее губам, которые напоминали ему бутоны роз, распускавшиеся на рассвете. В эту минуту он был готов простить ей все что угодно.

Шеннон вдруг поднесла руку к животу, словно пытаясь почувствовать движение их общего малыша. Оба знали, что еще слишком рано, чтобы ощутить это, и ее движение было непроизвольным.

Она посмотрела на него и поняла, что он тоже хочет поднести руку. У нее внутри был его ребенок.

– Ты не против, если я… – его голос сильно дрожал.

Она от волнения закусила нижнюю губу, но все же кивнула.